Цитаты со словом "сказала"

В конце концов, грех жаловаться. У меня есть друзья. Только вчера кто-то разговаривал со мной. А на прошлой неделе или неделей раньше Кролик наткнулся на меня и сказал: «Тьфу ты, опять он!»

В конце концов, грех жаловаться. У меня есть друзья. Только вчера кто-то разговаривал со мной. А на прошлой неделе или неделей раньше Кролик наткнулся на меня и сказал: «Тьфу ты, опять он!» Это и есть дружеское общение. Вокруг меня что-то да происходит.

Если вы хотите узнать изъяны какого-либо человека, идите к тем, кто его любит. Может быть, они вам не скажут, но они наверняка знают.

Не думаю, что так уже необходимо знать точно, кто я. Основной интерес жизни и труда состоит в том, что они позволяют вам стать совсем другим, таким, кто отличается от того, кем вы были вначале. Если бы, начиная писать какую-нибудь книгу, вы знали то, что скажете под конец, то думаете ли вы, что у вас хватило бы смелости писать ее? Что годится для письма и любовных отношений, пригодно и для жизни. Игра стоит свеч лишь тогда, когда мы не знаем, как она закончится.

Как я уже сказал, если мы будем воспитывать религию, у нас будут различия; у нас будут аргументы; и мы никогда не сможем собраться вместе.

Я за правду, не важно, кто это скажет. Я за справедливость, независимо от того, кто за или против. В первую очередь, я человек, и такой я для тех, кто и что угодно приносит пользу человечеству в целом.

Скажи, какую правду ты имеешь в виду сейчас? Правду, настолько ценную, что ее нужно окружить караульными лжи? Правду, которая может показаться более странной, чем вымысел? Или правду, которая все еще надевает башмаки, пока ложь обегает весь мир?

Когда мы запустили спутник, Эйзенхауэр и Кеннеди сказали, что русские выиграли космическую гонку не на ракетном полигоне, а за школьной партой. Когда я в 1970 году читал лекции в одном из американских университетов, я был поражен крайне низкому уровню американских студентов 1-2 курсов. Сейчас, когда я слышу ответы некоторых школьников в ЕГЭ, я уже поражаюсь в другую сторону.

Нельзя хвастаться тем, что ты сказал последнее слово в какой-либо теории, если не можешь объяснить ее несколькими словами первому встречному на улице.

Прощай, Камилла, возвращайся в свой монастырь, и когда будешь слушать эти отвратительные россказни, которые отравили тебя, отвечай, что я тебе скажу: все мужчины – обманщики, непостоянны, лживы, болтливы, лицемерны, надменны или трусливы, чувственны и достойны презрения; все женщины – коварны, лукавы, тщеславны, любопытны и развратны; мир – бездонная клоака, где безобразнейшие гады ползают и корчатся на горах грязи; но в мире есть нечто священное и высокое, это – союз двух таких существ, столь несовершенных и ужасных! В любви часто бываешь обманут, часто бываешь несчастным; но ты любишь, и, стоя на краю могилы, ты сможешь обернуться, чтобы взглянуть назад и сказать: я часто страдал, я не раз был обманут, но я любил. И жил я, я, а не искусственное существо, созданное моим воображением и моей скукой.

Если ты скажешь женщине, что у нее самые красивые в мире глаза, она заметит тебе, что у нее также совсем недурные ноги.

Если ты дважды подумаешь, прежде чем один раз сказать, ты скажешь вдвое лучше.

Если тебе когда-нибудь захочется найти такого человека, который сможет одолеть любую, даже самую тяжелую беду и сделать тебя счастливым, когда этого не может больше никто: ты просто посмотри в зеркало и скажи: «Привет!»

Ко мне подошёл парень и спросил: «Что такое панк?». Я пнул мусорное ведро и ответил: «Это - панк!». Тогда он тоже пнул мусорное ведро и спросил: «Это - панк?», а я сказал: «Нет, это - тренд!"

Однажды меня остановил один парень и спросил, что есть панк. Тогда я пнул мусорный бак и сказал: «Вот это — панк!». Тогда и он пнул тот же бак и вновь спросил: «Так это панк?»

Кто-то сказал: право на смерть — врожденное право появившегося на свет человека.

О том, что такое плавание, скажет нам только прыжок в реку.

Что если я скажу вам, что не могу терпеть собственное сердце?

Я уверен, что ангелы являются нам и как «обычные люди», которые ходят среди нас, появляются в нашей жизни, делают и говорят совершенно невероятные вещи.
Возможно, это простая фантазия, но я думаю, в мире есть место для фантазий. Кроме того, многое зависит от того, как смотреть на вещи. Бог сказал в «Беседах с Богом...»: «Я никого не посылал к тебе, кроме ангелов».
Это означает, что каждый — ангел! Все они присланы Богом, все пришли в вашу жизнь с определенной миссией. Возможно, эта «миссия» известна лишь на уровне души, но на этом уровне она известна — вам обоим.
Удивлены?
Задумайтесь над этим.
Вы — ангел в чьей-либо жизни.
Единственный вопрос состоит в том, верите ли вы в это.
До некоторых людей смысл подобных бесед «доходит» сразу. Другие... ну, другие немного упрямы, и они понимают все несколько позже.

Главнейшие народы мира
Малы на взгляд.
Для них всегда открыто небо —
Не страшен ад.
Но много ль скажут любопытным
Их имена?
Народами шмелей — и прочих —
Трава полна.

Скажи всю правду, но не сразу

Мудрость не скажет того, что противно природе.

У каждого своё представление о любви. Одна девушка, с которой я когда-то был знаком, сказала однажды: «Когда он не кончил мне в рот, я поняла, что он меня любит».

Какое слово ты скажешь, такое в ответ и услышишь.

Однажды я спросил Леннона, что он думает о том, что я делаю. Годится, сказал он, но это просто рок-н-ролл, поверх которого положили немного губной помады.

... современная мораль не имеет никакого влияния на наши действия; это милый обман, нравственная благопристойность, одежда — не более. У каждого человека за его официальной моралью есть свой спрятанный esprit de conduite; официально он будет плакать о том, что бедный беден, официально он благородным львом вступится за честь женщины — privatim* он берёт страшные проценты, privatim он считает себя в праве обесчестить женщину, если условился с нею в цене. Постоянная ложь, постоянное двоедушие сделали то, что меньше диких порывов и вдвое больше плутовства, что редко человек скажет другому оскорбительное слово в глаза и почти всегда очернит его за глаза... * Здесь: в частной жизни (лат.).

Мы лжём на словах, лжём движениями, лжём из учтивости, лжём из добродетели, лжём из порочности; лганье это, конечно, много способствует к растлению, к нравственному бессилию, в котором родятся и умирают целые поколения, в каком-то чаду и тумане проходящие по земле. Между тем и это лганье сделалось совершенно естественным, даже моральным: мы узнаем человека благовоспитанного по тому, что никогда не добьёшься от него, чтоб он откровенно сказал своё мнение.

Она сказала себе: переспать с ним — пожалуй, но без фамильярности.

Есть люди, которые становятся умнее, если в течение восьми дней подряд не скажут никому ни единого слова.

Природа сказала женщине: будь прекрасной, если можешь, мудрой, если хочешь, но благоразумной ты должна быть непременно.

Флоренский был какой-то исторически непостижимый человек во всём своём жизненном облике. «Вы ноумен, — помню как-то сказал ему Розанов. И при этом добавил: — Но у Вас есть один недостаток — Вы слишком обаятельны: русский поп не может быть обаятельным.»

Я встретил её на съёмках клипа. Мадонна уже выпустила Like a Virgin, это было феноменально, но никто не мог предсказать, что будет дальше. Я бы описал наш брак как громкий. Это то, как я его помню. И честно говоря, я не помню ни одного разговора за эти четыре года. Я разговаривал с нею пару раз после этого - она цельная натура. Я этого просто не знал... На момент брака мне было 24 года, и я просто жил в своей голове. Кто это сказал: "Мужчины полны самомнения, особенно когда молоды". Я был таким, а ещё много пил. Не говорю, что это было бесполезно. Я извлёк из этого уроки, которые более применимы сейчас.

Я вам вот что скажу: каждый имеет полное право разделять моё мнение.

Талант? Не сказала бы. Она была

Ведь и лжеца можно так запугать, что он скажет правду, - то же самое, как из честного вымучить ложь.

Когда вы в тюрьме, хороший друг будет пытаться выручить вас. Рядом с вами в камере будет лучший друг, который скажет: «Черт, это было весело».

Когда вам надоест женщина, не надо покидать её. «Не покидать её! — скажете вы. — А как же быть со следующей?» — «Не покидайте ни одну из них, сударь!»

Не говорите людям, как делать вещи. Скажите им, что делать, и они удивят вас своей изобретательностью.

Дайте я скажу то, что сказал.

«Скажите, пожалуйста, куда мне отсюда идти?»
«А куда ты хочешь попасть?» — ответил Кот.
«Мне все равно...» — сказала Алиса.
«Тогда все равно, куда и идти,» — заметил Кот.

Если в мире всё бессмысленно, — сказала Алиса, — что мешает выдумать какой-нибудь смысл?

Не грусти, — сказала Алисa. — Рано или поздно все станет понятно, все станет на свои места и выстроится в единую красивую схему, как кружева. Станет понятно, зачем все было нужно, потому что все будет правильно.

Считается, что мир искусства полон красивых женщин. Но я так скажу: тому, кто хочет повидать в своей жизни кучу красавиц, лучше сделаться адвокатом или доктором. А еще лучше — частным детективом.

Сколько же людей трудятся с вами в музыкальном винограднике – сколько певцов протеста? Это люди, которые используют свою музыку и песни для протеста, в социальном статусе таком же, как мы и их волнует сегодня: вопрос войны, преступности или всё что может быть.
— Хм... сколько?
— Да. Сколько?
— Хм, Я думаю их где-то, хм... 136.
— Вы сказали, где-то 136, или вы имели в виду, что их точно 136?
— Хм, их либо 136 или 142.

Я поняла, что люди забудут, что ты сказал, люди забудут, что ты сделал, но они никогда не забудут, что ты заставил их почувствовать.

Кто-то сказал мне: «Битлз же анти-материалисты.»

Кто-то сказал мне: «Битлз же анти-материалисты». Это большой миф. Раньше мы бывало сядем с Джоном и скажем: «Ну что же, давай напишем бассейн».

Я потерял много друзей-писателей. Все они давали мне свои работы со словами «Прочти и скажи, что думаешь». Ну я и говорил.

Однажды я спросил своего сына Марка, в чем смысл жизни, и он сказал: «Мы родились для того, чтобы помочь друг другу прорваться в жизни». Он прав.

Уважаемые выпускники! Мажьтесь солнцезащитными кремами! Если бы я мог дать Вам только один совет на будущее: он был бы как раз про солнцезащитные кремы. Выгода их использования была доказана учеными. В то время, как остальные мои рекомендации не имеют более надежной основы, чем собственный путаный опыт. Эти советы я Вам сейчас изложу... Наслаждайтесь силой и красотой своей юности, пока жизнь Вам не нравится — она проходит.
Поверьте мне, через двадцать лет Вы посмотрите свои фотографии и вспомните с чувством, которым Вы сейчас не можете понять: сколько возможностей было открыто перед вами, и как же сказочно Вы на самом деле выглядели. Вы не так много весите, как вам кажется. Не беспокойтесь о будущем, или хорошо, беспокойтесь, но знайте, что эти беспокойства также эффективны, как попытка решить алгебраическое уравнение с помощью пережевывания жевательной резинки. Реальными неприятностями в вашей жизни случаются события, которые никогда не трогали ваш беспокойный ум.
Такие например, что застают вас врасплох, в четыре часа вечера, в какой — нибудь обычный вторник. Ежедневно делайте что — нибудь из того, что Вас пугает. Пойте.
Относитесь бережно к сердцам других людей.
Не миритесь с теми, кто равнодушен к Вашему сердцу. Не забывайте чистить зубы. Не тратьте время на зависть — иногда Вы впереди, иногда позади. Гонка длинна, и в конце концов Вы ее ведете только с самим собой. Помните комплименты, которые Вы получаете, но забывайте оскорбления. И если Вы преуспеете в этом, то скажите мне как. Храните Ваши старые любовные письма, выбрасывайте старые банковские выписки. Периодически потягивайтесь. Не чувствуйте себя виноватым, если Вы не знаете, что хотите делать с вашей жизнью.
Самые интересные люди, из тех что я знаю, понятия не имели в двадцать два года, как они хотят прожить свою жизнь.
Причем некоторые из наиболее интересных мне знакомых сорока лет, не знают до сих пор. Потребляйте кальций. Бережно относитесь к своим коленям. Вам их будет не хватать, когда они выйдут из строя. Может быть Вы вступите в брак, может быть нет.
Может быть у Вас будут дети, может быть нет.
Может быть Вы разведетесь в сорок, а может быть наоборот, Вы будите отплясывать танец маленьких утят на семьдесят пятой годовщине своей свадьбы. Что бы Вы не делали, не хвалите себя слишком много.
Но и не ругайте тоже.
Ваш выбор, как и у всех, наполовину во власти случая. Наслаждайтесь своим телом. Используйте его как Вы только можете.
И не бойтесь того, что другие люди думают об этом. Тело — это самый прекрасный инструмент, которым Вы будете обладать. Танцуйте. Даже если Вам негде этого делать кроме Вашей гостиной. И пожалуйста, не читайте журналы о красивой жизни.
Они только заставят чувствовать себя отвратительно. Будьте благодушны со своими братьями и сестрами — они Ваша лучшая связь с прошлым, и те, кто скорее всего, будет с Вами в будущем. Поймите, что друзья приходят и уходят, но за нескольких, драгоценных, нужно держаться. Прилагайте все усилия что бы преодолеть все разрывы в биографии и в жизни.
Потому что чем старше Вы становитесь, тем больше будут нужны Вам люди, которых Вы знали, когда были молоды. Поживите немного в Москве, но покиньте ее, до того, как она сделает Вас твердым.
Поживите на острове Бали, но покиньте его, до того, как он сделает Вас мягким.
И вообще — путешествуйте. Примите несколько неизбежных истин: цены будут расти, политики будут изменять своим женам, Вы тоже будете стареть, и когда Вы состаритесь, Вы будите фантазировать, что когда Вы были молоды цены были разумными, политики были благородными и дети уважали своих стариков. Кстати, уважайте своих стариков — Вы никогда не знаете, когда они уйдут навсегда. Не рассчитывайте, что кто — нибудь будет обеспечивать вас.
Может у Вас есть свой инвестиционный фонд, может у Вас есть богатый супруг, или супруга, но вы никогда не знаете, когда каждый из них может покинуть Вас. Не экспериментируйте слишком много со своими волосами.
Или к тому времени когда Вам стукнет сорок, они будут выглядеть на восемьдесят пять. Все мы когда — нибудь умрем.
Но важно продержаться до конца во что — то веря.
В этом самая большая трудность, потому что, кажется, нет ни черта такого, во что действительно стоило бы верить. Вот такие вот советы, уважаемые выпускники. Но будьте осторожны и терпеливы с теми, кто Вам их дает. Совет — это форма ностальгии.
Это способ выуживания прошлого из мусорной кучи, закрашивание свежими красками нелицеприятных моментов, и переработки их в нечто более дорогое, чем оно было. Но то что солнцезащитные кремы действительно спасают вашу кожу от ожогов — это доказано учеными. Так что смело мажьтесь.

Говорят, Хичкок как-то раз, проезжая в машине по Швейцарии, неожиданно указал рукой из окна и сказал: «Вот самая жуткая картина, которую мне когда-либо довелось видеть.»

Счастливый брак — это брак, в котором муж понимает каждое слово, которого не сказала жена.

Всякий, кто пытается выйти из общего стада, становиться общественным врагом. Почему, скажите на милость?

Я скажу вам, как я часто говорил раньше: не торопись, правильный человек наконец придет ...

... сказала себе тоже не надеяться. Но было слишком поздно. Надежда уже вошла ...

Россия такая страна, о которой что ни скажешь, всё будет правдой, даже если это неправда.

Как-то на улице ко мне подошла девушка, она появилась просто ниоткуда... ей, наверное, было около двадцати, и она сказала мне: «Вы — моё детство». И это было лучшее, что мне когда-либо говорили.

Помню, ещё во время выхода первых книг, журналистка сказала мне, что миссис Уизли «ну, знаете, просто мама». Я была в абсолютной ярости от этого замечания. Я считаю себя феминисткой, и мне всегда хотелось показать, что если женщина просто сделала выбор, свободный говорить: «Я создам семью, и это будет мой выбор. Я могу вернуться к карьере, могу работать неполный рабочий день, но это мой выбор», это не значит, что это всё, на что она способна. И как подтвердилось в том небольшом сражении, Молли Уизли выходит вперёд и доказывает, что она такой же воин, как и все на этом поле битвы.

Кто-то сказал, что астрономия прививает смирение и воспитывает характер. Наверное, нет лучшего доказательства глупости человеческого тщеславия, чем этот далёкий образ нашего крошечного мира. Для меня, он подчёркивает нашу обязанность быть добрее друг с другом, беречь и лелеять бледно-голубую точку — единственный дом, который мы когда-либо знали.

Настоящие друзья скажут самые болезненные слова, но они скажут это с лучшими намерениями. Я счастлива, что именно такие друзья меня окружают.

Вы не должны бояться того, что люди говорят о вас, потому что невозможно угодить всем. Девушки боятся говорить о том, чего они хотят. Но, когда вам что-то не нравится, вы обязательно должны об этом сказать. Этому меня научила Деми. Просто сказать вслух — первый шаг в избавлении от страха. Мне потребовалось долгое время, чтобы я смогла прямо сказать, что я хочу, даже моим родителям. Я устала ходить вокруг да около и поняла, что лучший выход — сказать все прямо. Это не легко, но необходимо. Просто скажите: «Нет, это не самый лучший вариант», — вместо того, чтобы проявлять агрессию.

Элвис, я вчера говорила с женщиной, и она сказала, что ты самый красивый человек, которого она когда-либо видела. Теперь, мой вопрос: кто самый красивый человек, которого когда-либо видел ты?
— Моя мама.

Джозеф Кеннеди очень любил свою внучку, дочь Джона Кеннеди.
— Кэролайн очень смышлёная девочка, ты в её возрасте таким не был, — как-то сказал он сыну.
— Ничего удивительного, — ответил Джон, — посмотри, кто мой отец, и кто — её.

Скажите белому, что в какой-то лагуне, где живут десятки тысяч воинственных туземцев, лежит жемчужина, — он бросится туда очертя голову с полдюжиной разных ловцов-канаков и дешевым будильником вместо хронометра. Они возьмут удобное судно водоизмещением тонн в пять и набьются туда, как сельди в бочку. Только шепните ему, что на Северном полюсе есть золотая жила, и это неукротимое белокожее существо сразу же двинется в путь, прихватив с собой лопату, кирку, окорок и патентованный, последнего образца, лоток для промывания золота. И самое удивительное, что он туда доберется! Намекните ему, что за раскаленной оградой ада нашли алмазы — и Мистер Белокожий атакует врата преисподней и заставит старого бродягу Сатану работать ломом и лопатой. Вот что происходит, когда человек глуп и неукротим.

Когда мне было шестнадцать, моя мать, всегда считавшая, что я талантлив, отвезла меня в институт Дрексела в Филадельфии, чтобы узнать, к чему я предрасположен в жизни. После трёх дней тестирования моей матери сказали: «Ваш сын отлично подходит на должность водителя сортировочной машины или помощника электрика, в особенности — электрика по лифтам».

Один человек имел смелость въехать в мою машину. Я вышел и говорю: «Тебе не кажется, что стоит извиниться?» Он отвечает: «Иди в жопу». Я только что подвозил своего сына и сказал этому парню, что у меня в машине мог быть ребенок. Он опять: «Иди в жопу». Я почувствовал себя обязанным, морально и в прочих смыслах, ему врезать. Совершенно в стиле Рокки я с размаху дал ему левой. Этот удар стоил мне 15 000 долларов.

Вдруг в один прекрасный день я отдам концы — что тогда? Так сказал мне один страховой агент для пущей убедительности.

Помнится, до меня донёсся шум аплодисментов. Потом мне сказали, что во время родов началась гроза, но я была уверена, что мне аплодирует весь мир. Я думала, что это лучше и значительнее любой роли, которую мне доводилось исполнять.

Это время — трудновато для пера, но скажите вы, калеки и калекши, где, когда, какой великий выбирал путь, чтобы протоптанней и легче?

Маяковский, вы считаете себя пролетарским поэтом, коллективистом, а всюду пишите: я, я, я...
— А как вы думаете, Николай Второй был коллективистом? А он всегда писал: «Мы, Николай Вторый...» И нельзя везде во всем говорить «мы». А если вы, допустим, начнете объясняться в любви к девушке, что же, вы так и скажете: «Мы вас любим»? Она же спросит: «А сколько вас?»

Если рассматривать меня как твоего щененка, то скажу тебе прямо — я тебе не завидую, щененок у тебя неважный: ребро наружу, шерсть, разумеется, клочьями, а около красного глаза, специально, чтоб смахивать слезу, длинное облезшее ухо. Естествоиспытатели утверждают, что щененки всегда становятся такими, если их отдавать в чужие нелюбящие руки.

Не спорьте с Лилей. Лиля всегда права.
— Даже если она скажет, что шкаф стоит на потолке?
— Конечно.
— Но ведь шкаф стоит на полу!
— Это с вашей точки зрения. А что бы сказал ваш сосед снизу?

Умный человек не только никогда не скажет ничего глупого, но даже никогда и не услышит ничего глупого.

Известно ли тебе где у женщины G-Spot?
— Чего? Чего? Что это за хренов G-spot? Скажите мне где он находится, и я смогу немного повеселится! Несколько раз я почти находил его! В следующий раз, я возьму с собой свою чертову шахтерскую лампу и проведу тщательный осмотр!

Бывает друг, сказал Соломон,
который больше чем брат.
Но прежде, чем встретится в жизни он,
Ты ошибешься стократ.
Девяносто девять узрят в тебе
лишь собственный грех,
И только сотый рядом с тобою встанет —
один против всех.

Честное слово, это так хорошо сказано, словно я сам это сказал!

Но, пожалуй, скажете вы, палка метлы лишь символ дерева, повернутого вниз головою. Подождите, что же такое человек, как не существо, стоящее на голове? Его животные наклонности постоянно одерживают верх над разумными, а голова его пресмыкается во прахе — там, где надлежит быть его каблукам. И все же, при всех своих недостатках, он провозглашает себя великим преобразователем мира и исправителем зла, устранителем всех обид; он копается в каждой грязной дыре естества, извлекая на свет открытые им пороки, и вздымает облака пыли там, где её прежде не было, вбирая в себя те самые скверны, от которых он мнит очистить мир.
Свои последние дни растрачивает он в рабстве у женщин, и притом наименее достойных. И когда износит себя дотла, то, подобно брату своему, венику, выбрасывается вон либо употребляется на то, чтобы разжечь пламя, у которого могли бы погреться другие.

Вот я вам скажу: «Величайшим из всех когда-либо живших на земле людей был Дарвин», а вы возразите: «Нет, Ньютон», но я надеюсь, что наш спор на этом прекратится. Мысль моя заключается в том, что как бы ни разрешился наш спор, ни один важный вывод от этого не изменится. В истории жизни и свершений Ньютона и Дарвина не произойдет никаких изменений независимо от того, будем мы называть их «великими» или нет.

Если мы возвратимся в семнадцатый век, там было, конечно, гораздо меньше активных учёных и Ньютон там был выделяющейся личностью. Думаю, что большинство ученых могли бы, возможно, сказать, что Ньютон, наверное, был наиболее выдающейся личностью научного интеллекта всех времен. Они бы сказали, что он не просто величайшая личность своего времени, но думаю, они поставили его на первое место среди всех ученых умов.

Природы строй, её закон
В извечной тьме таился
И бог сказал: «Явись, Ньютон!»

Если бы Галилей сказал стихами, что земля вертится, инквизиция, возможно, оставила бы его в покое.

— Вы однажды сказали, что к иронии прибегают из трусости. Надо смотреть на вещи прямо. Не могли бы вы пояснить?
— Ирония — вещь обманчивая. Когда с насмешкой или иронией говоришь о ситуации, в которой находишься, то кажется, что не поддаешься обстоятельствам. Но это не так. Ирония не дает уйти от проблемы или подняться над ней. Она продолжает удерживать нас в тех же рамках. Хоть и отпускаешь шутки по поводу чего-либо отвратительного, все равно продолжаешь оставаться его пленником. Если видишь проблему, надо с ней бороться. Одной лишь иронией никогда не победишь. Ирония — порождение психологического уровня сознания. Есть разные уровни: биологический, политический, философский, религиозный, трансцендентный. Жизнь — трагическая штука, так что иронии тут недостаточно.

Я помню, что в детстве я тоже знал наизусть массу вещей: Пушкина, «Евгения Онегина», Грибоедова и многих других. Именно отсюда идет механизм запоминания. И такая манера чтения — это прямое продолжение литургических традиций. К этому я хочу добавить, что Теодор Ретке сказал однажды, что рождение стиха начинается, если только я припомню это правильно, «с психологического механизма молитвы». Вот так-то.

Вот мне Евгений Борисович (Рейн. — Е. Я.) сказал несколько дней назад: «Ося, мы видели все». Я некоторое время над этим думал: так ли это? Это неправда. Мы не все видели. Мы видели только наше собственное гадство. И мы умозаключили, что если мы такие, то, в общем, и все остальные такие же. Поэтому и со всеми остальными можно обращаться так же, как мы обращаемся друг с другом. Примерно в этом роде. На самом деле, когда ты сталкиваешься с трагедиями, когда ты переживаешь трагедию, самое обидное и самое мелкое, что можно сделать, — это перевести ее в экзистенциальное свинство. Это не урок трагедии. Это тоже в свою очередь трагично.

— Люди находятся в чрезвычайно стесненных и напряженных обстоятельствах. То, как они ведут себя, скорее характеризует обстоятельства, чем их.
— У них хватка утопающих.
— [Усмехнувшись.] Ну и я та еще соломинка...
— Я бы сказала, что вы скорее бревно...
— [Развеселившись.] Это вы очень хорошо сказали!

Когда я уехал, то есть оказался в Соединенных Штатах в достаточной степени внезапно, я сказал себе: «Жозеф, веди себя так, как будто ничего не произошло». Потому что был бы ну чистый моветон как-то реагировать на эту, объективно говоря, драматическую ситуацию — примерно то, чего от меня ожидали. И некоторая извращенность натуры подсказала мне тот тип поведения, о котором я вам только что сказал. А кроме того, для этого не требовалось такого уж большого напряжения. В конечном счете каждая страна всего лишь продолжение пространства. Как каждый час и год — продолжение времени.

Фрост где-то сказал, что «Жить в обществе — значит прощать». Или у Цветаевой: «Голос правды небесной против правды земной». Если против правды земной, значит, земная правда, какой бы она ни была, не совсем правда. Я не говорю, что поэту все прощается. Все, что я хочу сказать, — это то, что поэта нужно судить с той высоты или скорее с той глубины, — где он сам находится.

И тем не менее, когда я спросила его, чувствовал ли он себя одиноким, будучи оторванным от родных, любимых и друзей, он ответил отрицательно. — Может быть, я в какой-то степени мизантроп, — неожиданно сказал он. — Я скучал, наверное, по двум-трем людям, но по двум-трем людям скучаешь всегда, правда?

Мне кажется, что язык лежит в основе вашего видения человеческой истории как процесса, который стремительно себя изживает. Вы полагаете, что история вот-вот упрется в некий безвыходный тупик?
— Не исключено. Я вообще не очень склонен разъяснять собственные взгляды. В этом есть какая-то нескромность, как во всякой самооценке. К тому же я не думаю, что человек способен беспристрастно судить о себе и тем более о собственном творчестве. Но в самом общем виде я сказал бы так: меня занимает прежде всего природа Времени. Мне интересно Время само по себе. И что оно делает с человеком. Мы ведь видим в основном это проявление Времени, глубже нам проникнуть не дано.

Смешно — оглядываясь назад и пользуясь преимуществами суждения задним числом, — я не обращал большого внимания на то, что происходит, потому что внимание как раз и было тем, чего хотело добиться государство. И ничего не чувствовал. Государство хочет вас... но вы не позволяете себе чувства страха, просто думаете о чем-то другом. Вы делаете вид, что этого не происходит. Вы просто сидите там и по мере возможности игнорируете происходящее. Фактически единственный раз я испытал волнение, когда поднялись два человека и стали меня защищать — два свидетеля — и сказали обо мне что-то хорошее. Я был настолько не готов услышать что-то позитивное, что даже растрогался. Но и только. Я получил свои пять лет, вышел из комнаты, и меня забрали в тюрьму. И все.

Вы знаете, сны, как сказал один мой в некотором роде знакомый, — это в общем как... «облака, проплывающие в ночном окне»...

Размышляя о причале,
по волнам плывет «Аврора»,
чтобы выпалить в начале
непрерывного террора.
Ой ты, участь корабля:
скажешь «пли!» — ответят «бля!»

Однако скажу: всякая встреча с Ахматовой была для меня довольно-таки замечательным переживанием. Когда физически ощущаешь, что имеешь дело с человеком лучшим, нежели ты. Гораздо лучшим. С человеком, который одной интонацией своей тебя преображает. И Ахматова уже одним только тоном голоса или поворотом головы превращала вас в гомо сапиенс.

Вот и прожили мы больше половины.
Как сказал мне старый раб перед таверной:
«Мы, оглядываясь, видим лишь руины».
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный.

Я, может быть, в сильной степени живу своими старыми привязанностями, но для меня замечательным поэтом был и остается Евгений Рейн. Я у него многому научился. Один урок он мне преподал просто в разговоре. Он сказал: «Иосиф, — а мне было тогда двадцать лет, как раз тот период, о котором ты говорила, — в стихотворении должно быть больше существительных, чем прилагательных, даже чем глаголов. Стихотворение должно быть написано так, что, если ты на него положишь некую волшебную скатерть, которая убирает прилагательные и глаголы, а потом поднимешь ее, бумага все-таки будет еще черна, там останутся существительные: стол, стул, лошадь, собака, обои, кушетка...» Это, может быть, единственный или главный урок по части стихосложения, который я в своей жизни услышал.

Первый признак начала познания — желание умереть. Эта жизнь кажется невыносимой, другая — недостижимой. Уже не стыдишься, что хочешь умереть; просишь, чтобы тебя перевели из старой камеры, которую ты ненавидишь, в новую, которую ты только еще начнешь ненавидеть. Сказывается тут и остаток веры, что во время пути случайно пройдет по коридору главный, посмотрит на узника и скажет: «Этого не запирайте больше. Я беру его к себе.»

Но от чего я вовсе отчаиваюсь, это когда вижу неких бессмысленных и глупых кумиропоклонников, которые... подражают изысканности культа Египта; и ищут божество, о котором не имеют никоею понятия, в извержениях, мертвых и неодухотворенных телах; тем самым они глумятся не только над теми божественными, прозорливыми блюстителями, но также и над нами; и что еще хуже, при этом торжествуют, видя, что их безумные обычаи уважаются... Пусть не гнетет это тебя, Мом, сказала Изида, потому что суждена роком превратность сумерек и света. Однако худо то, ответил Мом, что они убеждены, что свет там, где они.

Скажи мне, пожалуйста, скажи, ты меня любишь, как прежде? Или я теперь уже проблема для тебя? Пожалуйста, скажи мне: или моя судьба без тебя, или я пережил только страшный сон, кошмар?

Наше священное ремесло
Существует тысячи лет...
С ним и без света миру светло
Но еще ни один не сказал поэт,
Что мудрости нет, и старости нет,
А может, и смерти нет.

Скажите, зачем великой моей стране, изгнавшей Гитлера со всей его техникой, понадобилось пройти всеми танками по грудной клетке одной больной старухи?

А теперь скажи мне, что это ты все время употребляешь слова добрые
люди""? Ты всех, что ли, так называешь?
- Всех, - ответил арестант, - злых людей нет на свете.

Кто сказал, что нет на свете верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык!

Не говорите женщине, что она прелестна: скажите ей, что другой такой женщины в мире нет, и вам откроются все двери.

Пока большинство учёных слишком заняты развитием новых теорий, описывающих, что есть Вселенная, и им некогда спросить себя, почему она есть. Философы же, чья работа в том и состоит, чтобы задавать вопрос «почему», не могут угнаться за развитием научных теорий. В XVIII в. философы считали всё человеческое знание, в том числе и науку, полем своей деятельности и занимались обсуждением вопросов типа: было ли у Вселенной начало? Но расчёты и математический аппарат науки XIX и XX вв. стали слишком сложны для философов и вообще для всех, кроме специалистов. Философы настолько сузили круг своих запросов, что самый известный философ нашего века Витгенштейн по этому поводу сказал: «Единственное, что ещё остаётся философии, — это анализ языка». Какое унижение для философии с её великими традициями от Аристотеля до Канта!

Кто-то однажды сказал: ученые и проститутки берут деньги за то, что им самим доставляет удовольствие.

Я не сказал бы, что реже других испытываю страх. Вообще-то я хотел бы сократить присутствие этой эмоции в своей жизни, потому что она отвлекает и истощает нервную систему.

Когда Генри Форд создал дешёвые и надёжные автомобили, люди сказали: «Нет, спасибо. Чем плохи лошади?» Он рискнул всем, и это сработало.

Я пытался облегчить страдания шестой армии, которой я командовал прежде Паулюса, но во время контратаки это было невозможно. Вскоре я отдал приказ шестой армии контратаковать - но это сделать не получилось. Наконец, я отдал приказ шестой армии вырываться из окружения, но Паулюс сказал, что уже слишком поздно и невозможно. Гитлер не хотел, чтоб шестая армия вырывалась из котла, и приказал ей сражаться до последнего человека. Я считаю, если бы Гитлер приказал шестой армии прорываться, это стало бы ее гибелью.

Когда я увидел, что этот парень помял мне крыло, я сказал ему: «Плодись и размножайся». Но только другими словами.

Какая странная мода теперь завелась на Руси! Сам человек лежит на боку, к делу настоящему ленив, а другого торопит, точно как будто непременно другой должен изо всех сил тянуть от радости, что его приятель лежит на боку. Чуть заметят, что хотя один человек занялся серьёзно каким-нибудь делом, уж его торопят со всех сторон, и потом его же выбранят, если сделает глупо, — скажут: «Зачем поторопился?»

Тише ты! Она ещё проснётся, пожалуй, да убежит от нас, — сказала старуха жаба.

Тише ты! Она ещё проснётся, пожалуй, да убежит от нас, — сказала старуха жаба. — Она ведь легче лебединого пуха! Высадим-ка её посередине реки на широкий лист кувшинки — это ведь целый остров для такой крошки, оттуда она не сбежит, а мы пока приберём там, внизу, наше гнёздышко. Вам ведь в нём жить да поживать.

Мальчик посмотрел; крышка чайника начала приподыматься, и из-под неё выглянули свежие беленькие цветочки бузины, затем выросли и длинные зелёные ветви. Они росли даже из носика чайника, и скоро перед мальчиком был целый куст; ветви тянулись к самой постели и раздвигали занавески. Как славно цвела и благоухала бузина! Из зелени её выглядывало ласковое лицо старушки, одетой в какое-то удивительное платье, зелёное, как листья бузины, и всё усеянное белыми цветочками. Сразу даже не разобрать было — платье ли это, или просто зелень и живые цветочки бузины.
— Что это за старушка? — спросил мальчик.
— Римляне и греки звали её Дриадой! — сказал старичок.

Жизнь моя настоящая сказка, богатая событиями, прекрасная! Если бы в ту пору, когда я бедным, беспомощным ребёнком пустился по белу свету, меня встретила на пути могущественная фея и сказала мне: «Избери себе путь и дело жизни и я, согласно с твоими дарованиями и по мере разумной возможности, буду охранять и направлять тебя!»

Не следует ложиться спать прежде, чем не скажешь себе, что за день ты чему-то научился. То, что понимаю я под словом «научился», это стремление раздвинуть границы нашего научного и какого-либо иного полезного знания.

Мы деловые люди, мы привыкли вкладывать свои средства, привыкли уменьшать свои потери, мы ведем себя в этом мире как на базаре. А если мы «вкладываем во что-то средства», мы желаем иметь гарантии. Мы готовы влюбиться, но только если это будет взаимно. Если мы разлюбили, мы обрываем одну связь и заменяем ее другой. То, что мы называем любовью — это всего лишь истерика. Нас нельзя назвать страстными существами, бессердечными — да. Я то думал, что я знаю, как любить, но дон Хуан как-то сказал мне:
«Ну откуда ты мог бы знать это? Тебя ведь никогда не учили тому, что такое любовь. Тебя учили как соблазнять, как завидовать, как ненавидеть, а любить тебя не учили. У тебя кишка тонка, чтобы любить так... Мог бы ты полюбить навсегда, так, чтобы эта любовь осталась и за границами смерти? Просто так, без всяких там «вложений»? Ты никогда не знал, что значит любить вот так, без всякой жалости к себе. И ты действительно хочешь умереть, так и не узнав этого?»

Встречаются Фаина Раневская и Марлен Дитрих.
— Скажите, — спрашивает Раневская, — вот почему вы все такие худенькие да стройненькие, а мы — большие и толстые?
— Просто диета у нас особенная: утром — кекс, вечером — секс.
— Ну, а если не помогает?
— Тогда мучное исключить.

Первый закон искусства: если тебе нечего сказать — молчи. Если тебе есть что сказать — скажи и не лги.

Заботы о личном благе вполне естественны, и нельзя их скидывать со счетов. Но если заботиться только об этом, пренебрегая общественным благом и защитой всего человеческого общества, жизнь станет постыдной, мелкой и — прямо скажу — гнусной.

Нет ничего досаднее, чем видеть, как удачно сказанное слово умирает в ухе дурака, которому ты его сказал.

Помню раннее, свежее, тихое утро... Помню большой, весь золотой, подсохший и поредевший сад, помню кленовые аллеи, тонкий аромат опавшей листвы и – запах антоновских яблок, запах мёда и осенней свежести. Воздух так чист, точно его совсем нет, по всему саду раздаются голоса и скрип телег. Это тархане, мещане-садовники, наняли мужиков и насыпают яблоки, чтобы в ночь отправлять их в город, – непременно в ночь, когда так славно лежать на возу, смотреть в звёздное небо, чувствовать запах дёгтя в свежем воздухе и слушать, как осторожно поскрипывает в темноте длинный обоз по большой дороге. Мужик, насыпающий яблоки, ест их сочным треском одно за одним, но уж таково заведение – никогда мещанин не оборвёт его, а ещё скажет:

От долгого дня у деда осталось такое впечатление, словно он пролежал его в болезни и теперь выздоровел. Он весело покрикивал на кобылу, вдыхал полной грудью свежеющий вечерний воздух. «Не забыть бы подкову оторвать», ― думал он. В поле ребята курили донник, спорили, кому в какой черед дежурить.
― Будя, ребята, спорить-то, ― сказал дед.

Кто скажет мне правду обо мне, если не друг, а слышать о себе правду от другого — необходимо.

Порой жестокое недомоганье
Вино и женщины приносят нам,
За радости нас облагая данью,
Какое предпочесть — не знаю сам,
Но я скажу, потомству в назиданье,
Проблему изучив по всем статьям,
Что лучше уж с обоими спознаться,
Чем ни одним из них не наслаждаться!

Скажите страстно влюблённому мужчине, что возлюбленная обманывает его, представьте ему двадцать свидетелей неверности его возлюбленной, и можно держать пари, ставя десять против одного, что несколько любезных слов её опровергнут все свидетельства обвинителей.

Кто сказал, что это невозможно? Какие великие достижения дают ему право судить других?

Кто Вам сказал, что это невозможно? И кто он такой, чтобы так запросто оперировать словом «невозможно» по отношению к Вашим задумкам?

Спрашивайте совета у тех, кто скажет вам правду о вас, даже если вам будет больно ее слышать. Пустая похвала не способствует развитию и самосовершенствованию.

Скажи первым нечто само собой разумеющееся и ты обретешь бессмертие.

Человек — венец творения; а кто это сказал?

С ослами будь ослом — не обнажай свой лик!
Ослейшего спроси — он скажет «Я велик!»
А если у кого ослиных нет ушей,
Тот для ословства — явный еретик!

Провозглашая объединение народов, вы на самом деле хотите, чтобы они все, как один, переняли бы ваши обыкновения и утратили свои. Если, положим, араб-бедуин не умеет читать, то вы пошлете в Аравию миссионера или преподавателя; надо, мол, научить его грамоте; кто из вас, однако же, скажет: «А учитель-то наш не умеет ездить на верблюде; наймем-ка бедуина, пусть он его поучит?»

Леди Джоан снова засмеялась. — Чего вы только не знаете, — сказала она. — Ну, мне пора, мистер Хэмп... то есть мистер Пэмп... когда-то я звала вас Хэмпом... О, Хэмп, будем ли мы счастливы снова? — Мне кажется, — сказал он, глядя на море, — что это зависит от Провидения. — Скажите еще раз «Провидение»! — вскричала она.

Я не верю современным толкам о домашней скуке и о том, что женщина тупеет, если она только готовит пудинги и печет пироги. Только делает вещи! Большего не скажешь о Боге.

Если бы мне сказали, что завтра наступит конец света, то еще сегодня я посадил бы дерево.

Видя в людях дурное, не радуйся, тем более не обсуждай. Сплетник ненавистен вовеки. Скажешь худое, услышишь худшее.

Все спрашивают, на каких гитарах я играю. Я обычно отвечаю: «Не ваше собачье дело». Я вам скажу, ребята... не ваше собачье дело.

Никогда не заводите детей, только внуков или ручных инопланетян! Я всё сказал!

Вопрос: Свои первые шаги по сцене после болезни помните?
Джаред: Во время репетиции в студии все было нормально. А когда я сделал первый шаг по сцене, сразу упал, а сцена огромная, 200 кв. м. А ведь бегать и прыгать должен. Я бегу и начинаю хромать по привычке. Я почти плакал тогда, хотя это и не мое амплуа. И тогда Шеннон вылез из-за барабанов, подошел и сказал: «Встань и сделай». Он очень сдержанный человек, никогда голос не повысит, но тогда он заставил меня пройти всю репетицию. Сквозь слезы и через боль. И потом сказал:» Все идеально, что ты расстраиваешься?»

Я могу быть твоим врагом. Но у меня больше друзей, чем врагов. Это создавалось на протяжении долгого времени. Самая лучшая награда – это друзья. Однажды Аристотель сказал: «Мы воюем, чтобы жить в мире». Это грустно, но это правда. Конфликт может быть отличным учителем.

Не ищите во всем, что я сказал, тайный смысл. Я не даю ни на что ответы, а вопросы я украл у других. Не сиди перед компьютером. Выйди на улицу, впусти в свою жизнь людей, живи.

Кто-то сказал мне, когда я был моложе, что название хорошей книги или пьесы может рассказать все о содержании. Мне понравилась эта фраза, но мне, на самом деле, нравится, когда остается какая-то загадка.

Скажу пару слов о Шенноне: у него красивая душа, красивые руки и красивый брат.

Посмотри на себя в зеркало и скажи: ты этого достойна. У тебя одна жизнь, ну так проживи ее, следуй за мечтами. Уйди с работы, брось школу, скажи бойфренду, что он неудачник, и просто закрой дверь. Это твое время, и это твоя жизнь. И мечтай побольше, это обходится дешевле всего, ладно?

Почему мы не любим это показывать тем, кому мы это посвятили... то, что мы написали? Потому что когда ты знаешь, что ты сейчас допишешь и отнесешь, покажешь, скажешь: «Вот посмотри, я написал. Я очень люблю тебя». Мне кажется, вот там немножко чувствуется игра. Ты пытаешься где-то разжаловать, написать какое-то более красивое слово... Задеть этого человека чем-то. Вот это очень важно. И поэтому я стал очень бояться красивых слов. Я раньше пользовался ими, кстати, очень часто. За это я не люблю первые свои 3 книги. За то, что в них так много красивых слов. Сейчас я их читаю, они, блин... они до чертиков липкие какие-то. Думаешь, чем бы запить, чтобы эту слащавость утолить. Я это признаю. Я это понимаю.

Всё зависит от отношения к ситуации; кто-то скажет, что ему вообще не везёт, всё рушится и поставит на себе крест, а другой поймёт, что, значит, не туда идёт, что есть другие дороги и надо наслаждаться тем, что есть, пробовать, не бояться, да, поныть иногда, но утром проснуться и шагать дальше...

Все люди, которых встречаем по жизни — это и есть мы. Если на твоем пути часто появляются сплетники, значит, это качество есть и твоем характере. Мироздание этим как бы обращает твое внимание на твою внутреннюю неполадку.
Недавно я обратился к врачу с жалобами на сильные боли в пояснице. Я рассказал ему о том, как всю неделю подавляю боль диклофенаком и легче уже не становится. Врач с улыбкой выслушал меня и сказал: «С болью надо дружить, Эльчин. Это сигнал организма на то, что где-то у тебя сбой. Лечись, меняй образ жизни, привычки, отношение». Каждый человек — учитель для нас. И не важно, мудрец он, дебошир или проститутка. Случайностей не существует — всё идет по плану. И хорошие, и не очень хорошие люди чему-то учат и надо быть благодарным за это, а не уничтожать себя со словами «да будет проклят тот день, когда я встретила этого козла!».
В моей жизни были люди, доставившие мне боль. Но эта боль в итоге вывела меня на новый уровень — я стал крепче, сильнее, научился ценить жизнь, людей и спокойно принимать их пороки. В книге писательницы Элиф Шафак есть хорошие слова: «Вселенная занимается тобой постоянно, преобразуя и внутренне, и внешне. Всякий человек — это незавершённое творение, которое не спеша, шаг за шагом приближается к совершенству. Все мы — недовершенный эскиз, который непременно превратиться в законченное произведение искусства».

Мудрец сказал: «Коль ты: умен, пойми ты,
Что все деянья с их причиной слиты».

А ты знаешь, – сказал он вдруг, – мой сосед... помнишь, я говорил, что как только я в кузницу, а он к моей жене? Так вот, он оказался вампиром!

Если хочешь вести людей на смерть, скажи, что ведешь к славе.

Если хочешь вести людей на смерть, скажи им, что ведешь их к славе.

Однажды утром в Гюнсбаке я сказал себе, что до 30 лет считаю себя вправе читать проповеди, заниматься наукой и музыкой, но после этого рубежа посвящу себя непосредственно служению людям.

Когда я только начинала дружить с Майли, я резала себя. Она увидела шрамы на моем запястий и сказала Ты красива, умна и талантлива. Ты должна жить. Хотя бы ради близких тебе людей.

Он был великолепным военным стратегом, при этом придающим важность вопросам снабжения и ироничным по отношению к неприятелю... Его пыл и смелость обернулись нам тяжкими бедами, но он заслуживает нашего признания, что я и отметил — не без упрёков со стороны общественности — в Палате Общин в январе 1942 года, когда я сказал о нём: «Нам противостоит отважный и опытный противник, и (я должен сказать это, несмотря на тяготы войны), великий полководец.»

Около 12:00 тёмно-зелёный автомобиль с берлинскими номерами остановился у нашей калитки. Единственным мужчиной в доме, кроме моего отца, был капитан Алдингер (помощник Роммеля), тяжелораненый ветеран войны. Два генерала — Бургдорф, могучий и цветущий, и Майзель, маленький и стройный — вышли из автомобиля и вошли в дом. Они вели себя вежливо и уважительно, и попросили отца поговорить с ними наедине. Алдингер и я вышли из комнаты. «Так значит, они не собираются его арестовывать», — подумал я с облегчением, когда поднялся наверх, чтобы взять книгу.
Через несколько минут я услышал, как отец пошёл наверх и зашёл в комнату моей матери. Желая узнать, что происходит, я встал и последовал за ним. Он стоял посреди комнаты и был бледен. «Пойдём со мной», — сказал он жёстко. Мы пошли в мою комнату. «Я только что рассказал твоей матери, — начал он медленно, — что через четверть часа я умру». Он был спокоен и продолжил: «Погибнуть от рук своих людей тяжело. Но дом окружён, и Гитлер обвиняет меня в измене Родине. «В связи с моими заслугами в Африке», — процитировал он саркастически. — У меня есть возможность умереть от яда. Эти два генерала привезли его с собой. Он убивает за 3 секунды. Если я соглашусь его принять, то никаких обычных последствий для моей семьи, то есть для вас, не будет. Они также не тронут моих людей».
«Вы верите в это?» — прервал я его.
«Да, — ответил он. — верю. Это в их интересах — сделать так, чтобы не всплыли все подробности. Кстати, меня вынудили взять с вас обещание хранить всё это в строжайшем секрете. Если хоть слово обо всём этом просочится, они больше не будут связаны своим обещанием».
Я сказал: «Неужели мы не сможем защититься...» Он прервал меня.
«В этом нет смысла, — произнёс он.

Только мы способны сказать «нет» американскому протекторату. Ни немцы, ни итальянцы, ни бельгийцы, ни голландцы не скажут «нет». Лишь мы одни можем это сделать, и в этом наш долг.

...Вы стоите перед красивой дверью в собственное королевство, а на двери висит табличка «Вход воспрещён». И вам нужно сделать шаг. Это страшно. Притворитесь, что вы совсем ничего не знаете. Не представляете, как это трудно. Не видите подтекстов, второго дна, подводных камней. Помните, как вначале мы сворачивали горы просто потому, что не знали, что это невозможно?.. Бросьте всё и купите билет на самолёт. Просидите весь вечер на берегу моря и на утро вернитесь обратно. Выпейте бокал хорошего вина с тем, кто верит в вас. Поставьте свежий букет на стол – можно выбрать самые простые цветы, можно даже ветки – и напишите список всего, что бы вы сделали, если бы успех был гарантирован. А потом назначьте время. И не говорите «не могу», потому что вы всё можете, если захотите. Не ищите рецептов в книгах про чужие успехи – успех, как причёска, очень индивидуальная история. Рискуйте, потому что оно того стоит. Не бойтесь делать ошибки, потому что ошибки, оказывается, тоже нужны. Глубоко вдохните и откройте дверь. Входите! Есть кое-кто, кому вход всегда разрешён. Этот человек – вы. Просто это трудно – ведь если бы было легко, то все бы делали это. Так что не бойтесь. Сажайте своё семечко – оно обязательно прорастёт. И когда через много лет мы будем вместе гулять под высокими старыми деревьями, вы тихо скажете мне: «Спасибо».

Меня называют «самый трудолюбивый комик». Не очень впечатляет, да? Это всё равно, если бы сказали: «Он самый красивый парень... в ожоговом отделении».

Один репортёр в новостях как-то сказал: «Как минимум один человек погиб при взрыве террориста-смертника». Ну да, блин. Это очевидно. Это необходимый минимум для успеха.

У меня с моей девушкой вышел спор. Она сказала: «Для тебя наш дом — будто гостиница!» Я ответил: «Эй, я ни разу не нюхал кокаин с сисек шлюхи в этом доме!»

Ехал я как-то в одном такси. Водитель вёл машину и свистел. У него было прекрасное настроение. «Я люблю свою работу, — говорит, — я сам себе начальник, никто мне не указ...» Я сказал: «Здесь налево».

Недавно я смотрел документалку по Channel 4 про религию. И там кто-то сказал: «Конечно, саентология — выдуманная религия».
Я подумал: «В отличие от какой?»

Миру наплевать на то, что вы скажете, важно то, что вы сделаете.

Тот, у кого недостаточно опыта и наблюдений, вряд ли может называть себя аниматором. Однажды, когда мы разрабатывали сцену с горящим огнем, часть моих сотрудников призналась мне, что они никогда не видели горящих дров. И я сказал им: «Останавливаем работу. Поезжайте и посмотрите.»

Неверно говорить: «нет Бога», вернее сказать: «у меня нет Бога»; ибо и сам видишь, что многие люди вокруг тебя ощущают присутствие Бога. Ты говоришь, как бы слепой сказал «нет в мире света.»

Я был в Москве два года назад, и вот что я скажу: можно ладить с этими людьми, и очень хорошо. Можно совершать сделки с ними. Обама не может.

Видите ли, алкоголизм — очень сложная штука. С одной стороны, ты пьешь, когда счастлив, с другой — чтобы утопить свои печали. Но слово «демон», на мой взгляд, слишком сильное. Я бы сказал, что это скорее некая уязвимость, страх — все мы в тот или иной период жизни сталкиваемся со страхом и чувствуем уязвимость. Их надо побороть. Если в этой битве мы проигрываем, то назад дороги нет. Но если собираем все силы в кулак, идем до конца, то в итоге побеждаем. Нельзя опускать руки, нельзя отчаиваться — нужно продолжать бороться за себя.

Однажды я встретил священника-иезуита, и сказал: «Какая самая короткая молитва в мире?» И он сказал: «Хер с ним».

Когда я шёл к подиуму, некий джентльмен остановил меня и сказал, что из меня вышел такой же хороший политик, как и актёр. Какой дешёвый приём!

Не говори, сколько прожил, — скажи, для чего жил.

Не забывай мечтать и всегда быть самим собой. Ты знаешь, что можешь сказать тогда, когда кто-то скажет, что ты не прав? Ты скажи: «Леди Гага сказала бы, чтобы ты отвязался.»

Если кто-то говорит вам, что своей мечты вы никогда не достигнете, или пытается задавить вас, — покажите когти, скажите им, что вы – маленький монстр, и добейтесь, черт подери, того, чего вы хотите!

Какая сука сказала вам, что вы не осуществите свои мечты?

Он умер — караван поэта покинул бренный свет.
Но чем исчислить нам утрату, — кто может дать ответ?
Глаза, не размышляя, скажут: «Лишь одного не стало»,
Но разум горестно воскликнет: «Сколь многих больше нет!»

В благоухании, в цветах пришла желанная весна,
Сто тысяч радостей живых вселенной принесла она,
В такое время старику нетрудно юношею стать, -
И снова молод старый мир, куда девалась седина!
Построил войско небосвод, где вождь — весенний ветерок.
Где тучи — всадникам равны, и мнится: началась война.
Здесь молний греческий огонь, здесь воин — барабанщик-гром.
Скажи, какая рать была, как это полчище, сильна?
Взгляни, как туча слезы льет. Так плачет в горе человек.
Гром на влюбленного похож, чья скорбная душа больна.
Порою солнце из-за туч покажет нам свое лицо,
Иль то над крепостной стеной нам голова бойца видна?
Земля на долгий, долгий срок была подвергнута в печаль,
Лекарство ей принес жасмин: она теперь исцелена.
Все лился, лился, лился дождь, как мускус, он благоухал*,
А по ночам на тростнике лежала снега пелена.
Освобожденный от снегов, окрепший мир опять расцвел,
И снова в высохших ручьях шумит вода, всегда вольна.
Как ослепительный клинок, сверкнула молния меж туч,
И прокатился первый гром, и громом степь потрясена.
Тюльпаны, весело цветя, смеются в травах луговых,
Они похожи на невест, чьи пальцы выкрасила хна.
На ветке ивы соловей поет о счастье, о любви,
На тополе поет скворец от ранней зорьки дотемна.
Воркует голубь древний сказ на кипарисе молодом,
О розе песня соловья так упоительно звучна.

Не для насилья и убийств мечи в руках блестят:
Господь не забывает зла и воздает стократ.
Не для насилья и убийств куется правый меч,
Не ради уксуса лежит в давильне виноград.
Убитого узрел Иса* однажды на пути,
И палец прикусил пророк унынием объят.
Сказал: «Кого же ты убил, когда ты сам убит?
Настанет час, и твоего убийцу умертвят».
Непрошенный, в чужую дверь ты пальцем не стучи,
Не то услышишь: в дверь твою всем кулаком стучат.

Мне жизнь дала совет на мой вопрос в ответ –
Подумав, ты поймешь, что вся-то жизнь – совет:
«Чужому счастью ты завидовать не смей,
Не сам ли для других ты зависти предмет?»
Еще сказала жизнь: «Ты сдерживай свой гнев.
Кто развязал язык, тот связан цепью бед».

Англичане! Вы великий народ, скажу больше — вы великая чернь. Удары ваших кулаков красивее ударов ваших шпаг. У вас есть аппетит. Вы — нация, пожирающая других.

Я все равно не скажу всей правды, потому что сама ее не знаю.

Александру предложили поучаствовать в Олимпийских играх, на что он сказал:
— Я соглашусь, только если моими соперниками будут цари.

Дарий предложил Александру очень выгодные условия мира. Парменион, полководец, служивший еще Филиппу, отцу Александра, сказал
— Я бы согласился, будь я Александр.

Однажды, прочтя длинное письмо Антипатра с обвинениями против Олимпиады, Александр сказал: «Антипатр не знает, что одна слеза матери заставит забыть тысячи таких писем.»

Александру предложили поучаствовать в Олимпийских играх, на что он сказал: Я соглашусь, только если моими соперниками будут цари.

В своё время я сказал сюрреалистам: "Если вы действительно сюрреалисты, если вы такие романтики, — любите этот нынешний немецкий романтизм, этот всплеск подсознания! Любите Гитлера! Он — само безумие, сосуд, изливающий бред!

У меня давняя дружба со смертью. Не исключено, что когда она придет, я скажу ей: «Присядьте, отдохните! Может быть, выпьем шампанского?» Я ведь в глубине души трус.

Тот самый человек, который спорил с тобой, иногда, спустя годы, находился под влиянием того, что ты сказал.

Сотрудничество разнополых лиц, — заявил Макфи, — затрудняет главным образом то, что женщины не употребляют существительных. Если мужчины хозяйничают вместе, один попросит другого: «Поставь эту миску в другую, побольше, которая стоит на верхней полке буфета». Женщина скажет: «Поставь вот это в то, вон туда». Если же вы спросите, куда именно, она ответит: «ну, туда!»

Эта картина — фавн с зонтиком — возникла в моем сознании, когда мне было лет шестнадцать. И однажды, когда мне было почти сорок, я сказал себе: «Попробуй написать историю об этом...»

В конце времени будет только два класса людей: те, которые однажды сказали Богу: «Да будет Твоя воля» и те, которым скажет Бог: «Да будет по вашей воле»

Когда русский космонавт вернулся из космоса и сообщил, что не видел там Бога, К. С. Льюис сказал, что «с таким же успехом Гамлет мог бы искать Шекспира на чердаке собственного замка».

Тоже неплохо! — сказал зять, бросив камнем в собаку, а попав в тещу.

Что бы вы сказали, если, умерев, оказались бы лицом к лицу с всевышним, вопрошающим, почему вы в него не верили?

Если я предположу, что между Землёй и Марсом вокруг Солнца по эллиптической орбите летает фарфоровый чайник, никто не сможет опровергнуть моё утверждение, особенно если я предусмотрительно добавлю, что чайник настолько мал, что не виден даже мощнейшими телескопами. Но если бы я затем сказал, что коль моё утверждение не может быть опровергнуто, то недопустимо человеческому разуму в нём сомневаться, мои слова следовало бы с полным на то основанием счесть бессмыслицей. Тем не менее, если существование такого чайника утверждалось бы в древних книгах, каждое воскресенье заучиваемых как святая истина, и осаждалось бы в умах школьников, то сомнение в его существовании стало бы признаком эксцентричности и привлекло бы к усомнившемуся внимание психиатра в эпоху просвещения или же инквизитора в более ранние времена.

Коплстон: Итак, моя позиция состоит в утверждении, что такое существо [Бог] действительно существует и что его существование может быть доказано философски. Скажите, ваша позиция — это агностицизм или атеизм? Я имею в виду, будете ли вы утверждать, что не-существование Бога может быть доказано?
Рассел: Нет, этого я бы не стал говорить: моя позиция — это позиция агностика.

В одном поцелуе ты узнаешь все, что я не сказал.

Господа, вы достигли последней точки. Если кто-то из вас не имеет в виду бизнес, пусть так и скажет.

Вы знаете, что страшнее всего на свете? Скажу вам доверительно: то, что в конце концов все становится привычным.

«Нет», сказала мисс Марпл. «Убийство - это не игра.

Вы понимаете, что я выглядел тогда не в лучшем свете. Старая леди на редкость просто и ловко совершает преступление, а я, Эркюль Пуаро, пребываю в полнейшем заблуждении. Sapristi! Мне невыносимо даже думать об этом! Забудьте эту историю. Или нет... лучше запомните ее, и если вам покажется в какой-то момент, что я чересчур самодоволен... хотя это маловероятно, но все-таки возможно...
Я спрятал улыбку.
– ...Хорошо, мой друг, вы скажете мне: «Коробка конфет». Договорились?

Когда поздно приходишь домой, не думай о том, что сказать жене: она сама тебе всё скажет.

Мат — это концентрация мысли и чувства. Ведь не скажешь: «Мария Петровна подобна той женщине, которая изменяет своему мужу налево и направо с разными мужчинами.»

Если бы Вы сейчас вошли и сказали: «Я уезжаю надолго, навсегда», — или: «Мне кажется, я Вас больше не люблю», — я бы, кажется, не почувствовала ничего нового: каждый раз, когда Вы уезжаете, каждый час, когда Вас нет — Вас нет навсегда и Вы меня не любите.

Сорока семи лет от роду скажу, что всё, что мне суждено было узнать, — узнала до семи лет, а все последующие сорок — осознавала.

Семья... Да, скучно, да, скудно, да, сердце не бьётся... Не лучше ли: друг, любовник? Но, поссорившись с братом, я всё-таки вправе сказать: «Ты должен мне помочь, потому что ты мой брат... (сын, отец...)» А любовнику этого не скажешь — ни за что — язык отрежешь.

Знаешь, чего я хочу, всегда хочу? Потемнения, посветления, преображения. Крайнего мыса чужой души и своей. Слов, которых никогда не услышишь, не скажешь. Небывающего. Чудовищного. ЧУДА.

Никогда не говорите, что так все делают: все всегда плохо делают — раз так охотно на них ссылаются. У всех есть второе имя: никто, и совсем нет лица: бельмо. Если вам скажут: так никто не делает (не одевается, не думает, и т. д.) отвечайте: — А я — кто.

Я слышал, как говорили одному ученому: Движение луны, солнца и звезд — вот время. Я, однако, не согласен.
Почему, в самом деле, движения других тел не могли бы быть также временем? Если бы, действительно, все светила небесные остановились, а какое-либо колесо гончара продолжало бы вращаться, разве тогда не было бы времени, при помощи которого мы стали бы измерять обороты этого колеса? Мы бы сказали, что обороты происходят или в одинаковые промежутки времени, или, если бы одни из них были быстрее, а другие медленнее,— что они длятся дольше, а другие меньше? ... Светила небесные — это знаки, определяющие время, годы, дни; это правда, но, остерегаясь сказать, что оборот деревянного колеса — и есть день, я все-таки не стал бы спорить, что это не время. Пусть же не говорят мне: время — это движения небесных тел. Когда, по молитве, солнце было остановлено, чтобы человек мог одержать победу, то солнце стояло, но время шло.

Нет смысла притворяться. Если нечто для вас очень важно, то есть шанс, что другим людям тоже будет до этого дело. Вы не должны думать об их реакции, просто скажите: «Это — моя душа, это то, как я вижу мир, и я надеюсь, вам это нравится. А если нет — извините, значит это не для вас».

А почему, скажи мне, вожделенно богатство? Потому что оно для многих, зараженных этой жестокой болезнью, кажется драгоценнее и здоровья, и жизни, и народной похвалы, и доброго мнения, и отечества, и домашних, и друзей, и родных, и всего прочего. До самых облаков достигает пламя этого костра, и сушу и море объял огонь этой печи. Никто не тушит этого пламени, а раздувают все, как те, которые уже пленены, так и те которые еще не пленены, чтобы быть плененными. Каждый может видеть, как все: и мужчина и женщина, и раб и свободный, и богатый и бедный — каждый по своим силам день и ночь несут бремя, доставляющее великую пищу этому огню, бремя не дров и хвороста (не таков этот пламень), но душ и тел, неправды и беззакония. Именно этим обыкновенно поддерживается такой пламень. Богатые никогда не оставляют этой безумной страсти, хотя бы владели всей вселенной. И бедные стараются сравняться с ними, и какое-то неисцелимое соревнование, необузданное бешенство и неизлечимая болезнь объемлет души всех. Всякую другую любовь преодолела эта любовь и изгнала вон из души. Несмотря ни на дружбу, ни на родство, — что я говорю : дружбу и родство?

Будем презирать деньги и славу. Освободившийся от этих страстей свободнее всех людей и богаче самого облеченного в багряницу. Не видишь ли, сколько бывает зла из-за денег? Не говорю, сколько от любостяжания, сколько от пристрастия к деньгам? Так, например кто-нибудь, потерял деньги, — и вот он живет жизнью, которая несноснее самой смерти. О чем, человек, скорбишь ты? О чем плачешь? О том ли, что Бог освободил тебя от лишней заботы? О том ли, что ты не сидишь больше в страхе и трепете? Если кто-нибудь привяжет тебя к сокровищу и прикажет сидеть там постоянно и бодрствовать над чужим имуществом, то ты сетуешь и негодуешь, но когда ты сам привязал себя к нему несноснейшими узами, то почему скорбишь, быв освобожден о такого рабства? Подлинно, эти горести и эти радости — следствие предрассудка. Мы должны хранить имущество так, как будто оно у нас чужое... Научимся же находить свою пользу, научимся терпеть потери: это достойно христианина... От нас требуется только одно — за все благодарить Бога, и мы будем иметь все в изобилии. Например, ты потерял тысячу литр золота? Тотчас благодари Бога, и в этом обращении к Нему и благодарности ты уже приобретаешь сто тысяч. За что, скажи мне, ты ублажаешь Иова: за то ли, что он имел столько верблюдов, стад и рабочего скота, или за изреченные им слова: Господь дал, Господь и взял (Иов 1, 21)? И диавол вредит нам не для того, чтобы только отнять у нас имущество, — он знает, что оно ничто, — но чтобы через это заставить нас сказать что-нибудь богохульное. Когда он лишил его всего, то, смотри, что говорит ему через жену: похули Бога и умри (Иов 2, 9). Но, лукавый, ты уже лишил его всего! Не того, говорит, я домогался. Того, для чего я все делал, я еще не достиг, я старался лишить его помощи Божией, для того и имущества лишил его. Вот чего я хочу, а то ничего не значит, если этого не будет, то он не только не потерпит никакого вреда, но еще получит пользу.

Не будем думать, будто дела наши ограничиваются пределами настоящей жизни, но станем верить, что будет непременно суд и воздаяние за все, что мы здесь делаем. Это так ясно и очевидно для всех, что и иудеи, и язычники, и еретики, и все вообще люди согласны в этом. Ибо хотя и не все мыслят как должно о воскресении, но что касается до суда, наказания и тамошних судилищ, все согласны в том, что есть там воздаяние за здешние дела. Если бы этого не было, то для чего Бог распростер столь великое небо, подостлал землю, расширил море, разлил воздух, явил такую промыслительность, если бы Он не до конца хотел иметь о нас попечение? – Не видишь ли, сколь многие из живых добродетельно претерпели многочисленные бедствия и отошли, не получив ничего доброго, а другие, напротив, жили весьма нечестиво, похищали чужое имущество, грабили и притесняли вдов и сирот, наслаждались богатством, роскошью и бесчисленными благами и отошли, не потерпев ни малейшего зла? Итак, когда же и первые получат награду за добродетель и последние понесут наказание за нечестие, если дела наши оканчиваются со здешней жизнью? Если Бог существует, как и действительно существует, то всякий скажет, что Он праведен, если же праведен, то надобно согласиться, что и тем и другим воздаст по достоинству. Если же Бог имеет воздать тем и другим по достоинству, а здесь никто из них не получил: тот – наказания за грехи, а этот – награды за добродетель, то ясно, что будет еще время, когда и тот и другой получат должное воздаяние.

Любовь есть глава, корень, источник и мать всех благ... без нее все прочее не приносит нам никакой пользы, она есть знак учеников Господа, отличительное свойство рабов Божиих, признак апостолов. По тому узнают все, – говорит Господь, – что вы мои ученики (Ин. 13, 35). Что же, скажи мне, значит по тому? По воскрешению ли мертвых, или по очищению прокаженных, или по изгнанию бесов? Нет, говорит Он и, умалчивая обо всем этом, присовокупляет: по тому узнают все, что вы мои ученики, если будете иметь любовь между собою. Такие дела суть дары одной вышней благодати, а любовь есть добродетель, зависящая и от человеческого усердия. Человека доблестного обыкновенно отличают не столько дары, посылаемые свыше, сколько заслуги собственных трудов. Поэтому Христос и говорит, что его ученики узнаются не по знамениям, а по любви. Когда есть любовь, то стяжавший ее не имеет недостатка ни в какой части любомудрия,но обладает всецелой, всесовершенной и полной добродетелью, равно как без нее он лишается всех благ. Поэтому и Павел восхваляет и превозносит ее, или, вернее сказать, сколько бы он ни говорил, никогда не в состоянии вполне выразить ее достоинства. Что может сравниться с той, которая заключает в себе пророков и весь закон и без которой ни вера, ни знание, ни ведение Тайн, ни само мученичество и ничто другое не может спасти того, кто достиг всего этого? Если, – говорит апостол, – отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в этом никакой пользы (1 Кор. 13, 3). И еще в другом месте объясняя, что любовь больше всего и есть глава всех благ, он сказал: хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится... пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше (1 Кор. 13, 8, 13).

Если бы кто убил твоего сына, скажи мне, ужели ты мог бы смотреть на такого человека, слушать его разговор? Не избегал ли бы ты его, как злого демона, как самого дьявола? Иудеи умертвили Сына твоего Владыки, а ты осмеливаешься сходиться с ними в одном и том же месте?..

Милосердие и сострадание — вот чем мы можем уподобиться Богу, а когда мы не имеем этого, то не имеем ничего. Не сказал Господь: если станете поститься, то будет подобны Отцу вашему. Не сказал: если станете соблюдать девство или станете молиться, то будете подобны Отцу вашему. Будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд (Лк. 6, 36). Это — дело Божие. Если же ты не имеешь этого, то что же и имеешь? Милости хочу, — говорит Он, — а не жертвы

Не говори мне, что такой-то восседает на колеснице, высоко поднимает брови и окружен толпой телохранителей... Нет, покажи мне отличие начальника не в этом, но в его состоянии по душе, то есть управляет ли он своими страстями, побеждает ли недуги [сердца] : например, обуздывает ли пристрастие к деньгам, укрощает ли ненасытимую любовь плотскую, не сохнет ли от зависти, не возмущается ли сильной страстью тщеславия, не боится ли и не трепещет ли бедности или неблагоприятной перемены, не умирает ли от этого страха. Такого покажи мне начальника: вот это — власть. Но если он, управляя людьми, сам раболепствует страстям, о таком я скажу, что это раб больше всех людей... А кто сбросил с себя эту власть, не увлекается злыми пожеланиями и не страшится, не трепещет безрассудно нищеты и бесславия и прочих неприятностей настоящей жизни, того, хоть он одет в рубище, сидит в тюрьме и закован в цепи, назову начальником, и свободным, и царственнее царей. Такая власть не покупается за деньги и не имеет завистников, ее не знают ни язык злоречивого, ни глаз зложелателя, ни ухищрения коварных, нет, живя как бы в неприступном убежище любомудриия, она всегда остается неодолимой и не уступает не только другим обстоятельствам, но и самой смерти. Это доказывают мученики: тела их разрушились и обратились в прах и пыль, но власть каждый день живет и действует: прогоняет демонов, искореняет недуги, возбуждает целые города и ведет сюда [в церковь] народ. Сила этой власти не только при жизни обладающих ею, но и по смерти такова, что не по принуждению, а по доброй воле и с охотой все идут сюда и нисколько не утомляются продолжительностью

Любовь есть глава, корень, источник и мать всех благ... без нее все прочее не приносит нам никакой пользы, она есть знак учеников Господа, отличительное свойство рабов Божиих, признак апостолов. По тому узнают все, — говорит Господь, — что вы мои ученики (Ин. 13, 35). Что же, скажи мне, значит по тому? По воскрешению ли мертвых, или по очищению прокаженных, или по изгнанию бесов? Нет, говорит Он и, умалчивая обо всем этом, присовокупляет: по тому узнают все, что вы мои ученики, если будете иметь любовь между собою. Такие дела суть дары одной вышней благодати, а любовь есть добродетель, зависящая и от человеческого усердия. Человека доблестного обыкновенно отличают не столько дары, посылаемые свыше, сколько заслуги собственных трудов. Поэтому Христос и говорит, что его ученики узнаются не по знамениям, а по любви. Когда есть любовь, то стяжавший ее не имеет недостатка ни в какой части любомудрия,но обладает всецелой, всесовершенной и полной добродетелью, равно как без нее он лишается всех благ. Поэтому и Павел восхваляет и превозносит ее, или, вернее сказать, сколько бы он ни говорил, никогда не в состоянии вполне выразить ее достоинства.
Что может сравниться с той, которая заключает в себе пророков и весь закон и без которой ни вера, ни знание, ни ведение Тайн, ни само мученичество и ничто другое не может спасти того, кто достиг всего этого? Если, — говорит апостол, — отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в этом никакой пользы (1 Кор. 13, 3). И еще в другом месте объясняя, что любовь больше всего и есть глава всех благ, он сказал: хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится... пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше

Ты не имеешь ничего, совершенно беден, слаб телом и даже ходить не можешь? Переноси все это с благодарностью — и получишь великую награду. Такова была добродетель Лазаря. Он никому не помогал деньгами: как он мог делать это, не имея сам необходимой пищи? Он не ходил в темницу: как он мог делать это, будучи не в силах сам подняться? Он не посещал больного: как он мог делать это, будучи сам облизываем псами? Но и без этого он приобрел награду за добродетель мужественным перенесением всего, — тем, что, видя жестокого и бесчеловечного в чести и роскоши, а себя в таких бедствиях, не произнес ни одного непристойного слова. Поэтому он и наследовал лоно Авраамово, хотя был ничем не лучше мертвого. Бездейственно лежа тогда пред вратами богача, увенчан вместе с Патриархом, совершившим так много добрых дел, прославлен и помещен в лоне Его тот, кто не раздавал милостыни, не подавал руки обижаемому, не принимал странников, не мог сделать ничего другого подобного, но только за все благодарил Бога и получил светлый венец терпения. Подлинно, великое дело — благодарность, любомудрие, терпение среди таких страданий, это — высшая добродетель... Немалое дело — обуздать страждущую душу так, чтобы она ни в чем не согрешила. Это равно мученичеству. Так, если и ты, возлюбленный, подвергнешься болезни, горячке или ранам и боль будет заставлять тебя сказать какую-нибудь хулу, но ты воздержишься, будешь благодарить и славить Бога, то получишь такую же награду. И для чего роптать, скажи мне, и произносить богохульные слова? Разве боль сделается от этого легче для тебя? Даже если бы она и делалась легче, и тогда не следовало бы решаться на это и терять спасение души, заботясь доставить облегчение своему телу. Между тем боль от этого не только не облегчается, но еще становится тяжелее. Ибо диавол, видя, что он получил некоторый успех, доведя тебя до ропота, усиливает огонь печи, разжигает болезнь, чтобы ты исполнил его желание. Таким образом, если бы даже, как я сказал, боль и облегчилась, не должно делать этого. Если же ты не получаешь никакой пользы, то для чего губишь сам себя? Но ты не можешь молчать? В таком случае благодари Бога, прославляй Того, Который искушает тебя в этой печи. Вместо ропота произноси славословие. Тогда и награда твой великая, и боль сделается легче... Итак, мужественно переноси все случающееся, это для тебя мученический подвиг. Ибо не только то составляет мученичество, когда кто получает приказание принести жертву и не приносит ее и даже решается лучше подвергнутся терзаниям, нежели исполнить это, но и то делает мучеником, когда кто, несмотря на боль, принуждающую роптать, решается терпеть и не говорить ничего непристойного. Так Иов не за то увенчан, что получил повеление принести жертву и не принес ее, но за то, что мужественно перенес скорби.

А почему, скажи мне, вожделенно богатство? Потому что оно для многих, зараженных этой жестокой болезнью, кажется драгоценнее и здоровья, и жизни, и народной похвалы, и доброго мнения, и отечества, и домашних, и друзей, и родных, и всего прочего. До самых облаков достигает пламя этого костра, и сушу и море объял огонь этой печи. Никто не тушит этого пламени, а раздувают все, как те, которые уже пленены, так и те которые еще не пленены, чтобы быть плененными. Каждый может видеть, как все: и мужчина и женщина, и раб и свободный, и богатый и бедный — каждый по своим силам день и ночь несут бремя, доставляющее великую пищу этому огню, бремя не дров и хвороста (не таков этот пламень), но душ и тел, неправды и беззакония. Именно этим обыкновенно поддерживается такой пламень. Богатые никогда не оставляют этой безумной страсти, хотя бы владели всей вселенной. И бедные стараются сравняться с ними, и какое-то неисцелимое соревнование, необузданное бешенство и неизлечимая болезнь объемлет души всех. Всякую другую любовь преодолела эта любовь и изгнала вон из души. Несмотря ни на дружбу, ни на родство, — что я говорю : дружбу и родство? — даже на жену и детей, любезнее которых ничего не может быть для мужей, но все брошено и попрано, потому что эта жестокая и бесчеловечная владычица, как жестокая госпожа, как свирепый варвар, как всенародная и жадная блудница, срамит, терзает и бесчисленным подвергает опасностям и мучениям тех, которые отдались ей в рабство.

Вместо любви, денег и славы, скажи мне правду.

Прийти к заключению, что иные люди не способны мыслить здраво, и заранее отвергнуть всё, что они говорят, сказали и скажут, – значит избавить себя от множества бесполезных споров.

Скажи мне, в каком виде спорта ты выступаешь, и я скажу тебе, кто тебя колонизировал.

Если те, кто меня критикует, увидели бы, как я шагаю по волнам Темзы, они сказали бы: это только потому, что она не умеет плавать.

Не скажу, чтобы мне повезло. Просто я заслужила это.

Я сегодня пришел в этот великолепный дом преклонения, потому что моя совесть не оставляет мне выбора... Настоящая революция ценностей наложит руку на мировой порядок и скажет о войне: «Это не только способ урегулирования разногласий.»

То, что скажу я, может, и не ново,
Счастливым хочешь быть — начни с простого:
Не говори, когда пора молчать,
И не молчи, коль надо молвить слово.

Один глупец, постигший все науки,
Сказал, что человек рожден для муки.
И это повторили все глупцы,
А у глупцов есть сыновья и внуки. И стала жизнь проклятием для всех,
Хоть помирай не с горя, так со скуки.
И удлинились уши у людей,
Взгляд потускнел и опустились руки.

Почтенный Бен Йемин спросил у светлячка:
«Я тайною твоей премного озабочен:
Тебя в кромешной тьме мы зрим издалека,
Но почему, скажи, не светишь ты, пока
Мир не оденется в покровы ночи?» Ответил светлячок:
«Здесь нет моей вины,
Как ночью, я и днем свечу весной и летом,
Но только, люди, вы не знаете об этом,
Вам светит солнце днем, и вы ослеплены
Лишь этим светом!»

Поговорить собрались знатоки,
Весь день не унимались языки. Средь мудрецов, согласно повеленью,
Сидел и я, желанью вопреки. Но вот сказали мне: «Свое сужденье
О том, что ты услышал, изреки!» Сказал я: «Слышу мельницы движенье,
Шум вала и течения реки. Мне видно жерновов круговращенье,
Одно обидно: не видать муки!»

«Тому беда, кто жаждет разрушенья,
Кто ищет в трупах славу и забвенье. Его молитвы не услышит Бог,
И своего не даст благословенья!» — Так пел певец, и в золотой чертог
Влетела песнь, и шах пришел в смятенье. — Кто там поет? — в волненьи шах изрек,
И мигом стражники пришли в движенье. И пал певец во прах у шахских ног.
Что скажет он для своего спасенья? — Ни в чем я не повинен, видит Бог,
Дар песнопенья — Божье озаренье! — Я властен над тобой, — промолвил шах, —
И проклянешь ты, раб, свое рожденье! — Ну что ж, — сказал поэт, — велик Аллах!
Чтоб делать зло, не надобно уменья. Вершит убийство и зверье в лесах
И даже мертвый камень в миг паденья. Погасло пламя гневное в глазах,
Правитель погрузился в размышленье. Он поднял знаком павшего во прах:
— Ступай и не пытай мое терпенье! С тех пор владыка, говорят, зачах,
С тех пор он смерти ждал, как искупленья, До самого конца в его ушах
Звучала песня, словно осужденье. И слышал царь, внушавший миру страх:
«Тому беда, кто жаждет разрушенья, Того к себе не призовет Аллах,
И своего не даст благословенья».

Скажу, что нам с Брэдом интересно работать вместе. Это было здорово. Мы же примерно в одно время начинали карьеру — в 90-х.

Много лет назад мы с папой сидели в машине, и он вдруг сказал: Когда я впервые занялся сексом, мне было как раз столько, сколько тебе сейчас. Тебе тоже нужно попробовать. А я ему говорю: Пап, замолчи. Мне всего шесть лет, я пока не хочу ничего такого пробовать. Лучше пойду и сделаю всю домашку. Но папа не унимался. Он достал из гаража целую кучу журналов с голыми женщинами и показал мне. Увиденное мне очень понравилось (улыбается). Насмотревшись, я, в свои шесть лет, сделал открытие, что секс правит миром (смеется).

Когда кто-то напомнил ему, что жители Синопа приговорили его к изгнанию, он сказал "И я приговорил их остатся дома."

Увидев прихорашивающуюся старуху, Диоген сказал: «Если для живых — ты опоздала, если для мертвых — поторопись».

На вопрос, почему люди подают милостыню нищим и не подают философам, он сказал: «Потому что они знают: хромыми и слепыми они, может быть, и станут, а вот мудрецами никогда.»

Диоген просил подаяния у статуи; на вопрос, зачем он это делает, он сказал: «Чтобы приучить себя к отказам».

Передайте Фиделю, что революция не закончена, она все равно восторжествует! Скажите Алейде, пусть снова выйдет замуж, будет счастлива и позаботится, чтобы дети хорошо учились. И прикажите солдатам целиться хорошо.

Когда я впервые увидел сценарий, я сказал: «Так. У меня не будет зелёной головы, мне не будут по три часа укладывать волосы, мне не будут замораживать череп...» Не будет ничего из того, что я делал раньше. И я подумал: «Но это же здорово!»

Все, что происходит в жизни, есть материализация чьих-то мыслей, я уверен. Они необязательно материализуются буквально, но так или иначе это происходит. Мне многие на это возражают: «Ну вот, я думал, что выиграю в лотерею, но не выиграл. Почему?». А потому, что ты на самом деле и не надеялся, что выиграешь. В моей жизни произошла масса событий только потому, что я еще в детстве убедил себя, что они произойдут. Я промыл себе мозги. Я промыл мозги мировому разуму. Я просто сообщил ему, что то-то и то-то должно случиться. Как Мухаммед Али, который в двадцать лет сказал, что станет величайшим боксером. Он не мог этого знать тогда, он не был пророком, но он определил будущее своей волей.

«Ты — большая капля росы под листом лотоса, а я — маленькая капелька на его верхней стороне», — сказала Росинка Озеру.

Я попросил дерево: «Скажи мне о Боге».
И оно зацвело.

В лучах Луны ты шлешь мне свои любовные письма, — сказала Ночь Солнцу.
— Я оставлю свои ответы — слезами на траве.

«Ты — мой», — сказала миру власть.
Мир превратил в темницу власти трон.
Любовь сказала миру: «Я — твоя».
Мир стал ей вольным домом.

Он сказал, что я - единственный наследник. - Пауза. - La loteria. - Пауза. - Я получаю всё. - Пауза. - Что б я сдох.

Давайте скажу прямо? Если у вас нет времени на чтение, то нет времени (и навыков) для письма. Все просто.

Больше всего меня поразил рассказ о смерти Уайльда. Он ненадолго пришел в себя после трех часов забытья и вдруг сказал: «Что-то исчезает: или я, или обои». И он исчез. А обои остались.

Я никогда не говорил быть похожим на меня. Я сказал, будь ты собой и улучшай мир.

«Посылай мальчиков», — предположительно сказала Голда Меир главе Моссада после теракта в Мюнхене

Однажды в Израиле ходила история о том, что Бен-Гурион назвал меня «единственным мужчиной» в своем кабинете. Что меня позабавило, так это то, что он (или тот, кто придумал эту историю) думал, что это величайший комплимент, который можно было сделать женщине. Я очень сомневаюсь, что любому мужчине можно было бы польстить, если бы я сказала о нем, что он единственная женщина в правительстве!

Я ничего не чувствую, - сказала девушка. «Я просто знаю вещи.

Но человек не создан для поражения », - сказал он. «Человек может быть уничтожен, но не побежден.

Кто-то сказал мне, что внутри всех артистов есть спящие красавицы, и каждый раз играя роль одна из этих красавиц просыпается. Внутри нас есть все. Нам нужно только увидеть это.

Актерская игра — это не слова. Холи Хантер не сказала в «Пианино» ни слова и получила Оскара.

Нынешний социализм в Европе, да и у нас, везде устраняет Христа и хлопочет прежде всего о хлебе, призывает науку и утверждает, что причиною всех бедствий человеческих, одно — нищета, борьба за существование, «среда заела».
На это Христос отвечал: «Не одним хлебом бывает жив человек», — то есть сказал аксиому и о духовном происхождении человека. Дьяволова идея могла подходить только к человеку-скоту. Христос же знал, что одним хлебом не оживишь человека. Если при том не будет жизни духовной, идеала Красоты, то затоскует человек, умрёт, с ума сойдёт, убьёт себя или пустится в языческие фантазии. А так как Христос в Себе и в Слове Своём нёс идеал Красоты, то и решил: лучше вселить в души идеал Красоты; имея его в душе все станут один другому братьями и тогда, конечно, работая друг на друга, будут и богаты. Тогда, как дай им хлеб, и они от скуки станут, пожалуй, врагами друг другу.
Но если дать и Красоту, и Хлеб вместе? Тогда будет отнят у человека труд, личность, самопожертвование своим добром ради ближнего, одним словом, отнята вся жизнь, идеал жизни.

Я уже говорил, что, как ни печально, я — атеист. Я не верю в Бога. Я не люблю сказки. Очень не люблю. Если люблю, то исключительно скандинавские и мифологию. Сейчас будет плохо то, что я скажу, но и Библия — сказка на самом деле. Но, скажем так, эти сказки мне интересны. Главное, чтобы история, сказка, рассказывала о древнем мире. Вообще, сказка — это разноплановая тема. Вот есть русские народные сказки — я их просто терпеть не могу. Сказки про Иванушку-дурачка и все такое, про Курочку Рябу — ведь люди склонны это называть сказкой. Другое дело — сказка «Властелин Колец» Толкина

Один поэт (Вольтер) сказал: «Первый король был счастливый воин!» Насчет основателей нынешних наших финансовых династий мы можем, пожалуй, прозаически сказать, что первый банкир был счастливый мошенник.

Моя жена была совершенно права, когда однажды сердито сказала кому-то, кто хвалил меня за ум: «Он только прикидывается умным».

Я бы не сказал, что женщины не имеют характера, — просто у них каждый день другой характер.

Что вы скажете о движении в Детройте, которое хочет уничтожить «The Beatles»?
— Мы уже начали кампанию по уничтожению Детройта.

Я бы не сказал, что я прирожденный писатель; Я прирожденный мыслитель.

Если кто-нибудь скажет, что любовь и мир — это клише, которое ушло вместе с шестидесятыми, это будет его проблемой. Любовь и мир вечны.

Я верю во все, пока это не опровергнуто. Поэтому я верю в фей, мифы, драконов. Все существует, даже если это в вашем уме. Кто сказал, что мечты и кошмары не так реальны, как здесь и сейчас?

Когда мне было 5 лет, моя мама всегда говорила мне, что счастье - это ключ к жизни. Когда я пошел в школу, меня спросили, кем я хочу быть, когда вырасту. Я записал «счастлив». Они сказали мне, что я не понимаю задание, и я сказал им, что они не понимают жизнь.

Мне всё равно, что вы скажете, должен быть мир, и точка!

Вопрос: «Видела ли ты Бога?» Ответ: «Да, видела. Но Он вовсе не такой, как изображен на иконах. Помазанник — огромный огненный шар, на который невозможно смотреть. Настолько Он ярко светел. Только свет, ничего другого. Если кто-нибудь скажет тебе, что видел Бога, и Он внешне был как человек, знай, — тут скрыта неправда»

Актёру Вячеславу Тихонову в 1979 году: Почему ты не выполнил просьбы своего лучшего друга? Я говорю о Юрии Гагарине. Когда он отправлялся в свой последний испытательный полет, он пришел к вам проститься и сказал: «У меня нет времени, поэтому очень прошу тебя — купи будильник и поставь его к себе на стол. Пусть эти часы напоминают тебе обо мне.»

Пресвятая Богородица с корзиной вареных яиц отправилась поклониться гробу Иисуса. По дороге Ей встретился ангел Господень и сказал: «Иисус воскрес, Его нет во гробе». А Божья Матерь ответила: «Поверю, если яйца в моей корзине станут красными.»

Отрывок из беседы Ванги с одним театральным деятелем: ... Я уже сказала тебе, что после смерти тело разлагается, как и вообще все живое, но часть тела или души, даже не знаю, как это назвать, не разлагается. Вот вы говорите о втором рождении. Что это такое, я не знаю. Но то, что остается от человека — душа, не разлагается, и продолжает развиваться, чтобы достигнуть более высокой ступени. Это и есть бессмертие души.

Однажды к Ванге приехал молодой человек. Злые люди обокрали и убили его брата. Остались трое детей-сирот и больная жена. Внезапно Ванга вышла на порог и позвала его по имени, а затем сказала: Я знаю, зачем ты пришел. Ты хочешь. чтобы я сказала, кто убил твоего брата. Может быть, через какое-то время я и скажу, но ты должен пообещать, что не будешь мстить, потому что не нужно этого делать. Ты сам станешь свидетелем их конца.

Ванга вышла во двор, а там молодой человек в военной форме туда-сюда ходит и не решается войти. Она его пригласила и говорит: Хочешь, я тебе твою судьбу расскажу? Ты будешь моим мужем. Парень ей не поверил, сказал, что никогда в жизни не женится на слепой. Но потом Димитр стал все чаще приходить к Ванге, полюбил ее.

Многие спрашивают: «Скажи, кем я был в прошлой жизни?» Я же отвечаю: «А кто сказал, что у тебя была прошлая жизнь?» Другие спрашивают: «Кем я буду в следующей жизни?» Я говорю им: «Откуда ведомо, что у тебя будет другая жизнь? Подумай лучше о настоящей, о том, как стать лучше»

Прежде нельзя переедать. Продукты сейчас так испорчены всякими химическими веществами, что ими можно отравиться. Кроме того, обильная еда обременительна для всех человеческих органов. Всевышний дал бы нам два желудка, если бы мог предположить, что мы станем так много есть. Если бы меня спросили, что сеять на полях, я бы сказала: как можно больше ржи. Люди должны есть больше ржаного хлеба, чтобы сохранить здоровье. Сегодня, как никогда прежде, значение ржи в рационе питания велико. Надо чаще пить чай из трав. Уменьшать содержание жиров в еде. Кто здоров, должен постепенно уменьшать долю мясных блюд, а лучше вообще отказаться от мяса. Хотя бы раз в неделю следует есть вареную рожь и пить чистую воду. Вот что даст человеку силы справляться с разными болезнями. Не курите. Табак — неторопливый, сладострастный убийца. Он действует наверняка и убивает хладнокровно. Ложитесь спать рано — в 22 часа, и вставайте рано — в 5-6 часов. Именно за эти часы и тело и мозг отдыхают лучше всего, успокаиваются нервы, ослабевает мышечное напряжение. Возведите чистоту в культ. Не надо мыться очень горячей водой, пользуйтесь лучше всего домашним мылом.

Все племя Адамово — тело одно,
Из праха единого сотворено. Коль тела одна только ранена часть,
То телу всему в трепетание впасть. Над горем людским ты не плакал вовек,—
Так скажут ли люди, что ты человек?

Жил юноша – ученый, много знавший,
Искусством красноречия блиставший,
С красивым почерком; но розы щек
Еще красивей оттенял пушок;
И только численного букв значенья
Не мог запомнить он при всем стремленье.
Сказал я раз про шейха одного,
Что впереди нет зуба у него.
Мой собеседник, посмотрев сурово,
Ответил: «Ты сказал пустое слово.
Ущерб в зубах заметить ты успел,
А доблести его не разглядел!»
Когда умерших сонм из тьмы изыдет,
То добрые плохого не увидят.
Коль поскользнется на пути своем
Муж, благородством полный и умом,
Ты, низкий, не суди его за это,
Когда он весь – живой источник света.
И пусть в шипах кустарники цветов, –
Не избегают роз из-за шипов,
Ведь у павлинов видят люди злые
Не красоту, а ноги их кривые.
Когда ты темен ликом – убедись,
А в темное зерцало не глядись.
Дорогу правды сам найти старайся,
К ошибкам ближнего не придирайся.
И о чужих изъянах не кричи,
Сам на себя взгляни и замолчи.
Запретной не клади черты пороку,
Когда тому же предан ты пороку.
И с униженными не будь суров,
Когда ты сам унизиться готов.
Когда ты зла не будешь делать в жизни,
Тогда лишь будешь прав и в укоризне.
Что в кривизну мою иль прямоту
Вам лезть, коль я являю чистоту.
Хорош я или дурен, сам я знаю,
Сам за свои убытки отвечаю.
В душе моей хорош я или плох –
Не вам судить! Об этом знает Бог!
Имам тогда вину мюрида мерит*,
Когда мюрид в его величье верит.
У Бога дело доброе одно
Тебе за десять будет зачтено.
Ты тоже за одно благодеянье
Дай щедро, как за десять, воздаянье.
Не обличай у ближнего изъян,
Коль в нем живет величья океан.
Когда невежда мой диван* откроет
И пробежать глазами удостоит,
Плевать ему, что мыслей мир велик...
Но чуть огрех – какой подымет крик!
Ему глубинный книги смысл не светит,
Но он описку каждую заметит.
Не одинаков смертного состав;
Бог создал нас, добро и зло смешав.
Хоть в самом добром доле есть помеха,
Из скорлупы добудь ядро ореха.

Не о конях, ристалищах и славе,
Скажу о мудрости и добром нраве.
Враг твой – в тебе; он в существо твоем,
Зачем другого числишь ты врагом?
Кто победит себя в борьбе упрямой,
Тот благородней Сама и Рустама.
Не бей в бою по головам людей,
Свой дух животный обуздать сумей.
Ты правь собой, как Джам смятенным миром.
Пусть будет разум у тебя вазиром.
В том царство хор несдержанных страстей
Сравню с толпой вельмож и богачей.
Краса державы – мудрость и смиренье,
Разбойники – порывы вожделенья.
Где милость шаха злые обретут,
Там мудрецы покоя не найдут.
Ведь алчность, зависть низкая и злоба,
Как в жилах кровь, в тебе живут до гроба.
Коль в силу эти вес враги войдут,
Они восстанут, власть твою сметут.
Но страсть, как дикий зверь в плену, смирится,
Когда могуча разума десница.
Ведь вор ночной из города бежит,
Где стража ночи бодрая не спит.
Царь, что злодеев покарать не может,
Своей державой управлять не может.
Но полно говорить, ведь все равно,
Что я сказал, до нас говорено.
Держи смиренно ноги под полою,
И ты коснешься неба головою.
Эй, мудрый, лучше ты молчи всегда,
Чтоб не спросили много в день Суда.
А тот, кто тайну подлинную знает,
Слова, как жемчуг, изредка роняет.
Ведь в многословье праздном смысла нет,
Молчащий внемлет мудрого совет.
Болтун, который лишь собою дышит,
В самозабвенье никого не слышит.
Слов необдуманных не изрекай,
В беседе речь других не прерывай.
Тот, кто хранит молчанье в шумных спорах,
Мудрее болтунов, на слово скорых.
Речь – высший дар; и, мудрость возлюбя,
Ты глупым словом не убей себя.
Немногословный избежит позора;
Крупица амбры лучше кучи сора.
Невежд болтливых, о мудрец, беги,
Для избранного мысли сбереги.
Сто стрел пустил плохой стрелок, все мимо;
Пусти одну, но в цель неуклонимо.
Не знает тот, кто клевету плетет,
Что клевета потом его убьет.
Ты не злословь, злословия не слушай!
Ведь говорят, что и у стен есть уши.
Ты сердце, словно крепость, утверди
И зорко за воротами следи.
Мудрец закрытым держит рот, он знает,
Что и свеча от языка сгорает.

Умен ты или глуп,
Велик ты или мал,
Не знаем я пока
Ты слова не сказал.

Зарево охватило треть неба, блестит в церковном кресте и в стёклах господского дома, отсвечивает в реке и в лужах, дрожит на деревьях; далеко-далеко на фоне зари летит куда-то ночевать стая диких уток... И подпасок, гонящий коров, и землемер, едущий в бричке через плотину, и гуляющие господа — все глядят на закат и все до одного находят, что он страшно красив, но никто не знает и не скажет, в чем тут красота.

Как-то в часу седьмом вечера, великим постом, мы ехали с Антоном Павловичем с Миусской площади... ко мне чай пить. <...> На углу Тверской и Страстной площади... остановились как раз против освещенной овощной лавки Авдеева, славившейся на всю Москву огурцами в тыквах и солеными арбузами. Пока лошадь отдыхала, мы купили арбуз, завязанный в толстую серую бумагу, которая сейчас же стала промокать, как только Чехов взял арбуз в руки. Мы поползли по Страстной площади, визжа полозьями по рельсам конки и скрежеща по камням. Чехов ругался - мокрые руки замерзли. Я взял у него арбуз.
Действительно, держать его в руках было невозможно, а положить некуда.
Наконец я не выдержал и сказал, что брошу арбуз.
— Зачем бросать? Вот городовой стоит, отдай ему, он съест.
— Пусть ест. Городовой!

И самому писать тошно, да и читателя жалко: за что его, бедного, в меланхолию вгонять? Рыбкин вздохнул, покачал головой и горько улыбнулся. ― А вот если бы, ― сказал он, ― случилось что-нибудь особенное, этакое, знаешь, зашибательное, что-нибудь мерзейшее, распереподлое, такое, чтоб черти с перепугу передохли, ну, тогда ожил бы я! Прошла бы земля сквозь хвост кометы, что ли, Бисмарк бы в магометанскую веру перешёл, или турки Калугу приступом взяли бы... или, знаешь, Нотовича в тайные советники произвели бы... одним словом, что-нибудь зажигательное, отчаянное, ― ах, как бы я зажил тогда!

И самому писать тошно, да и читателя жалко: за что его, бедного, в меланхолию вгонять? Рыбкин вздохнул, покачал головой и горько улыбнулся. ― А вот если бы, ― сказал он, ― случилось что-нибудь особенное, этакое, знаешь, зашибательное, что-нибудь мерзейшее, распереподлое, такое, чтоб черти с перепугу передохли, ну, тогда ожил бы я! Прошла бы земля сквозь хвост кометы, что ли, Бисмарк бы в магометанскую веру перешёл, или турки Калугу приступом взяли бы... или, знаешь, Нотовича в тайные советники произвели бы... одним словом, что-нибудь зажигательное, отчаянное, ― ах, как бы я зажил тогда! ― Любишь ты широко глядеть, а ты попробуй помельче плавать. Вглядись в былинку, в песчинку, в щёлочку... всюду жизнь, драма, трагедия! В каждой щепке, в каждой свинье драма!

Скажи, пожалюста, душя моя, когда я буду жить по-человечески, т. е. работать и не нуждаться? Теперь я и работаю, и нуждаюсь, и порчу свою репутацию необходимостью работать херовое.

Мы хлопочем, чтобы изменить жизнь, чтобы потомки были счастливы, а потомки скажут по обыкновению: прежде лучше было, теперешняя жизнь хуже прежней.

Я просила Бога забрать мою гордыню, и Бог ответил мне: «НЕТ»
Он сказал, что гордыню не забирают – от нее отрекаются. Я просила Бога даровать мне терпение, и Бог сказал: «НЕТ»
Он сказал, что терпение появляется в результате испытаний – его не дают, а заслуживают. Я просила Бога подарить мне счастье, и Бог сказал: «НЕТ»
Он сказал, что дает благословение, а буду ли я счастлива, или нет – зависит от меня. Я просила Бога научить меня любить всех людей так, как Он любит меня.
«Наконец, — сказал Господь, — ты поняла, что нужно просить.»

Тот слепой, которому ты подала монетку, не притвора, он действительно не видит. — Почему ты так решила? — Он же сказал тебе: «Спасибо, красотка!»

Я сегодня играла очень плохо. Огорчилась перед спектаклем и не могла играть: мне сказали, что вымыли сцену для меня. Думали порадовать, а я расстроена, потому что сцена должна быть чистой на каждом спектакле.

Мальчик сказал: «Я сержусь на Пушкина, няня ему рассказала сказки, а он их записал выдал за свои».
«Прелесть» — передавала услышанное Раневская. После глубокого вздоха последовало продолжение:
— Но боюсь, что мальчик все же полный идиот.

Этот доктор творит чудеса! Он буквально за минуту вылечил все мои болезни, — саркастически заметила Фаина Георгиевна после посещения врача.
— Каким образом?
— Он сказал, что все мои болезни — не болезни, а симптомы приближающейся старости.

Фаина Раневская была на свадьбе друзей. Когда на плечо жениху нагадил голубь, сказала:
— Вот молодожёны, голубь символ того, что свобода ваша улетела и на прощание нагадила.

Толстой сказал, что смерти нет, а есть любовь и память сердца. Память сердца так мучительна, лучше бы её не было... Лучше бы память навсегда убить.

Старшее поколение всегда ругает молодежь:
— Она, мол, совершенно испортилась, стала легкомысленной, не уважает старших, без царя в голове, только о забавах и думает...
Услышав такой стариковский разговор, Раневская сказала со вздохом:
— Самое ужасное в молодежи то, что мы сами уже не принадлежим к ней и не можем делать все эти глупости...

Раневская обедала как-то у одной дамы, столь экономной, что Фаина Георгиевна встала из-за стола совершенно голодной. Хозяйка любезно сказала ей:
— Прошу вас еще как-нибудь прийти ко мне отобедать.
— С удовольствием, — ответила Раневская, — хоть сейчас!

Одной даме Раневская сказала, что та по-прежнему молода и прекрасно выглядит.
— Я не могу ответить вам таким же комплиментом, — дерзко ответила та.
— А вы бы, как и я, соврали! — посоветовала Фаина Георгиевна.

Раневская обедала в ресторане и осталась недовольна и кухней, и обслуживанием.
— Позовите директора, — сказал она, расплатившись.
А когда тот пришёл, предложила ему обняться.
— Что такое? — смутился тот.
— Обнимите меня, — повторила Фаина Георгиевна.
— Но зачем?
— На прощание. Больше вы меня здесь не увидите.

Кто заявляет, что видеть в музах только игрушку и прибегать к ним ради забавы означает унижать их достоинство, тот, в отличие от меня, очевидно, не знает действительной ценности удовольствия, игры и забавы. Я едва не сказал, что преследовать какие-либо другие цели при обращении к музам смешно. Я живу со дня в день и, говоря по совести, живу лишь для себя; мои намерения дальше этого не идут.

Вовсе не требуется всегда говорить полностью то, что думаешь, это было бы глупостью; но все, что бы ты ни сказал, должно отвечать твоим мыслям; в противном случае это — злостный обман.

Генри Форд как-то сказал: Если Вы думаете, что у Вас все получится, значит так оно и будет. Если Вам кажется, что у вас ничего не выйдет, — так и случится. И в том, и в другом случае вы оказываетесь правы.

В 1946 году, когда Чан Кай-ши начал наступление против нас, многие наши товарищи и весь наш народ беспокоились о том, сможем ли мы выиграть войну. Меня тоже волновало это. Но у нас была уверенность. В то время приехала в Яньань одна американская журналистка по фамилии Анна Луиза Стронг. В беседе с ней я затронул много вопросов: и о Чан Кай-ши, и о Гитлере, и о Японии, и о США, и об атомной бомбе и т. д. Я тогда сказал, что все так называемые могучие реакционные силы на самом деле представляют собой всего лишь бумажных тигров, ибо они оторваны от народа. Посмотрите, разве Гитлер не был бумажным тигром? Разве с ним не было покончено? Я тоже говорил, что русский царь был бумажным тигром, китайский император был бумажным тигром, японский империализм был бумажным тигром. Ведь со всеми ими было покончено. С американским империализмом ещё не покончено, у него есть и атомные бомбы. Но я думаю, что с ним также будет покончено, он тоже является бумажным тигром. Чан Кай-ши был в свое время очень сильным, его регулярная армия насчитывала более 4 миллионов человек. Тогда мы находились в Яньане. А сколько было в то время в Яньане населения? 7 тысяч человек. А сколько у нас было войск? Всего 900 тысяч партизан, причём они были полностью разбросаны в нескольких десятках опорных баз, отрезанных друг от друга Чан Кай-ши. Однако мы говорили, что Чан Кай-ши является не чем иным, как бумажным тигром, и мы непременно победим его. Во имя борьбы с врагом, в течение длительного времени у нас складывалось такое понятие, что в стратегическом отношении мы должны презирать всех врагов, а в тактическом отношении должны уделять всем врагам серьёзное внимание, то есть в целом мы непременно должны презирать врагов, а в каждом конкретном случае мы непременно должны уделять им серьёзное внимание. Если в целом не презирать врагов, то мы можем совершить оппортунистические ошибки. Когда жили Маркс и Энгельс и их всего было двое, они тогда уже заявили, что капитализм во всем мире будет свергнут. Однако в конкретном случае, в отношении каждого врага в отдельности, если ему не уделять серьёзного внимания, то мы совершим авантюристические ошибки. Войну можно вести лишь отдельными операциями, врага можно уничтожать лишь по частям, заводы можно строить лишь по объектам, землю крестьянин может вспахивать лишь по участкам. То же самое можно сказать и о еде. С точки зрения стратегии нам еда нипочем: мы готовы поесть всю пищу. Но в конкретном случае, когда кушаешь, то глотаешь пищу частями и не можешь проглотить сразу все явства со стола. Вот это и называется решать каждый вопрос в отдельности, а в военной литературе это называется разгромить врага по частям.
Мао Цзэдун. Выступление на Московском совещании представителей коммунистических и рабочих партий

В прошлом году германское телевидение, делая обо мне документальный фильм, попросило меня поговорить с сегодняшними нашими «тинейджерами» о российской литературе во время концерта «рэпа» на Васильевском спуске. Один из этих «тинейджеров» мне сказал так:
― Достоевского я пару раз открывал ― в меня не входит... Вот Аль Пачино ― это другое дело. Я днем учусь в десятом, вечером подрабатываю. Чем? Не так важно. Возвращаюсь поздно вечером, но всегда с «баксами.»

Когда вы слышите, что дизайнеры жалуются на проблемы своей профессии, скажите: «Не увлекаетесь, это всего лишь платья».

Есть такое твердое правило, — сказал мне после Маленький принц.

Настал день, когда я не смог дышать. Я сказал себе: если не хочешь сойти с ума или повеситься, если исчезло преображающее вдохновение, укорени в себе порядок.

Расплоди тараканов, — сказал отец, — и у тараканов появятся права. Права, очевидные для всех. Набегут певцы, которые будут воспевать их. Они придут к тебе и будут петь о великой скорби тараканов, обречённых на гибель.

Если встретишь старика, которому исполнилось сто лет, улыбнись ему и скажи:
– Больше, чем 90 лет, вам никто не даст!

Есть такое твердое правило, — сказал мне после Маленький принц. — Встал поутру, умылся, привел себя в порядок — и сразу же приведи в порядок свою планету.

Сразу скажу тебе правду: у меня было много любовных историй, если только можно назвать их любовными. Но я никогда не предавал значимых слов. Никогда не говорил просто так: «люблю», «любимая», лишь бы увлечь или удержать. Никогда не смешивал любовь и наслаждение. Я даже бывал жесток, отказывая в значимых словах. Они срывались с губ три раза в жизни. Если меня переполняла нежность, я говорил: «я полон нежности», но не говорил «люблю». Я сказал тебе «любимая», потому что это правда. Не сомневаюсь, что больше никогда и никому не скажу этого. Озарения сердца редки. Я встретил любовь, может быть, последнюю. В моей жизни это ничего не меняет. Но это правда.

На твоей планете, — сказал Маленький принц, — люди выращивают в одном саду пять тысяч роз... и не находят того, что ищут...
— Не находят, — согласился я.
— А ведь то, чего они ищут, можно найти в одной-единственной розе...

Я сказал, хорошая прямая кишка, мне сделали вазэктомию, Гектор, так что ты не забеременеешь, если я тебя бисексуально уничтожу.

Хейли, ну скажи в микрофон хоть слово! Детка, ты же не хочешь чтобы папа забрал у тебя ту куклу с немытой башкой?

Чёрт возьми, если мои диски покупают, если мои песни крутят по радио и мои клипы показывают по лучшим музыкальным каналам... То я добился чего хотел! Теперь девочка, в которую я был влюблён в детстве, поверит в мои слова. Я сказал ей однажды, что стану знаменитым. И что она еще пожалеет о том, что когда-то меня отвергла. И назвала влюблённым дебилом. И вот, я думаю она уже жалеет!

Какой идиот сказал, что мой любимый фильм «Титаник?»

Почему людям так трудно поверить, что белые тоже бывают бедными?! Не скажу, что я жил в гетто, скорее я жил в братстве. Те люди, с которыми я тогда дружил, сейчас ездят со мной в турне.

Сначала скажи себе, каким ты хочешь стать, а потом делай, что должен.

Если вы скажете мне, каким образом добиваетесь собственной значительности, я скажу вам, кто вы такой.

Скажите о себе все то, что собирается сделать ваш обвинитель, и вы лишите ветра его паруса.

Я с детства знал, что газеты могут лгать, но только в Испании я увидел, что они могут полностью фальсифицировать действительность. Я лично участвовал в «сражениях», в которых не было ни одного выстрела и о которых писали, как о героических кровопролитных битвах, и я был в настоящих боях, о которых пресса не сказала ни слова, словно их не было. Я видел бесстрашных солдат, ославленных газетами трусами и предателями, и трусов и предателей, воспетых ими, как герои. Вернувшись в Лондон, я увидел, как интеллектуалы строят на этой лжи мировоззренческие системы и эмоциональные отношения.

Я предпочел бы пострадать за то, что сказал правду, чем за то, что правда пострадала за мое молчание

Прежде чем сказать что либо другим, скажи это себе.

Не может человек найти суть дела, что делается под солнцем, — сколько б ни трудился искать человек — не найдёт; и если даже скажет мудрец, что сумеет, — не найдёт.

Бывает, скажут о чём-то: смотри, это новость! А уже было оно в веках, что прошли до нас.

Сказали одному человеку, что пора вставать с постели, ибо уже солнце взошло, а тот ответил: «Если бы мне надо было совершить такой путь и столько дел, как ему, я бы давно уже встал. Но так как мне предстоит очень малый путь, то не хочется мне и вставать.»

Если бы у меня была возможность вернуться в прошлое и дать совет себе в 25 лет, то я бы сказал: «Не соглашайся на идиотские интервью — у тебя нет времени на философский бред!»

Я помню мой первый день в HP, когда я счастливый и полный энтузиазма познакомился с моим руководителем, парнем по имени Крис. Я сказал ему, что электроника – моя любовь, и спросил, что он любит больше всего. Он посмотрел на меня и сказал: «Больше всего я люблю трахаться». Я многое узнал тем летом.

Когда-то Пабло Пикассо сказал: «Хорошие художники копируют, великие художники крадут». Мы никогда не стыдились воровать гениальные идеи у других.

Никогда не позволяйте кому-то говорить вам, что вы не можете что-то сделать. Вы должны мечтать, вы должны защищать это. Когда люди не могут что-то сделать, они скажут вам, что вы не можете этого сделать. Если вы хотите что-то, пойти на это. точка.

Кас говорил мне, что для меня не должно существовать слова «нет», когда я шел к титулу чемпиона мира. Не знаю, хороший ли это был совет для такого молодого парня. Однажды, когда я переживал, что никакая девушка меня не полюбит, он пришел с бейсбольной битой и сказал, что намерен выбить женщин из моей головы.

Когда Джордж Форман вернул себе титул, это здорово задело меня за живое. Тоже захотелось вернуться. Но потом наступило утро — пора было выходить на пробежку. Я лёг обратно в постель и сказал: «Ладно, всё равно я самый великий».

Если вы считаете себя большим и сильным, то скажите мне, какой у вас рост, чтобы я знал, на сколько отойти, когда вы будете падать.

Я ненавидел каждую минуту тренировки, но я сказал себе: «Не уходи, страдай сейчас и живи всю оставшуюся жизнь чемпионом».

Видите людей позади меня? Они спешат на работу, не обращая внимания ни на что. Иногда мы так увязаем в наших ежедневных обязанностях, что забываем насладиться красотой жизни. Мы словно зомби. Поднимите глаза и выньте наушники из ушей. Скажите «привет» кому-то, кого вы видите. Обнимите кого-то, если вам кажется, что человек испытывает боль. Помогите кому-нибудь. Каждый день нужно жить так, словно он последний. Люди не знают кое-чего обо мне: пару лет назад у меня была депрессия. Я никогда никому о ней не говорил. Мне нужно было найти собственный способ ее побороть. Человек, который не давал мне быть счастливым, — был Я САМ. Каждый день драгоценен, и давайте относиться к ним так же. Нет гарантий, что завтра наступит, так что живите сегодня!

И сказал Бог: «Возлюби врага своего»
И я послушался его и возлюбил себя.

Людей можно делить по-разному! Это известно всем. Можно на людей и нелюдей. И сказал удивлённый палач: «А я делю их на головы и туловища.»

«Из одного креста можно было бы сделать две виселицы», — с презрением сказал специалист.

Я притронулся к Венере Милосской. «Убери руки!» — сказала она. Это у нее комплекс.

«Я — поэт завтрашнего дня!» — сказал он
«Поговорим об этом послезавтра», — ответил я.

Не убей, сказал. И добавил: сам.

Не старайтесь во что бы то ни стало быть оригинальным! Даже если до вас уже многие сказали мерзавцу, что он мерзавец, — повторите!

И что ты скажешь, физика? Охлаждение отношений между людьми, как следствие трения между ними.

Скажи мне, с кем ты спишь, и я скажу, кто тебе снится.

Когда запахли фиалки, дерьмо сказало: «Ну что ж, они работают на дешёвом контрасте.»

О, если бы какой-нибудь бог сказал: «Верьте мне!», а не: «Верьте в меня!»

«Я слышал, что мир прекрасен», — сказал слепой.
«Кажется», — ответил зрячий.

«Выше голову!» — сказал палач, одевая петлю.

Скажи мне, над чем смеется народ, и я скажу тебе, за что он готов пролить кровь.

На тренировках я часто показывал разные финты, которые никто не мог повторить. Как-то я хвастал перед Скоулзом. Пол взял мяч, указал на дерево, стоявшее метрах в пятидесяти от нас, и сказал, что попадет в него с первой попытки. Он ударил и попал. И попросил меня повторить. Я же ударил раз десять, но ни разу не поразил цель. Скоулз улыбнулся и покинул поле.

Если ты будешь думать о том, что о тебе скажут другие, то ты не сможешь выжить.

Когда мне было семь лет, я поведал моему папе, что хочу иметь дом, как у Майкла Джексона. И тогда он сказал мне, что мечты остаются мечтами, это привилегия богатых людей. Я вырос, и теперь моя мечта сбылась – жаль, что этого не видит мой отец.

Мирон — это не псевдоним.
Опять ночник над моей головой — круглый неон. Этой мой псевдонимб.
Ты мой серотонин, а не амброзия с нектаром.
Я сказал железно всё, но ты коррозия металла.

Большая часть болезней происходит от того, что мы вводим вовнутрь себя. Скажи мне, что ты ешь, и я скажу, чем ты болеешь.

Человек очень смущается, когда говорит от своего лица. Дайте ему маску, и он скажет вам всю правду.

У природы, конечно, благие намерения, но, как однажды сказал Аристотель, она не в состоянии воплотить их в жизнь.

Бывает так, что странный в ином сидит задор:
Он по любой причине с людьми вступает в спор.
Такому не перечьте: ни зернышка не даст,
Когда хоть слово скажут ему наперекор.
А сам — с огромной ложкой у каждого котла. —
Эх, кто котлом бы — сажей ему лицо натер!

Заводишь речь — скажи лишь половину:
Навьешь словес — и жалкий будет вид!
Когда паук накрутит паутину,
Он в ней и сам как пойманный висит.

Любовь — такой огонь могучий, что даже самой малой искры
Довольно, чтоб завесу неба сжечь всю дотла, как полотно.
А тело ведь намного тоньше, чем та завеса небосвода,
Когда его охватит пламя, скажи, как выдержит оно?

Не позволяй льстецам себя завлечь:
В корысти все негодники едины.
Беседуя, цени не чин, а речь:
Неважно, кто сказал, важны причины.

Кто раз солгал, того уж и потом,
Хоть правду скажет, все зовут лжецом.

Ответа ждут — всю истину скажи,
Не говори ни хитростей, ни лжи.

Ты благороден, ты умом высок,
В сердцах людей ты будишь мятежи.
Ты бесподобен! В паре кратких строк
Я о тебе сказал четыре лжи!

Вы сказали, что мы все гордились своей большой общей Родиной. Да, конечно, и полётом Гагарина гордились, и победой в войне гордились, освобождением Европы от нацизма гордились, и много было других... Искусством нашим гордились. Но мы с вами и раздражались или нам было стыдно, что у нас сахар исчез, мяса в магазинах не было. Это было позорно, понимаете, стыдоба какая-то просто, стыдно было за это...

Мозги им надо поменять, а не Конституцию нашу, мозги. И я скажу почему: потому что то, что они предлагают, — это очевидные рудименты колониального мышления.

Я помню одну из наших последних встреч с президентом Клинтоном, когда еще Клинтон был президентом. Он приезжал в Москву, и я в ходе дискуссии сказал: «Ну, а, может быть, посмотреть такой вариант, что Россия, может быть, вступит в НАТО». Клинтон ответил: «Ну а что же, я не против».

Я могу тогда Вам другой вопрос задать: а зачем вы способствовали государственному перевороту на Украине? Ну зачем вы это сделали? Вы прямо, публично признали, что истратили на это миллиарды долларов. Публично же ваши официальные лица об этом сказали. Зачем поддерживать госперевороты, вооружённую борьбу на территории других стран? Зачем вы поставили ракетные системы вдоль наших границ?.

Нам зачем там база? Если кого-то надо достать, мы и так достанем, Может быть, есть какой-то смысл, но это еще бабушка надвое сказала. Надо подумать. Пункт базирования может быть какой-то временный там? Возможно...

Эту беду пытаются использовать еще и недобросовестным образом. Пытаются, я бы сказал даже грубее, раздувать какие-то политические жабры для того, чтобы заработать капитал какой-то и решить какие-то групповые интересы.

А тем, кто на протяжении последних 15 лет старается раздувать гонку вооружений, пытается получить в отношении России односторонние преимущества, вводит незаконные с международно-правовой точки зрения ограничения и санкции с целью сдержать развитие нашей страны, в том числе в военной области, скажу: всё, чему вы пытались помешать, воспрепятствовать, проводя такую политику, уже свершилось. Сдержать Россию не удалось!

Что касается провокаций на митингах, я уже говорил по этому поводу: рассчитываю, что никто до этого не дойдет, все будут оставаться в рамках конституционного поля и провокации в отношении правоохранительных органов не достигнут своей цели. Потому что те, о которых вы сказали, хотят каких-то стычек и к этому всячески подводят. Готовы даже сами принести кого-то в жертву и обвинить в этом власти

Я не скажу, что существует два непримиримых врага, с одной стороны — государство, а с другой — олигархи. Я думаю скорее, что государство держит в руках дубинку, которой бьет всего один раз. Но по голове.

Может быть, я сейчас скажу нечто такое, что кому-то может и не понравится, но я скажу так, как я думаю. Во-первых, вера всегда нас сопровождала, она укреплялась, когда стране нашей, народу нашему было особенно тяжело. Были такие совсем жесткие богоборческие годы, когда уничтожали священников, разрушали храмы. Но одновременно создавали новую религию. Коммунистическая идеология, она очень сродни христианству, на самом деле, – свобода, равенство, братство, справедливость – это все заложено в священном писании, это все там есть. А кодекс строителя коммунизма? Это сублимация, это просто такая примитивная выдержка из Библии, ничего нового не придумали.

Если мы будем выпячивать такой пещерный национализм вперед, поливать грязью представителей других этносов, мы развалим страну, в чем не заинтересован русский народ. А я хочу, чтобы Россия сохранилась, в том числе в интересах русского народа. В этом смысле я и сказал, что самым правильным и самым настоящим националистом, и самым эффективным, являюсь я.

«Теперь по поводу наших отношений с Украиной. Я позволю с вами не согласиться, когда вы сейчас сказали, что если бы мы были разделены, мы не победили бы в войне. Мы все равно победили бы, потому что мы — страна победителей... Если мы посмотрим статистику времен Второй мировой войны, то выяснится, что наибольшие потери в ВОВ понесла именно РСФСР - более 70% потерь. Это значит, что война выиграна, не хочу никого обижать, но в основном за счет человеческих и индустриальных ресурсов России. Это исторический факт.

Скажи мне, кто тебя хвалит, и я тебе скажу, в чем ты ошибся.

Боишься — не говори, сказал — не бойся...

Мужчины не разбираются в женских желаниях и сердечных порывах... Неужели ты не понял, что я до последнего оставляла право выбора за одним тобой? Мне так хотелось, чтобы ты сказал мне хоть что-нибудь настоящее! Так хотелось понять, действительно ли я нужна тебе...

... Когда родители сказали тебе, что художник – это не профессия, ты изменил своей мечте и пошел учиться на экономиста. Теперь у тебя есть деньги... и чувство, что ты упустил что-то важное...
Когда подружки в один голос твердили, что он ей не подходит, она с ним рассталась и вышла замуж за другого. Теперь у неё есть семья. Только вот счастья нет...
Они были отличной парой, пока какая-то гадалка не сообщила им, что они должны срочно расстаться, иначе случиться беда... Гадалка оказалась шарлатанкой, но былых отношений уже не вернуть...
А все потому, что человек почему-то всегда склонен верить всем, кроме самого себя...

За окном бушевала золотая осень. И кто сказал, что этот сезон навевает грусть? Наоборот, это самое плодотворное время в году, время успеха, удачных решений и перемен к лучшему. Кажется, даже в самом прозрачном свежем воздухе витают какие-то надежды, обещания...

За окном бушевала золотая осень. И кто сказал, что этот сезон навевает грусть? Наоборот, это самое плодотворное время в году, время успеха, удачных решений и перемен к лучшему. Кажется, даже в самом прозрачном свежем воздухе витают какие-то надежды, обещания...

За окном бушевала золотая осень. И кто сказал, что этот сезон навевает грусть? Наоборот, это самое плодотворное время в году, время успеха, удачных решений и перемен к лучшему. Кажется, даже в самом прозрачном свежем воздухе витают какие-то надежды, обещания...

Придавая большое значение «лаю собак», вы замедляете или останавливаете собственный караван: мысль материальна, и если вы постоянно думаете о том, что кто-то сказал «у тебя не получится», то у вас действительно не получится...

Иегова, сотворив мир, сказал, что это хорошо. Что бы он сказал теперь?

. Что скажет история?

Что скажет история? — История солжёт, как всегда.

Скажи ему, что на небе 978301246569987 звёзд, — и он поверит. Но скажи ему, что эта скамейка только что выкрашена, — и он непременно потрогает её пальцем.

Твое письмо, - сказала она мне, - это так грубо. Это как кувалда, и все же в ней есть юмор и нежность ...

я не знаю, - сказал я, - но у меня есть идея, что люди, которые не слишком много думают, как правило, дольше выглядят моложе