Марина Ивановна Цветаева цитаты
- Женщины любят не мужчин, а Любовь, мужчины — не Любовь, а женщин. Женщины никогда не изменяют. Мужчины — всегда.Когда любовь умирает — воскресить её невозможно. Остаётся пустота, скука и равнодушие. Убить любовь нельзя — она умирает сама, оставляя голое пепелище и страшную невыразимую обиду, обиду на того, кто эту любовь в нас — вызвал, но сохранить — не дал, не смог...Они приходят к нам, когда
У нас в глазах не видно боли.
Но боль пришла — их нету боле:
В кошачьем сердце нет стыда! Смешно, не правда ли, поэт,
Их обучать домашней роли.
Они бегут от рабской доли:
В кошачьем сердце рабства нет! Как ни мани, как ни зови,
Как ни балуй в уютной холе,
Единый миг — они на воле:
В кошачьем сердце нет любви!
- Музыка: через душу в тело. — Через тело в душу: любовь.Женщине, если она человек, мужчина нужен, как роскошь, — очень, очень иногда. Книги, дом, забота о детях, радости от детей, одинокие прогулки, часы горечи, часы восторга, — что тут делать мужчине?
У женщины, вне мужчины, целых два моря: быт и собственная душа.Люди ко мне влекутся: одним кажется, что я еще не умею любить, другим — что великолепно и что непременно их полюблю, третьим нравятся мои короткие волосы, четвертым, что я их для них отпущу, всем что-то мерещится, все чего-то требуют — непременно другого — забывая, что все-то началось с меня же, и не подойди я к ним близко, им бы и в голову ничего не пришло, глядя на мою молодость.
А я хочу легкости, свободы, понимания, — никого не держать и чтобы никто не держал! Вся моя жизнь — роман с собственной душою, с городом, где живу, с деревом на краю дороги, — с воздухом. И я бесконечно счастлива.Мне плохо с людьми, потому что они мешают мне слушать мою душу или просто тишину.Люди ревнуют только к одному: одиночеству. Не прощают только одного: одиночества. Мстят только за одно: одиночество. К тому — того — за то, что смеешь быть один.
- Бог создал человека только до тальи, — над остальным постарался Дьявол.Вся жизнь делится на три периода: предчувствие любви, действие любви и воспоминания о любви.Каждая книга — кража у собственной жизни. Чем больше читаешь, тем меньше умеешь и хочешь жить сам.
- Душа — под музыку — странствует. Странствует — изменяется. Вся моя жизнь — под музыку.Судьба: то, что задумал Бог.
Жизнь: то, что сделали (с нами) люди.Родина не есть условность территории, а непреложность памяти и крови. Не быть в России, забыть её — может бояться лишь тот, кто Россию мыслит вне себя. В ком она внутри, — тот потеряет её вместе с жизнью. Моя родина везде, где есть письменный стол, окно и дерево под этим окном.Если я человека люблю, я хочу, чтоб ему от меня стало лучше — хотя бы пришитая пуговица. От пришитой пуговицы — до всей моей души.Я не могу не думать о своём, поэтому я не могу служить.
- Любить только женщин (женщине) или только мужчин (мужчине), заведомо исключая обычное обратное — какая жуть! А только женщин (мужчине) или только мужчин (женщине), заведомо исключая необычное родное — какая скука!Предательство уже указывает на любовь. Нельзя предать знакомого.Я хочу, чтобы ты любил меня всю, какая я есть. Это единственное средство (быть любимой — или нелюбимой).
- Познай самого себя! Познала. И это нисколько не облегчает мне познания другого. Наоборот, как только я начинаю судить человека по себе, получается недоразумение за недоразумением.Любовь в нас — как клад, мы о ней ничего не знаем, всё дело в случае.Два источника гениальности женщины: 1) её любовь к кому-нибудь (взаимная или нет — всё равно). 2) чужая нелюбовь.Душа — это пять чувств. Виртуозность одного из них — дарование, виртуозность всех пяти — гениальность.
- Женщины говорят о любви и молчат о любовниках, мужчины — обратно.Я хочу такой скромной, убийственно-простой вещи: чтобы, когда я вхожу, человек радовался.Наши лучшие слова — интонации.
- Цветаева: — Мужчина никогда не хочет первый. Если мужчина захотел, женщина уже хочет.
Антокольский: — А что же мы сделаем с трагической любовью? Когда женщина — действительно — не хочет?
Цветаева: — Значит, не она хотела, а какая-нибудь рядом. Ошибся дверью.Есть тела, удивительно похожие на душу.Есть женщины, у которых по чести, не было ни друзей, ни любовников: друзья слишком скоро становились любовниками, любовники — друзьями.Влюбляешься ведь только в чужое, родное — любишь.
- Единственное, чего люди не прощают — это то, что ты без них, в конце концов, обошёлся.Мне так жалко, что всё это только слова — любовь — я так не могу, я бы хотела настоящего костра, на котором бы меня сожгли.Не стесняйтесь уступить старшему место в трамвае.
Стесняйтесь — не уступить.
- Я люблю две вещи: Вас — и Любовь.
- Вы меня никогда не любили. Если любовь разложить на все ее составные элементы — все налицо; нежность, любопытство, жалость, восторг и т. д. Если всё это сложить вместе — может и выйдет любовь.
— Но это никогда не слагалось вместе.... и правда более полная, чем Вы думаете: ибо дерево шумит Вам навстречу только если Вы это чувствуете, это так чувствуете, а так — просто шумит. Только Вам и никому другому, так же как: никому. Вам — если Вы его так слышите (любите), или, если никому не нужно — никому.Если у Вас за спиной кричат «Дурак!», то это не повод оглядываться.
- Нет на земле второго Вас.«Возлюбленный» — театрально, «любовник» — откровенно, «Друг» — неопределённо. Нелюбовная страна!Ложь. Не себя презираю, когда лгу, а тебя, который меня заставляет лгать.Я молчу, я даже не смотрю на тебя и чувствую, что в первый раз — ревную. Это — смесь гордости, оскорбленного самолюбия, горечи, мнимого безразличия и глубочайшего возмущения.
- В жизни свое место знаю, и оно не последнее, ибо никогда не становлюсь в ряд.Если есть в этой жизни самоубийство, оно не там, где его видят, и длилось оно не спуск курка, а двенадцать лет жизни.Грустно признаться, но хороши мы только с теми, в чьих глазах ещё можем что-либо приобрести или потерять.Иногда молчание в комнате — как гром.Я дерзка только с теми, от кого завишу.
- Что-то болит: не зуб, не голова, не живот, не — не — не-... а болит. Это и есть душа.Любовница и ведьма. Одно стоит другого.Мне моё поколенье — по колено.Райнер, я хочу к тебе, ради себя, той новой, которая может возникнуть лишь с тобой, в тебе.<...> Просто — спать. И ничего больше. Нет, ещё: зарыться головой в твоё левое плечо, а руку — на твоё правое — и ничего больше. Нет, ещё: даже в глубочайшем сне знать, что это ты. И ещё: слушать, как звучит твоё сердце. И — его целовать.Благородство сердца — органа. Неослабная настороженность. Всегда первое бьёт тревогу. Я могла бы сказать: не любовь вызывает во мне сердцебиение, а сердцебиение — любовь.
- Сегодня у меня явилась мысль: если юность — весна, зрелость — лето, пожилые годы — осень и старость — зима, то что же — детство? Это — весна, лето, осень и зима в один день.Прощания вовсе не было. Было — исчезновение.Это был первый акт моего женского послушания. Я всегда хотела слушаться, другой только никогда не хотел властвовать (мало хотел, слабо хотел), чужая слабость поддавалась моей силе, когда моя сила хотела поддаться — чужой.Я Вас бесконечно (по линии отвеса, ибо иначе Вы этого принять не можете, не вдоль времени а вглубь не-времени) — бесконечно, Вы мне дали так много: всю земную нежность, всю возможность нежности во мне, Вы мой человеческий дом на земле, сделайте так чтобы Ваша грудная клетка (дорогая!) меня вынесла, — нет! — чтобы мне было просторно в ней, РАСШИРЬТЕ её — не ради меня: случайности, а ради того, что через меня в Вас рвётся.
- Расправясь со мной как с вещью, Вы для меня сами стали вещь, пустое место, а я сама на время — пустующим домом, ибо место которое Вы занимали в моей душе было не малó.<...>
Живите как можете — Вы это тоже плохо умеете — а с моей легкой руки, кажется, еще хуже, чем до меня — Вам как мне нужны концы и начала, и Вы как я прорываетесь в человека, сразу ему в сердцевину, а дальше — некуда.
Для меня земная любовь — тупик. Наши сани никуда не доехали, всё осталось сном.Успех — это успеть.Скульптор зависит от глины. Художник от красок. Музыкант от струн, — нет струн в России, кончено с музыкой. У художника, музыканта может остановиться рука. У поэта — только сердце.
- Измены нет. Женщины любят ведь не мужчин, а Любовь. Потому никогда не изменяют. Измены нет, пока её не назовут «изменой». Неназванное не существует. «Муж» и «любовник» — вздор. Тайная жизнь — и явная. Тайная — что может быть слаще?..Любимые вещи: музыка, природа, стихи, одиночество. Любила простые и пустые места, которые никому не нравятся. Люблю физику, её загадочные законы притяжения и отталкивания, похожие на любовь и ненависть. Люблю всё большое, ничего маленького. И кошек, а не котят. Кошками не брезгую, пускай спят на голове, как они это любят. И, чем больше узнаю людей — тем больше люблю деревья! Обмираю над каждым. Я ведь тоже дерево: бренное, льну к вечному. А потом меня срубят и сожгут, и я буду огонь...«Я буду любить тебя всё лето», — это звучит куда убедительней, чем «всю жизнь» и — главное — куда дольше!
- Мне БОЛЬНО, понимаете? Я ободранный человек, а вы все в броне. У всех вас: искусство, общественность, дружбы, развлечения, семья, долг — у меня, на глубину, НИ-ЧЕ-ГО.Меня нужно любить совершенно необыкновенно, чтобы я поверила.Я не знала, где Вы, но была там же, где Вы, а так как не знала, где Вы, то не знала, где я — но я знала, что я с Вами.Каждый раз, когда узнаю, что человек меня любит — удивляюсь, не любит — удивляюсь, но больше всего удивляюсь, когда человек ко мне равнодушен.
- Вы не разлюбили меня (как отрезать). Вы просто перестали любить меня каждую минуту своей жизни, и я сделала то же, послушалась Вас, как всегда.Всё дело в том, чтобы мы любили, чтобы у нас билось сердце — хотя бы разбивалось вдребезги! Я всегда разбивалась вдребезги, и все мои стихи — те самые серебряные сердечные дребезги.Не слишком сердитесь на своих родителей, — помните, что и они были вами, и вы будете ими.Наиживейшим наслаждением моей жизни была ходьба — одинокая и быстрая, быстрая и одинокая.
Мой великий одинокий галоп.Спасибо тем, кто меня любили, ибо они дали мне прелесть любить других, и спасибо тем, кто меня не любил, ибо они дали мне прелесть любить — себя.
- Я живу, как другие танцуют: до упоения — до головокружения — до тошноты!Мне нужно, чтобы меня любили... Нуждались — как в хлебе.В любви мы лишены главного: возможности рассказать (показать) другому, как мы от него страдаем.Он очаровательно рассказывает мне о том, как он меня не любит. И я — внимательно — одобряя — слушаю.
- В мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел.Если считать Вас близким человеком, Вы заставили меня очень страдать, если же посторонним, — Вы принесли мне только добро. Я никогда не чувствовала Вас ни таким, ни другим, я сражалась в себе за каждого, то есть против каждого.Благославляю того, кто изобрёл глобус — за то, что я могу сразу этими двумя руками обнять весь земной шар — со всеми моими любимыми!Ищут шестого чувства обыкновенно люди, не подозревающие о существовании собственных пяти.
- Я ведь знаю, что я — в последний раз живу.Тело — вместилище души. Поэтому — и только поэтому — не швыряйтесь им зря!
- Мне нужно от Вас: моя свобода к Вам. Мое доверие. — И еще знать, что Вам от этого не смутно.Я не принадлежу ни к женщинам, которые бегают, ни к женщинам, за которыми бегают.
— Скорее к первым.— Только моё беганье другое — в стихах.Я не хочу пронзать Вас собой, не хочу ничего преодолевать, не хочу ничего хотеть. Если это судьба, а не случай, не будет ни Вашей воли, ни моей, не будет, не должно быть, ни Вас, ни меня. Иначе — всё это не имеет никакой цены, никакого смысла. «Милые» мужчины исчисляются сотнями, «милые» женщины — тысячами.... Не знаю, залюблены ли Вы (закормлены любовью) в жизни – скорей всего: да. Но знаю – (и пусть в тысячный раз слышите!) – что никто (ни одна!) никогда Вас так не... И на каждый тысячный есть свой тысяча первый раз. Мое так – не мера веса, количества или длительности, это – величина качества: сущности. Я люблю Вас ни так сильно, ни настолько, ни до... – я люблю Вас так именно. (Я люблю Вас не настолько, я люблю Вас как.) О, сколько женщин любили и будут любить Вас сильнее. Все будут любить Вас больше. Никто не будет любить Вас так...Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я — поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет, Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти,
— Нечитанным стихам! - Разбросанным в пыли по магазинам
(Где их никто не брал и не берет!),
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.
- Есть встречи, есть чувства, когда дается сразу все и продолжения не нужно. Продолжать, ведь это — проверять.Ибо понять другого — значит этим другим хотя бы на час стать.Триединство: голос, глаза, походка.Моя первая любовная сцена была нелюбовная: он – не — любил (это я поняла), потому и не сел, любила — она, потому и встала, они ни минуты не были вместе, ничего вместе не делали, делали совершенно обратное: он говорил, она молчала, он не любил, она любила, он ушёл, она осталась, так что если поднять занавес — она одна стоит, а может быть, опять сидит, потому что стояла она только потому, что – он — стоял, а потом рухнула и так будет сидеть вечно. Татьяна на той скамейке сидит вечно.
- Вы верите в другой мир? Я — да. Но в грозный. Возмездия! В мир, где царствуют Умыслы. В мир, где будут судимы судьи. Это будет день моего оправдания, нет, мало: ликования! Я буду стоять и ликовать. Потому что там будут судить не по платью, которое у всех здесь лучше, чем у меня, и за которое меня в жизни так ненавидели, а по сущности, которая здесь мне мешала заняться платьем.Жизнь — вокзал... жизнь есть место, где жить нельзя.Себе — отдельной комнаты и письменного стола. России — того, что она хочет...
- Душа от всего растет, больше всего же — от потерь.Моя душа чудовищно ревнива: она бы не вынесла меня красавицей.
Говорить о внешности в моих случаях — неразумно: дело так явно, и настолько — не в ней!
— «Как она Вам нравится внешне?» — А хочет ли она внешне нравиться? Да я просто права на это не даю, — на такую оценку!
Я — я: и волосы — я, и мужская рука моя с квадратными пальцами — я, и горбатый нос мой — я. И, точнее: ни волосы не я, ни рука, ни нос: я — я: незримое.«Стерпится — слюбится». Люблю эту фразу, только наоборот.
- Ложусь в постель, как в гроб. И каждое утро — действительно — восстание из мертвых.Мне от человека надо — необходимо: или очарование или большой, во всеоружии, бессонный ум. <...> Вне этого мне с человеком пусто. — Лучше одной.Когда я пытаюсь жить, я чувствую себя бедной маленькой швейкой, которая никогда не может сделать красивую вещь, которая только и делает, что портит и ранит себя, и которая, отбросив всё: ножницы, материю, нитки, – принимается петь. У окна, за которым бесконечно идёт дождь.Никогда не говорите, что так все делают: все всегда плохо делают — раз так охотно на них ссылаются. У всех есть второе имя: никто, и совсем нет лица: бельмо. Если вам скажут: так никто не делает (не одевается, не думает, и т. д.) отвечайте: — А я — кто.
- Никогда не бойтесь смешного, и если видите человека в глупом положении: 1) постарайтесь его из него извлечь, если же невозможно — прыгайте в него к нему как в воду, вдвоём глупое положение делится пополам: по половинке на каждого — или же, на худой конец — не видьте его.Я ненасытная на души.Я не прошу, потому что отказ мне, себе считаю чудовищным. На отказ у меня один ответ: молчаливые — градом — слёзы.Всякая любовь — сделка. Шкуру за деньги. Шкуру за шкуру. Шкуру за душу. Когда не получаешь ни того, ни другого, ни третьего, даже такой олух-купец как я прекращает кредит.
- Когда вы любите человека, вам всегда хочется, чтобы он ушёл, чтобы о нём помечтать.Любовник: тот, кто любит, тот, через кого явлена любовь, провод стихии Любви. Может быть в одной постели, а может быть — за тысячу верст. Любовь не как «связь», а как стихия.Страсть — последняя возможность человеку высказаться, как небо — единственная возможность быть буре.
Человек — буря, страсть — небо, её растворяющее.Совесть должна разучиться спрашивать: за что?
- Никто так не презирает честной женщины — как честная женщина.Жизнь страстна, из моего отношения к Вам ушла жизнь: срочность. Моя любовь к Вам (а она есть и будет) спокойна. Тревога будет идти от Вас, от Вашей боли, — о, между настоящими людьми это не так важно: у кого болит!Казанове дано прожить свою жизнь, нам — пережить её.
- Сердце выметено: метлою
Улица в шесть утра.Не подозревайте меня в бедности: я друзьями богата, у меня прочные связи с душами, но что мне было делать, когда из всех на свете в данный час души мне нужны были только Вы?!Забота бедных: старое обратить в новое, богатых: новое — в старое.
- Бездарна женщина: когда не любит (никого), когда не любит тот, кого она не любит.Любовность и материнство почти исключают друг друга. Настоящее материнство — мужественно.Как таковой жизни я не люблю, для меня она начинает значить, обретать смысл и вес — только преображенная, т.е. — в искусстве. Если бы меня взяли за океан — в рай — и запретили писать, я бы отказалась от океана и рая.Доблесть и девственность! — Сей союз
- Подходила ли хоть одна женщина к мужчине без привкуса о любви? Часто, сидя первый раз с человеком, безумная мысль: «А что если поцелую?» Эротическое помешательство? Нет. Стена, о которую билась! Чтобы люди друг друга понимали, надо, чтобы они шли или лежали рядом...Я не знаю женщины талантливее себя. Смело могу сказать, что могла бы писать, как Пушкин. Моё отношение к славе? В детстве — особенно 11 лет — я была вся честолюбие. «Второй Пушкин» или «первый поэт-женщина» — вот чего я заслуживаю и, может быть, дождусь. Меньшего не надо...
- Не самозванка — я пришла домой,
И не служанка — мне не надо хлеба.
Я — страсть твоя, воскресный отдых твой,
Твой день седьмой, твое седьмое небо. Там, на земле мне подавали грош
И жерновов навешали на шею.
— Возлюбленный! — Ужель не узнаешь?
Я ласточка твоя — Психея!Не надо работать над стихами, надо чтоб стих над тобой (в тебе!) работал.... И у меня бывает тоска. <...> От неё я бегу к людям, к книгам, даже к выпивке, из-за неё завожу новые знакомства. Но когда тоска «от перемены мест не меняется» (мне это напоминает алгебру «от перемены мест множителей произведение не меняется») — дело дрянь, так как выходит, что тоска зависит от себя, а не от окружающего.Я никогда не понимаю, что я в жизни человека.Долго — долго, с самого моего детства, с тех пор, как я себя помню — мне казалось, что я хочу, чтобы меня любили.
Теперь я знаю и говорю каждому: мне не нужно любви, мне нужно понимание. Для меня это — любовь. А то, что Вы называете любовью (жертвы, верность, ревность), берегите для других, для другой, — мне этого не нужно.
Этого не говорят, но мне всегда хочется сказать, крикнуть: «Господи Боже мой! Да я ничего от Вас не хочу. Вы можете уйти и вновь прийти, уйти и никогда не вернуться — мне всё равно, я сильна, мне ничего не нужно, кроме своей души!»
- Есть много горечи в этом. Ухватившись за лоб, думаю: я никогда не узнаю его жизни, всей его жизни, я не узнаю его любимой игрушки в три года, его любимой книги в тринадцать лет, не узнаю как звали его собаку. А если узнаю — игрушку — книгу — собаку, другого не узнаю, всего не узнаю, ничего не узнаю. Потому что — не успею.Никогда не уступаю желанию, всегда — причуде. От сильных своих желаний мне как-то оскорбительно, от причуды — весело.
В желании я — раб, в причуде — царь.Столько людей перевидала, во стольких судьбах перегостила, — нет на земле второго Вас, это для меня роковое.Титул — глубокая вещь, удивляюсь поверхностному, чисто-словесному — вне смыслового — отношению к нему его носителей. <...> Княжество прежде всего — нимб. Под нимбом нужен — лик.
- Я считаю, что Цветаева — это первый поэт XX века. Конечно, Цветаева.Отказываюсь — быть.
В Бедламе нелюдей
Отказываюсь — жить.
С волками площадей
Отказываюсь — выть.
С акулами равнин
Отказываюсь плыть —
Вниз — по теченью спин.
Не надо мне ни дыр
Ушных, ни вещих глаз.
На твой безумный мир
Ответ один — отказ.Здесь я не нужна, там — невозможна.Человечески любить мы можем иногда десятерых, любовно — много — двух. Нечеловечески — всегда одного...Расстояние: версты, мили... нас расставили, рассадили, чтобы тихо себя вели по двум разным концам земли.
- Я, когда не люблю, — не я... Я так давно — не я...Ни один человек, даже самый отрешенный, не свободен от радости быть чем-то (всем!) в чьей-нибудь жизни, особенно когда это — невольно.Перестала ли я Вас любить? Нет. Вы не изменились и не изменилась я. Изменилось одно: моя болевая сосредоточенность на Вас. Вы не перестали существовать для меня, я перестала существовать в Вас. Мой час с Вами кончен, остается моя вечность с Вами.Странные бывают слова для самых простых вещей... Но пока до простоты додумаешься...
- Все мои «никогда» отпадают, как гнилые ветки.Не нужен мне тот, кому я не необходима.
Лишний мне тот, кому мне нечего дать.Я знаю, что я вам необходима, иначе не были бы мне необходимы — Вы.Не хочу ни любви, ни почестей. — Опьянительны. — Не падка! Даже яблочка мне не хочется — Соблазнительного — с лотка.... Что-то цепью за мной волочиться, Скоро громом начнет греметь. Как мне хочется, Как мне хочется — Потихонечку умереть!Я запрещаю тебе делать то, чего ты не хочешь!
- Ведь я не для жизни. У меня всё — пожар! Я могу вести десять отношений (хороши «отношения»!), сразу и каждого, из глубочайшей глубины, уверять, что он — единственный. А малейшего поворота головы от себя — не терплю.Не будет даже пустоты, поскольку я никакого места в Вашей жизни не занимаю. Что касается «душевной пустоты», то чём больше душа пуста, тем лучше она наполняется. Лишь физическая пустота идёт в счёт. Пустота вот этого стула. В Вашей жизни не будет стула, пустующего мною...
- Я всегда предпочитала заставлять спать, а не лишать сна, заставлять есть, а не лишать аппетита, заставлять мыслить, а не лишать рассудка. Я всегда предпочитала давать — избавлять, давать — получать, давать — иметь.То, что Вы называете любовью, я называю у Вас хорошим расположением духа. Чуть Вам плохо (нелады дома, дела, жара) — я уже не существую.Первая победа женщины над мужчиной — рассказ мужчины о его любви к другой. А окончательная её победа — рассказ этой другой о своей любви к нему, о его любви к ней. Тайное стало явным, ваша любовь — моя. И пока этого нет, нельзя спать спокойно.Никто не хочет — никто не может понять одного: что я совсем одна.
Знакомых и друзей — вся Москва, но ни одного, кто за меня — нет, без меня! — умрёт.
Я никому не необходима, всем приятна.Раньше всё, что я любила, называлось — я, теперь — вы. Но оно всё то же.
- Счастье для Вас, что Вы меня не встретили. Вы бы измучились со мной и все-таки бы не перестали любить, потому что за это меня и любите! Вечной верности мы хотим не от Пенелопы, а от Кармен, — только верный Дон-Жуан в цене! Знаю и я этот соблазн. Это жестокая вещь: любить за бег — и требовать (от Бега!) покоя. Но у Вас есть нечто, что и у меня есть: взгляд ввысь: в звёзды: там, где и брошенная Ариадна и бросившая — кто из героинь бросал? Или только брошенные попадают на небо?В какую-то секунду пути цель начинает лететь на нас. Единственная мысль: не уклониться.Знаешь, чего я хочу, всегда хочу? Потемнения, посветления, преображения. Крайнего мыса чужой души и своей. Слов, которых никогда не услышишь, не скажешь. Небывающего. Чудовищного. ЧУДА.
- Семья... Да, скучно, да, скудно, да, сердце не бьётся... Не лучше ли: друг, любовник? Но, поссорившись с братом, я всё-таки вправе сказать: «Ты должен мне помочь, потому что ты мой брат... (сын, отец...)» А любовнику этого не скажешь — ни за что — язык отрежешь.Есть чувства, настолько серьезные, настоящие, большие, что не боятся ни стыда, ни кривотолков. Они знают, что они — только тень грядущих достоверностей.Я всегда целую — первая, так же просто, как жму руку, только — неудержимее. Просто никак не могу дождаться! Потом, каждый раз: «Ну, кто тебя тянул? Сама виновата!» Я ведь знаю, что это никому не нравится, что все они любят кланяться, клянчить, искать случая, добиваться, охотиться... А главное — я терпеть не могу, когда другой целует — первый. Так я по крайней мере знаю, что я этого хочу.Мой любимый вид общения — потусторонний: сон: видеть во сне. А второе — переписка. Письмо как некий вид потустороннего общения, менее совершенное, нежели сон, но законы те же. Ни то, ни другое — не по заказу: снится и пишется не когда нам хочется, а когда хочется: письму — быть написанным, сну — быть увиденным.
- Первая причина неприятия вещи есть неподготовленность к ней.Могу сказать о своей душе, как одна баба о своей девке: «Она у меня не скучливая». Я чудесно переношу разлуку. Пока человек рядом, я послушно, внимательно и восторженно поглощаюсь им, когда его нет — собой.Милые! А может быть я так много занимаюсь собой, потому что никто из вас мною не занялся достаточно?Почему я к Вам не пришла? Потому что люблю Вас больше всего на свете. Совсем просто. И потому, что Вы меня не знаете. От страждущей гордости, трепета перед случайностью (или судьбой, как хотите). А может быть, от страха, что придется встретить Ваш холодный взгляд на пороге Вашей комнаты.
- Слушайте внимательно: не могу сейчас иных рук, НЕ МОГУ, могу без ВАШИХ, не могу: НЕ Ваших!Я читала твоё письмо на океане, океан читал со мной. Тебе не мешает такой читатель? Ибо ни один человеческий глаз никогда не прочитает ни одной твоей строчки ко мне.Сказать — задумалась о чем?
В дождь — под одним плащом,
В ночь — под одним плащом, потом
В гроб — под одним плащом.
- ...О, тел и волн
Волнуемость!
— Пиши! —
Целую Вас
До дна души...Бойтесь понятий, облекающихся в слова, радуйтесь словам, обнажающим понятия.Это Романтизм. Это ничего общего с любовью не имеет. Можно любить мысль человека — и не выносить формы его ногтей, отзываться на его прикосновение — и не отзываться на его сокровеннейшие чувства. Это — разные области. Душа любит душу, губы любят губы, если Вы будете смешивать это и, упаси Боже, стараться совмещать, Вы будете несчастной.Быть современником — творить своё время, а не отражать его.Для меня одиночество — временами — единственная возможность познать другого, прямая необходимость.
- Любезность — или нежелание огорчить? Глухота — или нежелание принять?Первый любовный взгляд — то кратчайшее расстояние между двумя точками, та божественная прямая, которой нет второй.Никто на меня не похож и я ни на кого, посему советовать мне то или инoe — бессмысленно.
- Возьми меня с собой спать, в самый сонный сон, я буду лежать очень тихо: только сердце (которое у меня — очень громкое!). Слушай, я непременно хочу проспать с тобой целую ночь — как хочешь! — иначе это будет жечь меня (тоска по тебе, спящем) до самой моей смерти.Если эта зима пройдет, я действительно буду сильна как смерть — или просто — мертвая.Безделие; самая зияющая пустота, самый опустошающий крест. Поэтому я — может быть — не люблю деревни и счастливой любви.Всё в мире меня затрагивает больше, чем моя личная жизнь.
- Вы не хотите, чтобы знали, что Вы такого-то — любите? Тогда говорите о нём: «Я его обожаю!» — Впрочем — некоторые — знают, что это значит.Я, просыпаясь, в ужасе:
— «Аля! Господи! Уже 10 часов!»
Аля — из кровати — флегматически:
— Слава Богу, что не двенадцать!»Как это случилось? О, друг, как это случается?! Я рванулась, другой ответил, я услышала большие слова, проще которых нет, и которые я, может быть, в первый раз за жизнь слышу. «Связь?» Не знаю. Я и ветром в ветвях связана. От руки — до губ — и где же предел? И есть ли предел? Земные дороги коротки. Что из этого выйдет — не знаю. Знаю: большая боль. Иду на страдание.Возле Вас я, бедная, чувствую себя оглушенной и будто насквозь промороженной (привороженной).От слишком большого и чистого жара сердца, от скромного желания не презирать себя за любовь к тому, кого не можешь не презирать, от этого — ещё и от другого — неизбежно приходишь к высокомерию,— потом к одиночеству.
- Женщина, не забывающая о Генрихе Гейне в тот момент, когда в комнату входит ее возлюбленный, любит только Генриха Гейне.Не спать для кого-нибудь — да!
Не спать над кем-нибудь — да!
Не спать из-за кого-нибудь — ну, нет!Для полной согласованности душ нужна согласованность дыхания, ибо, что — дыхание, как не ритм души?
Итак, чтобы люди друг друга понимали, надо, чтобы они шли или лежали рядом.Мне так важен человек — душа — тайна этой души, что я ногами себя дам топтать, чтобы только понять — справиться!
- Душе, чтобы писать стихи нужны впечатления. Для мысли впечатлений не надо, думать можно и в одиночной камере — и м. б. лучше чем где-либо.Люблю его, как любят лишь никогда не виденных (давно ушедших или тех, кто ещё впереди: идущих за нами), никогда не виденных или никогда не бывших.Я не преувеличиваю Вас в своей жизни — Вы легки даже на моих пристрастных, милосердных, неправедных весах. Я даже не знаю, есть ли Вы в моей жизни? В просторах души моей — нет. Но в том возле-души, в каком-то между: небом и землей, душой и телом, в сумеречном, во всем пред-сонном, после-сновиденном, во всем, где «я — не я и лошадь не моя» — там Вы не только есть, но только Вы и есть...Есть рядом с нашей подлой жизнью — другая жизнь: торжественная, нерушимая, непреложная: жизнь Церкви. Те же слова, те же движения, — все, как столетия назад. Вне времени, то есть вне измены.
Мы слишком мало об этом помним.Всё нерассказанное — непрерывно. Так, непокаянное убийство, например, — длится. То же о любви.
- Я говорю всякие глупости. Вы смеётесь, я смеюсь, мы смеёмся. Ничего любовного: ночь принадлежит нам, а не мы ей. И по мере того, как я делаюсь счастливой — счастливой, потому что не влюблена, оттого, что могу говорить, что не надо целовать, просто исполненная ничем не омраченной благодарности, — я целую Вас.Есть две ревности. Одна (наступательный жест) — от себя, другая (удар в грудь) — в себя. Чем это низко — вонзить в себя нож?И часто, сидя в первый раз с человеком, посреди равнодушного разговора, безумная мысль: — «А что если я его сейчас поцелую?!» — Эротическое помешательство? — Нет. То же, должно быть, что у игрока перед ставкой,— Поставлю или нет? Поставлю или нет? — С той разницей, что настоящие игроки — ставят.Где милосердная рука,
Приемлющая без отдачи?
- Нужно научиться (мне) жить любовным настоящим человека, как его любовным прошлым.Не женщина дарит мужчине ребёнка, а мужчина — женщине. Отсюда возмущение женщины, когда у неё хотят отнять ребёнка (подарок), — и вечная, бесконечная — за ребёнка — благодарность.Самое опьянительное для меня — преданность в несчастье. Это затмевает всё.Секундной стрелкой сердце назову,
А душу — этим звёздным циферблатом!
- Ты, последний мой колышек
В грудь забитую наглухо.Твои... черты,
Запечатленные Кануном.
Я буду стариться, а ты
Останешься таким же юным. Твои... черты,
Обточенные ветром знойным.
Я буду горбиться, а ты
Останешься таким же стройным. Волос полуденная тень,
Склоненная к моим сединам...
Ровесник мой год в год, день в день,
Мне постепенно станешь сыном... Нам вместе было тридцать шесть,
Прелестная мы были пара...
И — радугой — благая весть: —
Не буду старой!Спроси у волны морской:
Кто именно?
Беспамятность! — лишь с мужской
Сравнимая...Книги мне дали больше, чем люди. Воспоминание о человеке всегда бледнеет перед воспоминанием о книге.Подробность какого-нибудь описания почти всегда в ущерб его точности.
- Мне каждый нужен, ибо я ненасытна. Но другие, чаще всего, даже не голодны, отсюда это вечно-напряженное внимание: нужна ли я?В первую секунду, сгоряча, решение было: «Ни слова! Лгать, длить, беречь! Лгать? Но я его люблю! Нет, лгать, потому что я и его люблю!» Во вторую секунду: «Обрубить сразу! Связь, грязь, — пусть отвратится и разлюбит!» И, непосредственно: «Нет, чистая рана лучше, чем сомнительный рубец. «Люблю» — ложь и «не люблю» (да разве это есть?!) — ложь, всю правду!»Веселья — простого — у меня, кажется, не будет никогда и, вообще, это не моё свойство.Поэт видит неизваянную статую, ненаписанную картину и слышит неигранную музыку.Если меня когда-нибудь не раздавит автомобиль или не потопит пароход — все предчувствия — ложь.
- Богом становишься через радость, человеком через страдание. Это не значит, что боги не страдают и не радуются — человеки.Снежинки — это небесные саламандры.Если бы всё то, что я отдаю мёртвым на бумаге, я отдавала бы живым в жизни, я была бы безобразна (упорствую!) и сама просила бы посадить меня в сумасшедший дом.Я всё говорю: любовь, любовь.
Но — по чести сказать — я только люблю, чтобы мной любовались. — О, как давно меня никто не любил!Язык простонародья как маятник между жрать и срать.
- Четкость моих чувств заставляет людей принимать их за рассуждения.Циник не может быть поэтом.Тело в молодости — наряд, в старости — гроб, из которого рвешься!
- Любовь не прибавляет к весне, весна — тяжёлое испытание для любви, великий ей соперник.Убеждаюсь, что не понятия не люблю, а слова. Назовите мне ту же вещь другим именем — и вещь внезапно просияет.Книга должна быть исполнена читателем как соната. Буквы — ноты. В воле читателя — осуществить или исказить.Под музыку.
Страшное ослабление, падение во мне эмоционального начала: воспоминание о чувствах. Чувствую только во сне или под музыку. Живу явно-рациональным началом: душа стала разумной, верней разум стал душой. Раньше жила смутой: тоской, любовью, жила безумно, ничего не понимала, не хотела и не умела ни определить ни закрепить. Теперь малейшее движение в себе и в другом — ясно: отчего и почему.
Выбивают меня из седла только музыка и сон.
- Только те, кто высоко ценит себя, могут высоко ценить других. Дело во врожденном чувстве [масштаба].Благоприятные условия? Их для художника нет. Жизнь сама неблагоприятное условие.Бонапарта я осмелилась бы полюбить в день его поражения.Нам с вами важно условиться, договориться и — сговорившись — держать. Ведь, обычно, проваливается потому, что оба ненадёжны. Когда один надёжен — уже надежда. А мы ведь оба надёжны, Вы и я.
- Что бы в жизни ни ждало вас, дети,
В жизни много есть горя и зла,
Есть соблазна коварные сети,
И раскаянья жгучего мгла,
Есть тоска невозможных желаний,
Беспросветный нерадостный труд,
И расплата годами страданий
За десяток счастливых минут. —
Все же вы не слабейте душою,
Как придет испытаний пора —
Человечество живо одною
Круговою порукой добра!О хамстве своей природы:
Никогда не радовалась цветам в подарок и если покупала когда-нибудь цветы, то или во имя чье-нибудь (фиалки — Парма — Герцог Рейхштадтский и т. д.) или тут же, не донеся до дому, заносила кому-нибудь.
Цветы в горшке надо поливать, снимать с них червей, больше пакости, чем радости, цветы в стакане — так как я непременно позабуду переменить воду — издают отвратительный запах и, выброшенные в печку (всё бросаю в печь!), не горят.
Если хотите мне сделать радость, пишите мне письма, дарите мне книжки про всё, кольца — какие угодно — только серебряные и большие! — ситчику на платье (лучше розового!) — только, господа, не цветы!Я неистощимый источник ересей. Не зная ни одной, исповедую их все. Может быть и творю.Очарование: отдельная область, как ум, как дар, как красота — и не состоящая ни в том, ни в другом, ни в третьем. Не состоящее, как они несоставное, неразложимое, неделимое.
- Вам удалось то, чего не удавалось до сих пор никому: оторвать меня не от: себя (отрывал всякий), а от: своего.Творчество поэта только ряд ошибок, вереница вытекающих друг из друга отречений. Каждая строка — будь то вопль! — мысль работавшая на всем протяжении его мозга.Когда люди, сталкиваясь со мной на час, ужасаются тем размером чувств, которые во мне вызывают, они делают тройную ошибку: не они — не во мне — не размеры. Просто: безмерность, встающая на пути. И они может быть правы в одном только: в чувстве ужаса.Тире и курсив, — вот единственные, в печати, передатчики интонаций.
- Не даром я так странно, так близко любила ту вышитую картину: молодая женщина, у её ног двое детей,— девочки.
И она смотрит — поверх детей — вдаль.Есть нелюбовные трагедии и в природе: смерч, ураган, град. (Град я бы назвала семейной трагедией в природе).
— Единственная любовная трагедия в природе: гроза.Поэт не может воспевать государство — какое бы ни было — ибо он — явление стихийное, государство же — всякое — обуздание стихий.
Такова уже природа нашей породы, что мы больше отзываемся на горящий, чем на строящийся дом.
- Когда я пишу лёжа, в рубашке, приставив тетрадь к приподнятым коленям, я неизбежно чувствую себя Некрасовым на смертном одре.Танго! — Сколько судеб оно свело и развело!Француженки не стесняются открывать шею и плечи (и грудь) перед мужчинами, но стесняются это делать перед солнцем.Добрая слава, с просто — славой — незнакома. Слава: чтобы обо мне говорили. Добрая слава: чтобы обо мне не говорили — плохого. Добрая слава: один из видов нашей скромности — и вся наша честность.
- Обожаю богатых. Богатство — нимб. Кроме того, от них никогда ничего не ждешь хорошего, как от царей, поэтому просто-разумное слово на их устах — откровение, просто-человеческое чувство — героизм. Богатство всё утысячеряет (резонанс нуля!). Думал, мешок с деньгами, нет — человек. Кроме того, богатство дает самосознание и спокойствие («все, что я сделаю — хорошо!») — как дарование, поэтому с богатыми я на своем уровне. С другими мне слишком «униженно».
Обожаю богатых. Клянусь и утверждаю, богатые добры (так как им это ничего не стоит) и красивы (так как хорошо одеваются). Если нельзя быть ни человеком, ни красавцем, ни знатным, надо быть богатым.Слава! Я тебя не хотела;
Я б тебя не сумела нести...Бритый стройный старик всегда немножко старинен, всегда немножко маркиз. И его внимание мне более лестно, больше меня волнует, чем любовь любого двадцатилетнего. Выражаясь преувеличенно: здесь чувство, что меня любит целое столетие. Тут и тоска по его двадцати годам, и радость за свои, и возможность быть щедрой — и вся невозможность. Есть такая песенка Беранже:
... Взгляд твой зорок...
Но тебе двенадцать лет,
Мне уж сорок.
Шестнадцать лет и шестьдесят лет совсем не чудовищно, а главное — совсем не смешно. Во всяком случае, менее смешно, чем большинство так называемых «равных» браков. Возможность настоящего пафоса.У Вас на руке кольцо с чёрным камнем. Вы носите его, что Вы к нему привыкли, потому что носите его уже десять лет. Но в маленьком городе, где Вы живёте, никто не знает его названия. Вы носите его просто и весело, как носили бы на его месте — всякий другой: в первый день, потому что Вам его только что подарили, сегодня, потому что Вам его подарили десять лет назад. Подмени его чёрным стеклом, Вы и не заметите.— Чей камень в Вашем кольце?
- Делать то, чего не хочу для меня, невозможность. Не делать того, что хочу, обычное состояние.Детям своим я пожелаю не другой души, а другой жизни, а если это невозможно — своего же несчастного счастья.Человек — повод к взрыву. (Почему вулканы взрываются?) Иногда вулканы взрываются сокровищами. Дать взорваться больше, чем добыть.Я всегда переводила тело в душу (развоплощала его!), а «физическую» любовь — чтоб её полюбить — возвеличила так, что вдруг от неё ничего не осталось. Погружаясь в неё, её опустошила. Проникая в неё, её вытеснила.
- Мужчины и женщины мне — не равно близки, равно — чужды. Я так же могу сказать: «вы, женщины», как: «вы, мужчины». Говоря: «мы — женщины», всегда немножко преувеличиваю, веселюсь, играю.Я вовсе не говорила, что искусства судить нельзя, я только говорила, что никто его так осудить не сможет, как поэт.В воинах мне мешает война, в моряках — море, в священниках — Бог, в любовниках — любовь. Любя другого, презираю себя, будучи любимой другим — презираю его. У каждого живёт странное чувство презрения к тому, кто слишком любит нас. (Некое «если ты так любишь меня, сам ты не Бог весть что!»). Может, потому, что каждый знает себе цену...
- В одной невероятной скачке
Вы прожили свой краткий век...
И ваши кудри, ваши бачки
Засыпал снег.По полной чести самые лучшие, самые тонкие, самые нежные так теряют в близкой любви, так упрощаются, грубеют, уподобляются один другому, что — руки опускаются, не узнаешь: вы ли? В любви в пять секунд узнаешь человека, он — слишком явен! Здесь я предпочитаю ложь.Творчество — общее дело, творимое уединёнными.
- Полюбил богатый – бедную...Сила человека часто заключается в том, чего он не может сделать, а не в том, что может. Моё «не могу» — главная мощь. Значит, есть что-то, что вопреки всем моим хотениям всё-таки не хочет. Говорю об исконном «не могу», о смертном, о том, ради которого даёшь себя на части рвать...Грех не в темноте, а в нежелании света.
- Никакая страсть не перекричит во мне справедливости. Делать другому боль, нет, тысячу раз, лучше терпеть самой. Я не победитель. Я сама у себя под судом, мой суд строже вашего, я себя не люблю, не щажу.Любовь: зимой от холода, летом от жары, весной от первых листьев, осенью от последних: всегда от всего.И как не умереть поэтуЧто я любила в людях? Их наружность. Остальное — подгоняла. Жизненные и житейские подробности, вся жизненная дробь, мне в любви непереносна, мне стыдно за неё, точно я позвала человека в неубранную комнату. Когда я без человека, он во мне целей — и цельней.Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья,
Я родилась. Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний:
Иоанн Богослов. Мне и доныне
Хочется грызть
Жаркой рябины
Горькую кисть.
- Я вовсе не предполагаю, что отлично разбираюсь в современности. Современность — вещь устанавливаемая только будущим и достоверная только в прошлом.Человеческая беседа — одно из самых глубоких и тонких наслаждений в жизни: отдаёшь самое лучшее — душу, берёшь то же взамен, и всё это легко, без трудности и требовательности любви.Море рассматриваю как даром пропадающее место для ходьбы. С ним мне нечего делать. Море может любить только матрос или рыбак. Остальное – человеческая лень, любящая собственную лёжку на песке....Скоро Рождество. Я, по правде сказать, так загнана жизнью, что ничего не чувствую. У меня — за годы и годы (1917–1927 г.) — отупел не ум, а душа. Удивительное наблюдение: именно на чувства нужно время, а не на мысль. Мысль — молния, чувство — луч самой дальней звезды. Чувству нужен досуг, оно не живет под страхом. <...> Чувство, очевидно, более требовательно, чем мысль. Либо всё, либо ничего. Я своему не могу дать ничего: ни времени, ни тишины, ни уединения.
- Все женщины делятся на идущих на содержание и берущих на содержание. Я принадлежу к последним.Вижу Ваше смуглое лицо над стаканом кофе — в кофейном и табачном дыму — Вы были как бархат, я говорю о голосе — и как сталь — говорю о словах...У меня вообще атрофия настоящего, не только не живу, никогда в нём и не бываю.
- Нам дано прожить вместе целый кусок жизни. Проживем же его возможно лучше, возможно дружнее.
Для этого мне нужно Ваше и свое доверие. Будем союзниками. Союзничество (вопреки всему и через всех!) уничтожает ревность.
Это начало человечности, необходимой в любви. «Не на всю жизнь». — Да, но что на всю жизнь?!У каждого из нас, на дне души, живет странное чувство презрения к тому кто нас слишком любит.Лицо — свет. И оно, действительно, загорается и гаснет.Вы мне сейчас — самый близкий, вы просто у меня больнее всего болите.
- Лучше потерять человека всем собой, чем удержать его какой-то своей сотой.Белизну я воспринимаю не как отсутствие цвета, а как присутствие.Чего я от тебя хочу, Райнер? Ничего. Всего. Чтобы ты позволил мне каждое мгновение моей жизни устремлять взор к тебе — как к вершине, которая защищает (некий каменный ангел-хранитель!). Пока я тебя не знала — можно было и так, но сейчас, когда я тебя знаю, — требуется разрешение.
Ибо моя душа хорошо воспитана.«Женщина не может одна».
— Человек — может.Вы любите своё детство?
— Не очень. Я вообще каждый свой день люблю больше предыдущего... Не знаю, когда это кончится... Этим, должно быть, и объясняется моя молодость.
- Моя любовь к нему, сначала предвзятая, перешла в природную: я причисляю его к тем вещам, которые я в жизни любила больше людей: солнце, дерево, памятник. И которые мне никогда не мешали — потому что не отвечали.Есть области, где шутка неуместна, и вещи, о которых нужно говорить с уважением или совсем молчать за отсутствием этого чувства вообще.Уметь всё сказать — и не разжать губ. Всё уметь дать — и не разжать руки. Это — отказ, который <...> является главной движущей силой моих поступков. Силой? — Отказ? Да, потому что подавление энергии требует бесконечно большего усилия, чем ее свободное проявление — для которого вообще не нужно усилий. <...> Что трудней: сдержать лошадь или пустить её вскачь? И — поскольку лошадь, которую мы сдерживаем, — мы сами, — что мучительней: держать себя в узде или разнуздать свои силы?Сорока семи лет от роду скажу, что всё, что мне суждено было узнать, — узнала до семи лет, а все последующие сорок — осознавала.Глупое одиночество от того, что никто не вспомнил дня ваших именин
- Тот кто обходится без людей — без того и люди обходятся.Счастливому человеку жизнь должна — радоваться, поощрять его в этом редком даре. Потому что от счастливого — идет счастье.Пишу Вам в райское утро: ни единого облачка, солнце заливает лоб и стол, щурюсь и жмурюсь как кошка. Такая погода у нас стоит уже несколько дней, ничего не хочется делать. Осень, уходя, точно задумалась, оглянулась назад на лето и никак не может повернуться к зиме. Меня такие дни растравляют, как всякая незаслуженная доброта.Я не только ничего не жду взамен, я даже и не знаю, есть ли для него я, доходит ли даваемое, а если доходит — связано ли со мной?
- Я для Мура — защищая его — способна на преступление. Прав он или нет — чтобы никто его не тронул. Не могу вынести его обиды и видеть его слёз. Дойдёт ли до него когда-нибудь??Мурлыга! Прости меня, но дальше было бы хуже. Я тяжело больна, это уже не я. Люблю тебя безумно. Пойми, что я больше не могла жить. Передай папе и Але — если увидишь — что любила их до последней минуты и объясни, что попала в тупик.Если бы Вы сейчас вошли и сказали: «Я уезжаю надолго, навсегда», — или: «Мне кажется, я Вас больше не люблю», — я бы, кажется, не почувствовала ничего нового: каждый раз, когда Вы уезжаете, каждый час, когда Вас нет — Вас нет навсегда и Вы меня не любите.
- Уходя с вокзала я просто расставалась: сразу и трезво — как в жизни.О маленькой книжке Ахматовой можно написать десять томов — и ничего не прибавишь. А о бесчисленных томах полного собрания сочинений Брюсова напишешь только одну книжку — величиной с ахматовскую — и тоже ничего не прибавишь.Начитанность тоже делает одиноким, «вращение в высоких кругах».Влюбляешься ведь только в чужое, родное — любишь.
- Мне постоянно хочется говорить с тобой.Женщины говорят о любви и молчат о любовниках, мужчины — обратно.Он был, как ромашка.
То любит, то не любит.Что можешь знать ты обо мне,
Раз ты со мной не спал и не пил?Здесь я не нужна, там — невозможна.
- «Я буду любить тебя всё лето», — это звучит куда убедительней, чем «всю жизнь» и — главное — куда дольше!Человечески любить мы можем иногда десятерых, любовно — много — двух. Нечеловечески — всегда одного…Любить — значит видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители.
- Любить, значит видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители.Если я человека люблю, я хочу, чтоб ему от меня стало лучше — хотя бы пришитая пуговица. От пришитой пуговицы — до всей моей души.Никакая страсть не перекричит во мне справедливости. Делать другому боль, нет, тысячу раз, лучше терпеть самой. Я не победитель. Я сама у себя под судом, мой суд строже вашего, я себя не люблю, не щажу.Я хочу такой скромной, убийственно-простой вещи: чтобы, когда я вхожу, человек радовался.
- Если у Вас за спиной кричат «Дурак!», то это не повод оглядываться.Когда я перестану тебя ждать,
Любить, надеяться и верить,
То я закрою плотно окна, двери
И просто лягу умирать…Я хочу, чтобы ты любил меня всю, все, что я есмь, все, что я собой представляю! Это единственный способ быть любимой или не быть любимой.
Показать еще
Морфологический разбор «любовь»
часть речи: имя существительное; одушевлённость: неодушевлённое; род: женский; число: единственное; падеж: именительный, винительный; отвечает на вопрос: (есть) Что?, (вижу/виню) Что? ...
Ассоциации к слову «любовь»
Фонетический разбор «любовь»
транскрипция: [л'убо́ф'],
количество слогов: 2,
переносы: (лю - бовь) ...
Синонимы слова «любовь»
Цитаты со словом «любовь»
Близкие по смыслу слова к слову «любовь»
Предложения со словом «любовь»
Впрочем, любовь вскоре была уже не с Пашей, но о возвращении в Париж и речи идти не могло, потому что процесс обрусения уже зашёл слишком далеко, чтобы взять вот так да и вернуться.
Актёр показал, как его герой вырастает до самоотверженной любви: тепло появляется от огня и горения.
Это уже не та любовь, которая заповедовалась две тысячи лет назад.
К счастью, тайну эту поведал он лишь одному человеку, когда, совсем перекосившись, отворачиваясь к темному окну смахивать невольную слезу, пытался он этим рассказом вынудить еще одно согласие у своей женской любви
Говорить о любви тут было некому, и Алёша сбежал от этого бедлама.
Цитаты Мудрых: Мир в Словах и Высказываниях
Цитаты и высказывания известных личностей имеют уникальную способность передать мудрость и опыт через слова. Здесь мы погрузимся в мир цитат классиков и медийных фигур, исследуя, как эти выразительные фрагменты текста могут вдохновлять, учить и раскрывать глубокие истины.
Смысл в Словах: Анализ Цитат
Цитаты - это маленькие сокровища мудрости и выразительности. Анализируя их, мы можем понять контекст, в котором были произнесены эти слова, и попытаться почувствовать, что они означают для разных людей. Какие эмоции они вызывают и какие мысли пробуждают? Анализ цитат позволяет нам погрузиться в глубину смысла, заключенного в нескольких словах.
Цитаты Классиков: Наследие Мудрых
Великие авторы и философы оставили нам множество незабываемых цитат, которые до сих пор вдохновляют и обогащают наши размышления. От Шекспира до Толстого, их слова стали частью культурного наследия. Изучение цитат классиков помогает нам понять их видение мира, философию и вечные ценности.
Цитаты из Медии: Голоса Современности
Современные медийные личности, будь то актеры, писатели или общественные деятели, также создают цитаты, которые резонируют с нашим временем. Их высказывания отражают актуальные проблемы и идеи. Изучение цитат из медии помогает нам понимать современные тренды и вызовы, перед которыми мы стоим.
Интерпретация и Применение: Цитаты в Нашей Жизни
Цитаты не только вдохновляют, но и могут иметь практическое применение. Они используются в речи, литературе, искусстве и даже маркетинге. Понимание, какие цитаты привлекают внимание и почему, может быть полезным инструментом в общении и создании контента. Цитаты классиков и известных личностей также способствуют обогащению нашей культурной грамотности.
Часто Задаваемые Вопросы о Цитатах Классиков и Известных Личностей
Что такое цитата?
Цитата - это высказывание или фраза, заимствованная из источника и повторно использованная для передачи определенного смысла или идеи.
Какие цитаты известных личностей стоит изучать?
Известные личности, такие как писатели, философы, лидеры и актеры, часто оставляют цитаты, которые стали частью культурного наследия. Изучение их цитат помогает понять их взгляды и идеи.
Можно ли использовать цитаты в повседневной жизни?
Да, цитаты могут быть использованы в разговорах, написании, презентациях и даже социальных сетях. Они добавляют выразительности и глубины вашим высказываниям.
Какие цитаты считаются классическими?
Цитаты классиков часто связываются с великими авторами, такими как Шекспир, Достоевский, Марк Твен и многими другими. Это высказывания, которые остаются актуальными и вдохновляющими на протяжении долгого времени.
Заключение: Цитаты как Окно в Мир Мыслей
Цитаты классиков и известных медийных личностей - это не просто строки текста, а окно в мир мыслей и идей. Их анализ и понимание позволяют нам углубиться в контекст, из которого они возникли, и найти в них вдохновение и учение. Цитаты не только обогащают нашу культурную грамотность, но и могут применяться в повседневной жизни, делая наши высказывания более яркими и выразительными. От классики до современности, они оставляют след в нашем восприятии мира и сами становятся частью истории.