Цитаты со словом "умрут"

Немногие из нас умерли, потому что, к счастью, мы употребляли марихуану вместо алкоголя, этой отравы!

он вскинул руки
и написал, что Вселенная не существует
и умер, чтобы доказать это

Наверное, так себя чувствовали чёрные, когда Элвис прославился... Разумеется, неприятно читать, что у Уитни Хьюстон музыкальная карьера, о которой я могла бы только мечтать, а у Шэрон Стоун такая актёрская карьера, которой у меня никогда не будет. Не потому, что мне хотелось бы быть этими женщинами — я лучше умру, — но ведь они ужасающе посредственны, а их постоянно приводят в пример как образцы добродетели и чего-то вроде планки, дабы унизить меня. Созданное мною оригинально и уникально. И я вкладываю всю себя, будь то моя книга или альбом, но это принесло мне лишь головную боль и страдания... Я не думаю, что смогу притворяться, дабы быть принятой. Я слишком умна. И слишком горда.

На самом деле я ищу объяснение смыслу своего существования с тех пор, как умерла моя мама. Большинство людей задают себе эти вопросы, но не все в этом признаются. Неужели вам не интересно знать, для чего вы все-таки родились? Неужели вы верите, что достаточно появиться на свет, заработать кучу денег, найти партнера, чтобы жениться (выйти замуж) и родить детишек, а потом умереть? Неужели все так просто? Нужно быть идиотом, чтобы не задавать эти вопросы и не пытаться найти ответы.

Если сегодня вы читаете те же лекции, что и пять лет назад, значит, или ваша дисциплина умерла, или вы.

Ты умрёшь. Ты будешь лежать мёртвым. Может, через двадцать лет, может, прямо завтра, может, когда угодно. И я тоже умру. Я хочу сказать, все мы уйдём. А мир продолжит вращаться без нас. И с осознанием этого ты делаешь свою работу. А насколько воспринимать себя всерьёз — решать тебе самому.

Ненавижу болтовню про равенство. Единственное, в чем люди равны, так это в том, что все они когда-нибудь умрут.

Не мёртво то, что в вечности живёт, Со смертью времени и смерть умрёт.

Уважаемые выпускники! Мажьтесь солнцезащитными кремами! Если бы я мог дать Вам только один совет на будущее: он был бы как раз про солнцезащитные кремы. Выгода их использования была доказана учеными. В то время, как остальные мои рекомендации не имеют более надежной основы, чем собственный путаный опыт. Эти советы я Вам сейчас изложу... Наслаждайтесь силой и красотой своей юности, пока жизнь Вам не нравится — она проходит.
Поверьте мне, через двадцать лет Вы посмотрите свои фотографии и вспомните с чувством, которым Вы сейчас не можете понять: сколько возможностей было открыто перед вами, и как же сказочно Вы на самом деле выглядели. Вы не так много весите, как вам кажется. Не беспокойтесь о будущем, или хорошо, беспокойтесь, но знайте, что эти беспокойства также эффективны, как попытка решить алгебраическое уравнение с помощью пережевывания жевательной резинки. Реальными неприятностями в вашей жизни случаются события, которые никогда не трогали ваш беспокойный ум.
Такие например, что застают вас врасплох, в четыре часа вечера, в какой — нибудь обычный вторник. Ежедневно делайте что — нибудь из того, что Вас пугает. Пойте.
Относитесь бережно к сердцам других людей.
Не миритесь с теми, кто равнодушен к Вашему сердцу. Не забывайте чистить зубы. Не тратьте время на зависть — иногда Вы впереди, иногда позади. Гонка длинна, и в конце концов Вы ее ведете только с самим собой. Помните комплименты, которые Вы получаете, но забывайте оскорбления. И если Вы преуспеете в этом, то скажите мне как. Храните Ваши старые любовные письма, выбрасывайте старые банковские выписки. Периодически потягивайтесь. Не чувствуйте себя виноватым, если Вы не знаете, что хотите делать с вашей жизнью.
Самые интересные люди, из тех что я знаю, понятия не имели в двадцать два года, как они хотят прожить свою жизнь.
Причем некоторые из наиболее интересных мне знакомых сорока лет, не знают до сих пор. Потребляйте кальций. Бережно относитесь к своим коленям. Вам их будет не хватать, когда они выйдут из строя. Может быть Вы вступите в брак, может быть нет.
Может быть у Вас будут дети, может быть нет.
Может быть Вы разведетесь в сорок, а может быть наоборот, Вы будите отплясывать танец маленьких утят на семьдесят пятой годовщине своей свадьбы. Что бы Вы не делали, не хвалите себя слишком много.
Но и не ругайте тоже.
Ваш выбор, как и у всех, наполовину во власти случая. Наслаждайтесь своим телом. Используйте его как Вы только можете.
И не бойтесь того, что другие люди думают об этом. Тело — это самый прекрасный инструмент, которым Вы будете обладать. Танцуйте. Даже если Вам негде этого делать кроме Вашей гостиной. И пожалуйста, не читайте журналы о красивой жизни.
Они только заставят чувствовать себя отвратительно. Будьте благодушны со своими братьями и сестрами — они Ваша лучшая связь с прошлым, и те, кто скорее всего, будет с Вами в будущем. Поймите, что друзья приходят и уходят, но за нескольких, драгоценных, нужно держаться. Прилагайте все усилия что бы преодолеть все разрывы в биографии и в жизни.
Потому что чем старше Вы становитесь, тем больше будут нужны Вам люди, которых Вы знали, когда были молоды. Поживите немного в Москве, но покиньте ее, до того, как она сделает Вас твердым.
Поживите на острове Бали, но покиньте его, до того, как он сделает Вас мягким.
И вообще — путешествуйте. Примите несколько неизбежных истин: цены будут расти, политики будут изменять своим женам, Вы тоже будете стареть, и когда Вы состаритесь, Вы будите фантазировать, что когда Вы были молоды цены были разумными, политики были благородными и дети уважали своих стариков. Кстати, уважайте своих стариков — Вы никогда не знаете, когда они уйдут навсегда. Не рассчитывайте, что кто — нибудь будет обеспечивать вас.
Может у Вас есть свой инвестиционный фонд, может у Вас есть богатый супруг, или супруга, но вы никогда не знаете, когда каждый из них может покинуть Вас. Не экспериментируйте слишком много со своими волосами.
Или к тому времени когда Вам стукнет сорок, они будут выглядеть на восемьдесят пять. Все мы когда — нибудь умрем.
Но важно продержаться до конца во что — то веря.
В этом самая большая трудность, потому что, кажется, нет ни черта такого, во что действительно стоило бы верить. Вот такие вот советы, уважаемые выпускники. Но будьте осторожны и терпеливы с теми, кто Вам их дает. Совет — это форма ностальгии.
Это способ выуживания прошлого из мусорной кучи, закрашивание свежими красками нелицеприятных моментов, и переработки их в нечто более дорогое, чем оно было. Но то что солнцезащитные кремы действительно спасают вашу кожу от ожогов — это доказано учеными. Так что смело мажьтесь.

Хочешь, чтобы хвалили твои сочинения? Умри! Со смерти человека начинается людская благосклонность, и конец жизни — начало славы.

Я умер, ты живешь, и, тьму пронзая взглядом,
Я думаю, что нет страшнее ничего,
Чем вдруг однажды не услышать рядом
Биенья сердца и дыханья твоего.

Если на Небесах нет собак, тогда, когда я умру, я хочу пойти туда, куда они пошли.

Нам надлежало бы собраться и плакать вокруг новорождённого, который идёт навстречу стольким бедствиям, и радоваться над тем, кто умер, успокоившись от печалей, и провожать его радостными словами.

Я лучше умру твёрдо стоя на ногах, чем буду жить на коленях.

Что? Конечно, мне не нравится идея смерти! Но если я действительно умру слишком молодым

Что? Конечно, мне не нравится идея смерти! Но если я действительно умру слишком молодым, я надеюсь, что смогу выполнить достаточно вещей, чтобы обо мне помнили.

У меня никогда не было денег, и я был очень счастлив без них. Когда я умру, мои деньги мне не будут уже нужны. Мои кинофильмы будут жить — для людей, чтобы судить, каким я был человеком. Я только хочу остаться предметом интереса.

Имей мертвецы возможность прочесть хвалебные надписи на своих надгробиях, они бы умерли вторично — от стыда.

Природа не милостива к отдельным живым существам. Ее внимание направлено на виды, расы. ... Но каждому живому существу природа ставит задачу. Не выполнив ее, оно умрет. Выполнит — все равно умрет. Природа безучастна: покорных ей много, но вечность суждена не покорным, а покорности. ... Природа безучастна. Она поставила жизни одну задачу, дала один закон. Задача жизни — продолжение рода, закон ее — смерть.

Так ли уж важно для честолюбца, навсегда упустившего свое счастье, умрет он чуть более бедным или чуть более богатым?

Редкая ложь отмечена печатью своего создателя, и любой заядлый враг правды может пускать её тысячами, не будучи уличён в авторстве. К тому же как у самого низкопробного писаки всегда сыщутся читатели, так и у заведомого лжеца — охотники ему верить, а ведь часто достаточно, чтобы ложь хотя бы час почиталась за истину, и дело сделано, а больше ничего и не надобно. Молва летит на крыльях, правда, прихрамывая, плетётся вослед, и когда людям открывается обман — поздно: время ушло, маневр удался, лживое слово врезалось в память. А потом маши кулаками после драки — всё равно, что человек, нашедшийся с ответом, когда спор уже закончен и компания разошлась, или врач, сыскавший верное средство для больного, когда тот уже умер.

Никого не называй счастливым, пока он не умер.

Мы умрем на арене.
Тем лучше.
Не облысеем
от женщин, от перепоя.

Люди вышли из того возраста, когда прав был сильный. Для этого на свете слишком много слабых. Единственная правота — доброта. От зла, от гнева, от ненависти — пусть именуемых праведными — никто не выигрывает. Мы все приговорены к одному и тому же: к смерти. Умру я, пишущий эти строки, умрете Вы, их читающий. Останутся наши дела, но и они подвергнутся разрушению. Поэтому никто не должен мешать друг другу делать его дело. Условия существования слишком тяжелы, чтобы их еще усложнять.

Старайтесь быть добрыми к своим родителям... старайтесь не восставать против них, ибо, по всей вероятности, они умрут раньше вас, так что вы можете избавить себя по крайней мере от этого источника вины, если не горя.

Близится наше время.
Люди уже расселись.
Мы умрем на арене. Людям хочется зрелищ.

Я люблю всех людей, всех тех, кого хотела ты. Я люблю каждого живущего. И так больше не умру...

Мы знаем, где мы родились, но никогда не узнаем, где умрём...

Ради тебя я готов был на всё... Кроме потери самоуважения. И если это именно то, о чём ты меня просишь, я лучше потеряю тебя, но в этот раз устою, даже если внутри меня что-то умрёт...

Если тебе не спастись от смерти, умри по крайней мере со славой.

Пока автор жив, мы оцениваем его способности по худшим книгам; и только когда он умер — по лучшим.

Мы должны признать, что этот народ умный и храбрый, стремящийся к усвоению высоких идей цивилизованного мира, столько же своим гением, сколько и своими несчастьями стяжал право на сочувствие народов... Народ, который не хочет умереть, не умрёт никогда.

Нужно искать и видеть чудеса, которых полно вокруг тебя. Ты умрешь от усталости, не интересуясь ничем, кроме себя самого; от этой-то усталости ты глух и слеп ко всему остальному.

Трудись, чтобы в твоей душе не умерли те крошечные искры небесного огня, что зовутся совестью.

Размножайтесь, меняйтесь, и пусть сильнейшие выживают, а слабейшие умрут.

Это большое утешение для меня помнить, что Бог, к которому я приблизился в скромной и искренней вере, пострадал и умер для меня, и что он будет смотреть на меня в любви и сострадании.

Уважайте текущий час и сегодняшний день!.. Уважайте каждую отдельную минуту, ибо умрёт она и никогда не повторится...

Нет, мертвые не умерли для нас!
Есть старое шотландское преданье,
Что тени их, незримые для глаз,
В полночный час к нам ходят на свиданье,
Что пыльных арф, висящих на стенах,
Таинственно касаются их руки
И пробуждают в дремлющих струнах
Печальные и сладостные звуки.
Мы сказками предания зовем,
Мы глухи днем, мы дня не понимаем;
Но в сумраке мы сказками живем
И тишине доверчиво внимаем.
Мы в призраки не верим; но и нас
Томит любовь, томит тоска разлуки...
Я им внимал, я слышал их не раз,
Те грустные и сладостные звуки!

В нем было много хорошего, но лучше всего то, что он был молод и вовремя для своей репутации умер.

Наилучший друг, которого только может заполучить женщина, - это разлюбивший ее мужчина. Он скорее умрет, чем скомпрометирует ее.

Когда я умру, я предпочел бы исчезнуть в небытие. Никакое шоу, каким бы хорошим оно ни было, не может быть хорошим вечно. Я не верю в бессмертие, и не имею никакого желания.

Когда умрём, то все до одного
Познаем, что не знаем ничего.

Сэр, Вы умрёте на виселице или от непроизносимых болезней.

Сэр, Вы умрёте на виселице или от непроизносимых болезней. (часто считается, что Уильям Гладстон в адрес Дизраэли, на самом деле — Джон Уилкс в адрес Джона Монтегю).

Жил я в бедности, умру богатым; а лучше бы наоборот.

Кто не любит вина, женщин и песен, так дураком и умрет.

Я рисую цветы, а значит, они никогда не умрут.

Простите, но я не хочу быть императором. Это не моя профессия. Я не хочу кем-то править и кого-то завоевывать. Я бы хотел помогать всем, кому только можно – евреям, христианам, черным и белым. Мы все хотим помогать друг другу, мы так устроены. Хотим жить счастьем других, не их страданиями. Мы не хотим ненавидеть или презирать друг друга. В этом мире есть место для всех, земля богата и может прокормить каждого. Дорога жизни свободна и прекрасна, но мы сбились с пути. Жадность отравила души людей, наполнила мир ненавистью, заставила нас страдать и вызвала кровопролитие. Мы набрали скорость, но замкнулись в себе. Машины дают изобилие, оставляя в нужде. Наше знание сделало нас циничными, а наш ум сделался жестким и злым. Мы слишком много думаем и слишком мало чувствуем: больше, чем машины, нам нужна человечность, больше, чем ум, нам нужна доброта. Без этих качеств жизнь будет полна насилия, и все будет потеряно. Самолёт и радио сблизили нас. Сама природа этих изобретений требует от человека доброты, требует всеобщего братства и единения всех нас. Даже сейчас мой голос достигает миллионов людей во всем мире, миллионов отчаявшихся мужчин, женщин и маленьких детей, жертв системы, которая пытает и сажает в тюрьмы невинных людей. Тем, кто может слышать меня, я говорю: «Не отчаивайтесь!» Наши нынешние страдания – это всего лишь конвульсии алчности, отчаянья людей перед человеческим прогрессом: ненависть этих людей пройдет, диктаторы умрут, а власть, которую они отобрали у народа, вернется к нему. Не подчиняйтесь жестким и грубым людям, которые презирают и порабощают вас, которые указывают вам, как жить, что делать, что думать и что чувствовать, которые муштруют вас, относятся к вам как к скоту, как к пушечному мясу. Не подчиняйтесь этим бессердечным людям, людям-машинам с умами машин и сердцами машин. Вы не скот! Вы – люди!..

Несколько лет назад ходили слухи, что я умер. А я в то время работал в Ирландии. И когда я оттуда вернулся, люди, которым я был небезразличен, подходили ко мне и говорили: «Мы думали ты умер!»

Если не знаешь, чего хочешь, умрешь в куче того, чего не хотел.

Мы все умрем. Но ничего страшного!

Мир только вечен.
Наша жизнь мгновенна.
Но имя остается во Вселенной.
Лишь добрые деяния народ
Прославит.
Остальное – все умрет.

Будете убегать – умрете вспотевшими.

Гитлер приказал ему несколько раз: «Умри, но не отступай.»

Гитлер приказал ему несколько раз: «Умри, но не отступай». Биться до последнего патрона, до последнего человека. Казнить и пытать пленников. Он проигнорировал эти приказы.

Около 12:00 тёмно-зелёный автомобиль с берлинскими номерами остановился у нашей калитки. Единственным мужчиной в доме, кроме моего отца, был капитан Алдингер (помощник Роммеля), тяжелораненый ветеран войны. Два генерала — Бургдорф, могучий и цветущий, и Майзель, маленький и стройный — вышли из автомобиля и вошли в дом. Они вели себя вежливо и уважительно, и попросили отца поговорить с ними наедине. Алдингер и я вышли из комнаты. «Так значит, они не собираются его арестовывать», — подумал я с облегчением, когда поднялся наверх, чтобы взять книгу.
Через несколько минут я услышал, как отец пошёл наверх и зашёл в комнату моей матери. Желая узнать, что происходит, я встал и последовал за ним. Он стоял посреди комнаты и был бледен. «Пойдём со мной», — сказал он жёстко. Мы пошли в мою комнату. «Я только что рассказал твоей матери, — начал он медленно, — что через четверть часа я умру». Он был спокоен и продолжил: «Погибнуть от рук своих людей тяжело. Но дом окружён, и Гитлер обвиняет меня в измене Родине. «В связи с моими заслугами в Африке», — процитировал он саркастически. — У меня есть возможность умереть от яда. Эти два генерала привезли его с собой. Он убивает за 3 секунды. Если я соглашусь его принять, то никаких обычных последствий для моей семьи, то есть для вас, не будет. Они также не тронут моих людей».
«Вы верите в это?» — прервал я его.
«Да, — ответил он. — верю. Это в их интересах — сделать так, чтобы не всплыли все подробности. Кстати, меня вынудили взять с вас обещание хранить всё это в строжайшем секрете. Если хоть слово обо всём этом просочится, они больше не будут связаны своим обещанием».
Я сказал: «Неужели мы не сможем защититься...» Он прервал меня.
«В этом нет смысла, — произнёс он.

Ненавижу римлянина по имени Статус Кво... Шире открой глаза, живи так жадно, как будто через десять секунд умрёшь. Старайся увидеть мир. Он прекрасней любой мечты, созданной на фабрике и оплаченной деньгами. Не проси гарантий, не ищи покоя — такого зверя нет на свете. А если есть, так он сродни обезьяне-ленивцу, которая день-деньской висит на дереве головою вниз и всю свою жизнь проводит в спячке. К чёрту!... Тряхни посильнее дерево, пусть эта ленивая скотина треснется задницей об землю!

Я не болею. Но не волнуйтесь, однажды я обязательно умру.

Любые нормальные девушки, которые делают карьеру, первым делом отбрасывают маленькие женские хитрости. А на самом деле эти хитрости – очень нужное оружие. Мы – более слабые существа. Ты этого не замечаешь, пока не доходишь до уровня, на котором мужчины начинают с тобой соревноваться. И тогда умри все живое! До определенного момента тебе только помогают, потому что ты не конкурент. Ты просто никто: маленькое талантливое существо, которое чисто из любопытства играет во «все эти штучки», порхает и украшает жизнь. А потом существо превращается в серьезную женщину с четкими задачами, которая может представлять опасность. А ведь женщины гораздо более качественны, чем мужчины, и как исполнители, и как руководители. Я сужу об этом не понаслышке, а по результату. И не только я... И вот в какой-то момент ты понимаешь, что ты могла бы достичь большего, но не достигла только потому, что когда-то ты настаивала на том, чтобы все оценили твой ум, а не красоту. А это неправильно, потому что женственность – твое оружие. Потому что потом они тебя тюкнут по башке тем, что ты женщина. Так используй оружие сразу! Дай им под дых своими правильно накрашенными глазами. Ведь все равно, когда ты победишь, они тебе дадут понять: да ты победила... Но еще не все и не всех.

Знаете, моя первая жена была из Таиланда. Чтооо? Это не смешно! Это грустная история! Она умерла! От рака яичек...

Карточка донора — Блумбери. Если вы умрете в добром здравии, вы сможете помочь семидесяти людям. Единственное, что я дописал на своей, — это одно условие: я хочу, чтобы все 70 вещей достались одному человеку. Это будет не столько пожертвование, сколько вражеский захват. Это буду я, только с новыми почками.

Все, кого ты любил, или бросят тебя, или умрут. Всё, что ты создал, будет забыто. Всё, чем ты гордился, будет со временем выброшено на помойку...

Мы все умрем. Цель не в том, чтобы жить вечно, цель в том, чтобы создать что-то, что будет вечным.

За прошлый и этот год умерли несколько моих друзей-коллег, которым было за сорок и пятьдесят. У смерти нет порядка. Действительно начинаешь думать, что смерть стоит за плечом. Когда мне становится плохо на душе, я начинаю бояться смерти. Но когда приходит вдохновение, становится все равно.

Мне глубоко пофигу: живы вы, или уже умерли. Вы свободные люди и можете выбирать между этими двумя пикантными состояниями.

Я буду спать, когда умру, окей?

Я знаю, что я должна быть жизнерадостной, но рано или поздно мы всё равно все умрём.

О, горе мне! судьбины я не знавал страшней:
Быть мужем злой супруги, меняющей мужей.
Ей не внушу я страха, приди я к ней со львом;
А я боюсь и мухи, что села рядом с ней.
Хотя она со мною сварлива и груба,
Надеюсь, не умру я, спасу остаток дней.

Он умер — караван поэта покинул бренный свет.
Но чем исчислить нам утрату, — кто может дать ответ?
Глаза, не размышляя, скажут: «Лишь одного не стало»,
Но разум горестно воскликнет: «Сколь многих больше нет!»

Осознание того, что мы умрем, превращает нашу жизнь в шутку.

Я не верю, что Дали умрет. Этого просто не может быть.

Дали бессмертен и никогда не умрет.

Моя орфография повергла отца в транс. Как-то я сделал четыре ошибки в слове «революция». И отец произнес знаменательную фразу: «Ничего не поделаешь. Он умрет под забором».

Но где же оно, небо? Что оно такое? Небо не над нами и не под нами, не слева и не справа. Небо — в сердце человека, если он верует. А я не верю и боюсь, что так и умру, не увидев неба.

Умри, прежде чем умереть. После шансов уже не будет.

Любовь не выносит безжалостного анализа. Если её постоянно проверять, разбирать по косточкам, сравнивать, подносить к свету, она захиреет и постепенно умрёт.

Будьте последовательны и сделайте все сами, без тесаков, дубин и топоров — как волки, медведи и львы делают это, убивая и поедая свою жертву. ...Но если вы предпочитаете постоять в стороне, пока жертва ваша не умрет, и терпеть не можете собственноручно отправлять кого-либо на тот свет, почему же тогда вопреки законам Природы вы продолжаете поедать живых существ?

Некролог обычно сообщает не столько о том, что такой-то человек умер, сколько о том, что он вообще жил.

Никто не хочет — никто не может понять одного: что я совсем одна.
Знакомых и друзей — вся Москва, но ни одного, кто за меня — нет, без меня! — умрёт.
Я никому не необходима, всем приятна.

Будем презирать деньги и славу. Освободившийся от этих страстей свободнее всех людей и богаче самого облеченного в багряницу. Не видишь ли, сколько бывает зла из-за денег? Не говорю, сколько от любостяжания, сколько от пристрастия к деньгам? Так, например кто-нибудь, потерял деньги, — и вот он живет жизнью, которая несноснее самой смерти. О чем, человек, скорбишь ты? О чем плачешь? О том ли, что Бог освободил тебя от лишней заботы? О том ли, что ты не сидишь больше в страхе и трепете? Если кто-нибудь привяжет тебя к сокровищу и прикажет сидеть там постоянно и бодрствовать над чужим имуществом, то ты сетуешь и негодуешь, но когда ты сам привязал себя к нему несноснейшими узами, то почему скорбишь, быв освобожден о такого рабства? Подлинно, эти горести и эти радости — следствие предрассудка. Мы должны хранить имущество так, как будто оно у нас чужое... Научимся же находить свою пользу, научимся терпеть потери: это достойно христианина... От нас требуется только одно — за все благодарить Бога, и мы будем иметь все в изобилии. Например, ты потерял тысячу литр золота? Тотчас благодари Бога, и в этом обращении к Нему и благодарности ты уже приобретаешь сто тысяч. За что, скажи мне, ты ублажаешь Иова: за то ли, что он имел столько верблюдов, стад и рабочего скота, или за изреченные им слова: Господь дал, Господь и взял (Иов 1, 21)? И диавол вредит нам не для того, чтобы только отнять у нас имущество, — он знает, что оно ничто, — но чтобы через это заставить нас сказать что-нибудь богохульное. Когда он лишил его всего, то, смотри, что говорит ему через жену: похули Бога и умри (Иов 2, 9). Но, лукавый, ты уже лишил его всего! Не того, говорит, я домогался. Того, для чего я все делал, я еще не достиг, я старался лишить его помощи Божией, для того и имущества лишил его. Вот чего я хочу, а то ничего не значит, если этого не будет, то он не только не потерпит никакого вреда, но еще получит пользу.

Кто живет умеренно, тот не боится никакой перемены, а кто роскошествует в этой невоздержной и рассеянной жизни, тот, если ему придется по какому-нибудь несчастью или принуждению подвергнуться бедности, скорее умрет, нежели вынесет такую перемену, как не приготовленный и не привыкший к этому.

Не говори мне, что такой-то беглец, разбойник, вор и исполнен бесчисленных зол, или что он нищ, и отвержен, и малоценен, и недостоин никакого слова, но ты подумай, что и за него умер Христос, и это для тебя будет достаточным основанием всячески позаботиться о нем.

Может ли даже очень даровитый и наделенный незаурядными достоинствами человек не преисполниться сознанием своего ничтожества при мысли о том, что он умрет, а в мире никто не заметит его исчезновения и другие сразу займут его место?

Легче спросить старика о том, когда он умрёт, нежели женщину о том, когда она родилась.

Сколько замечательных людей, одаренных редкими талантами, умерли, не сумев обратить на себя внимание! Сколько их живет среди нас, а мир молчит о них и никогда не будет говорить!

Воин! Умри прославленной смертью, чтобы родная земля не краснела, принимая твое тело.
Самое лучшее украшение храбреца – рана, полученная на поле боя.
Трусливые погибают на поле боя от случайной, «слепой» пули.
Побеждают не количеством, а качеством. Значит, атакуй, не спрашивая о количестве врага.
Побеждает тот, кто поставил цель победить – победить любой ценой.
Воин, убегающий с поля боя, убегает от своей нации и родины.
На поле боя будь беспощадным, но не жестоким.
Если колеблешься во время войны – ты пропал, ты побежден. Плох и недостоин тот солдат, который не стремится стать командиром.
Умри с честью. Как только ты теряешь честь, тебе остается только умереть.
Трусы размышляют и колеблются, неустрашимые – дерзают и решают.
Слава им, героям, которые могут иронизировать опасность и смерть.
Будь первым, атакуя врага и последним, покидая поле боя.
Во время нападения помни о разрушениях Зейтуна (23), Аданы и Васпуракана.
Хочешь победить? – Дерзай.
Готовность умереть с честью – вот основа победы.
Не люблю того солдата, который способен только на простые дела.
Если враг увидел твой тыл – ты пропал.
Никогда не забывайте, что ваша собственная честь связана с вашими соратниками, с честью вашей Военной части и вашего рода. Поэтому учитесь предпочитать смерть с честью жизни без чести – как на войне, так и вне нее.

У любви есть слова, те слова не умрут.

Я не использую большую часть своих средств. В мире нет ничего материального, чем бы я хотел обладать. И я собираюсь отдать практически все свои средства на благотворительность, когда мы с женой умрем.

Сердца могут сломаться. Да, сердца могут разбиться. Иногда я думаю, что было бы лучше, если бы мы умерли, когда они умерли, но мы этого не делаем.

<...> Сочинитель ужасов всегда приносит плохие вести. Ты обязательно умрёшь, говорит он. Он говорит: «Плюньте вы на Орала Робертса, который только и знает, что твердить: «С вами непременно должно случиться что-то хорошее». Потому что с вами столь же непременно должно случиться и самое плохое.

Марк Твен — мой любимый писатель, по трем причинам: он писал хорошо, он меня развлекает и он уже умер.

В прежние дни часто писали о том, как сладко и прекрасно умереть за родину. Но в современных войнах нет ничего сладкого и прекрасного. Ты умрешь как собака, безо всякой на то причины.

Жизнь каждого человека заканчивается одинаково. Только детали того как он жил и как умер отличают одного человека от другого.

Нынешний социализм в Европе, да и у нас, везде устраняет Христа и хлопочет прежде всего о хлебе, призывает науку и утверждает, что причиною всех бедствий человеческих, одно — нищета, борьба за существование, «среда заела».
На это Христос отвечал: «Не одним хлебом бывает жив человек», — то есть сказал аксиому и о духовном происхождении человека. Дьяволова идея могла подходить только к человеку-скоту. Христос же знал, что одним хлебом не оживишь человека. Если при том не будет жизни духовной, идеала Красоты, то затоскует человек, умрёт, с ума сойдёт, убьёт себя или пустится в языческие фантазии. А так как Христос в Себе и в Слове Своём нёс идеал Красоты, то и решил: лучше вселить в души идеал Красоты; имея его в душе все станут один другому братьями и тогда, конечно, работая друг на друга, будут и богаты. Тогда, как дай им хлеб, и они от скуки станут, пожалуй, врагами друг другу.
Но если дать и Красоту, и Хлеб вместе? Тогда будет отнят у человека труд, личность, самопожертвование своим добром ради ближнего, одним словом, отнята вся жизнь, идеал жизни.

Фашизм сделал так много хорошего, того, что никто не сможет разрушить. Все шло хорошо до 1937 года. Великолепные достижения. Мы создали империю, заплатив за нее небольшую цену – только тысяча пятьсот тридцать семь погибших. Я преподнес Короне Албанию. Возможно, для меня было бы выгоднее, если бы в 1937 году моя болезнь обострилась и я бы умер. Они еще будут сожалеть о фашизме. Никакой другой режим не сделал для трудящихся столько, сколько фашизм.

Если я иду вперед, идите за мной! Если я отступлю, убейте меня! Если я умру, отомстите за меня!

Вы можете надеть туфли и костюм, можете причесаться и выглядеть миловидно, можете спрятать свой истинный облик за улыбку, можете ходить в церковь и отстаивать мессы, можете осуждать других за цвет кожи, можете лгать пока не умрете, но вы никогда не сможете скрыть того, что вы моральный калека.

Один крестьянин пришел жаловаться на то, что у него не живут дети, что все они умирают очень рано. Их было одиннадцать, но ни один не выжил. Ванга напомнила крестьянину, что юношей он жестоко обидел свою мать, которая забеременела уже в возрасте. Сын стеснялся этого. Ребенок и мать умерли, а юноша вскоре обо всем забыл. И вот за то, что он оскорбил самое святое — жизнь, природа так безжалостна к нему. Ты должен знать, что причина твоей беды не в жене. Надо быть всегда добрым, чтобы не страдать целую жизнь.

Григорию Грабовому, на вопрос может ли он сделать людей бессмертными Нет, ты не сможешь! Все мы смертные, сегодня ты, завтра я, послезавтра он. С жизни все родятся, и все смертью умрут. Даже голову не морочь, ты не сможешь сделать человека бессмертным!

В литературном мире Антон Павлович Чехов был солнцем, которое вызвало к жизни, обогрело, приласкало и даже переформировало не одного писателя.
В июле месяце 1904 года всё внимание русского общества захватила война с её ужасами. Но даже и громада зла, волнами катившегося с Дальнего Востока, не могла осилить интереса публики к добру, которое не умерло вместе с телом замечательного писателя и человека.
После смерти Чехова в газетах было так: пол-листа о его жизни и кончине, а пол-листа о войне. В две недели о нём составилась целая литература, и тем не менее, сказано было мало.

Жить для того, чтобы умереть, вообще не забавно, но жить, зная, что умрёшь преждевременно, — уж совсем глупо...

Старость — это просто свинство. Я считаю, что это невежество бога, когда он позволяет доживать до старости. Господи, уже все ушли, а я всё живу. Бирман — и та умерла, а уж от неё я этого никак не ожидала.

Он умрёт от расширения фантазии.

Соседка, вдова моссоветовского начальника, меняла румынскую мебель на югославскую, югославскую на финскую, нервничала. Руководила грузчиками... И умерла в 50 лет на мебельном гарнитуре. Девчонка!

Когда я умру, похороните меня и на памятнике напишите: «Умерла от отвращения.»

Старость — это просто свинство. Я считаю, что это невежество Бога, когда он позволяет доживать до старости. Господи, уже все ушли, а я все живу. Бирман — и та умерла, а уж от нее я этого никак не ожидала. Страшно, когда тебе внутри восемнадцать, когда восхищаешься прекрасной музыкой, стихами, живописью, а тебе уже пора, ты ничего не успела, а только начинаешь жить!

Сонни Вортзик умер, но он вряд ли понравился бы моей невесте — никто, кроме актеров, не любит неврастеников.

Моя мать умерла прежде, чем я добился успеха. Помню, мне было лет десять. Наша квартира на верхнем этаже. Дико холодно. Снизу, из проулка, меня окликают друзья, зовут прошвырнуться по улицам. А мать меня не пускает. Я страшно злился и орал на нее без умолку. Она сносила мои упреки. И тем самым спасла мне жизнь. Понимаете, всех тех ребят, которые тогда звали меня гулять, уже нет на свете. Она хотела, чтобы я не шлялся по улицам допоздна, а делал уроки. И именно благодаря этому я теперь сижу здесь и разговариваю с вами. Все очень просто, верно? Но мы так забывчивы...

Я бился над этой проблемой несколько лет. Это был вопрос жизни и смерти. Я знал, что умру, если не решу его. Мой мозг был напряжен до предела, и в какой-то момент случилось немыслимое — я слышал тиканье часов в трех комнатах от меня, приземление мухи на стол глухим стуком отдавалось в моих ушах, в темноте я обладал чувствительностью летучей мыши и мог определить местонахождение предметов благодаря особому покалыванию во лбу. Солнечные лучи так давили на мой мозг, что я едва не терял сознание. Проносящийся вдали экипаж сотрясал мое тело и вдруг я увидел вспышку, похожую на маленькое солнце. В одно мгновение истина открылась мне. Это было состояние абсолютного счастья. Мысли шли нескончаем потоком, и я едва успевал фиксировать их.

Если бы ты был краской для волос, а я - волосами, я бы не умер (красился) для тебя!

Я взорву мои мозги на твоих коленях, лежать буду здесь и умру в твоих руках

Мой мозг умер, моя душа поношена, мой дух ранен. Над остальными частями моего тела все еще делают операции.

Не то жалко, что человек родился или умер, что он лишился своих денег, дома, имущества: все это не принадлежит ему. Но жалко, если человек теряет свою истинную собственность — свое достоинство.

Ты умеешь плакать - ты скоро умрешь
Кто-то пишет на стенах - он скоро умрет
У нее есть глаза - она скоро умрет
Скоро станет легко - мы скоро умрем

Кто-то пишет на стенах - он скоро умрет
Пахнет летним дождем - кто-то только что умер
У них есть, что сказать - они скоро умрут
Кто-то тихо смеется - я скоро умру

Я решил сказать слово - я скоро умру
Я решил спеть песню - я скоро умру
Кто-то смотрит на солнце - почти что уж мертв
Кто-то смотрит мне вслед - он скоро умрет

Он был великим патриотом, гуманным человеком, истинным другом, — если, конечно, это правда, что он умер.

Возможно ли, что бог, искупивший род человеческий смертью своего единственного сына, или, вернее, сам ставший человеком и умерший за людей, обрёк на ужас вечных мучений почти весь род человеческий, за который он умер?... Подобная концепция чудовищна, омерзительна. Она делает из бога или воплощенную злость, и притом злость бесконечную, создавшую мыслящие существа, чтобы сделать их навеки несчастными, либо воплощённое бессилие и слабоумие, не сумевшее ни предугадать, ни предотвратить несчастья своих созданий...

На всю жизнь возьмите себе привычку делать то, чего боитесь. Если вы сделаете то, чего страшитесь, ваш страх наверняка умрёт.

Если только у мертвых сохраняется какое-то чувство, Гай Калигула ужасно злится, что он умер, а римский народ все еще живет.

Верь мне — ты неизбежно умрешь уже в силу того, что ты родился.

Человек со знанием дела выбирает корабль, на котором поплывет, и дом, в котором станет жить. Так разве нет у него права точно так же выбрать способ, которым он умрет? В выборе смерти следует руководствоваться прежде всего собственным вкусом.

Что хуже смерти можешь ты пожелать тому, на кого гневаешься? Так успокойся: он умрет, даже если ты палец о палец не ударишь.

Некоторые болезни следует лечить, не рассказывая о них больному. Многие умерли оттого, что узнали, чем больны.

Знай он, какие пышные похороны его ожидают, он бы уже давно умер.

Если ты не хочешь, чтобы тебя забыли, как только ты умрешь и сгниешь, пиши достойные книги или совершай поступки, достойные того, чтобы о них писали в книгах.

Память о том, что я скоро умру — самый важный инструмент, который помогает мне принимать сложные решения в моей жизни. Потому что всё остальное — чужие ожидания, гордость, вся эта боязнь смущения или провала — все эти вещи растворяются пред лицом смерти, оставляя лишь то, что действительно важно. Память о смерти — лучший способ избежать мыслей о том, что вам есть что терять. Вы уже голый. У вас больше нет причин не идти на зов своего сердца.

Единственная вещь, как я считаю, которой я совершенно отличаюсь, это то, что я не боюсь умереть на беговой дорожке. Вы, возможно, талантливее меня, вы, возможно, умнее меня, вы, возможно, сексуальнее меня, вы, возможно, лучше меня по всем категориям, но если мы выходим на беговую дорожку вместе, есть два варианта: вы сдаётесь первым или я умру.

Если я умру завтра, то мои враги умрут сегодня.

Жизни у нас немного,
И вся она скоро пройдет,
Но сделайте что-то для Бога,
И оно никогда не умрет.

Мне бы хотелось чаще заниматься сексом. До того, как я умру, было бы неплохо перепробовать все в этом мире.

То, что он умер, ещё не доказывает, что он жил.

Не стоит бегать от снайпера — умрёшь уставшим.

Я лучше умру от страсти, чем от скуки.

Я умру, но в этих песнях буду вечно жить. Помни об этом, если меня задеть решил.

Христос умер не для того, чтобы спасти людей, а для того, чтобы научить их спасать друг друга.

Вначале человек жертвует своим здоровьем для того, чтобы заработать деньги.
Потом он тратит деньги на восстановление здоровья.
При этом он настолько беспокоится о своем будущем, что никогда не наслаждается настоящим.
В результате он не живет ни в настоящем, ни в будущем.
Он живет так, как будто никогда не умрет, а умирая сожалеет о том, что не жил.

Время занесло песком великие города древности. Когда-нибудь и наш город, и все существующие сегодня города мира занесет этот песок времени. И Солнце, став сверхновой, сожжет к чертовой бабушке и Землю, и все, что к тому моменту останется от человечества. Но даже если не сожжет — ученые так и не пришли к единому мнению о конечной судьбе нашего светила — время неумолимо. Красавица, которую ты сегодня обнимаешь, через десять лет подурнеет, потом постареет, через тридцать-сорок — станет старухой, а затем умрет и истлеет под землей вместе с деревянной тарой, в которую ее упакуют. Если, конечно, к моменту ее смерти в моду не войдет другой погребальный обряд. Что, разумеется, не имеет значения. Значение имеет лишь то, что здесь и сейчас, а не когда-нибудь послезавтра.

... В современном мире нам всегда есть, с кем обменяться парой слов... Однако такое общение не спасает. Некоторые носят свой личный необитаемый остров с собой. Они ходят на работу, ругаются с бухгалтерией, сплетничают за обедом, берут книжки в библиотеке, флиртуют с девушкой из очереди... Но их необитаемый остров от этого не становится более заселенным. Пещера Робинзона пуста, и шаги его отдаются гулко, он никому не нужен в этом мире, бедный щетинистый Робинзон. Умри он сейчас – сотрудники в офисе покачают головами и забудут уже к следующей пятнице, когда поделят между собой канцтовары с рабочего места, а остальные – даже и не узнают...

Мужчина по природе своей совершенно безголовое и ведомое создание, поэтому легко соглашается на то, чтобы его вели. Он навсегда останется абсолютным ребенком, поэтому правильная женщина, четко применив все необходимые знания и умения, будет сопровождать его и в браке, и по жизни. Если она владеет этим инструментарием – все будет удачно. Если нет, значит, и брака нет! Ведь мужчину так или иначе уведет из семьи кто-нибудь другой. Это может быть и алкоголь, и друзья, и потрясающая новая работа. Но с правильной женщиной мужчина будет жить до конца, и умрут они в один день, потому что дальнейшей своей жизни без нее он просто не представляет. Если такая женщина была тебе дана Богом, случаем или судьбой (порой эти понятия имеют одно лицо) – тебе повезло.

Джордж Бернард Шоу был вегетарианцем с 25 лет и дожил до 94 лет. В 70 лет на вопрос журналиста: «Как вы себя чувствуете?» он ответил: «Прекрасно, только мне докучают врачи, утверждая, что я умру, если не буду есть мясо». В 90 лет на тот же вопрос он отвечал: «Прекрасно, больше меня никто не беспокоит: те врачи, которые меня пугали, что я не смогу прожить без мяса, уже умерли».

2 процента людей — думает, 3 процента — думает, что они думают, а 95 процентов людей лучше умрут, чем будут думать.

Мы все умрем, все мы, что за цирк! Одно только это должно заставить нас любить друг друга, но не может. Мы напуган и раздавлены мелочами, ничтожные вещи пожирают нас изнутри.

Вы боитесь умирать?
— Кто — я? Ну уж нет! Я так близко к смерти подходил пару раз, что не боюсь. Когда к ней так близко, тебе, пожалуй, даже хорошо. Ты просто такой: «Ну ладно, ладно». Особенно, по-моему, если в Бога не веришь, тебя не волнует, куда попадёшь — в рай или ад, и ты просто отбрасываешь всё, чем занимался. Грядёт какая-то перемена, новое кино покажут, поэтому, что бы там ни было, ты говоришь: «Ладно». Когда мне было тридцать пять, меня в больнице объявили покойником. А я не умер. Я вышел из больницы — причём мне велели никогда больше не пить, или я точно умру, — и прямым ходом отправился в бар, где и выпил пива. Нет, два пива!

Просто жить, пока не умрёшь, — уже тяжёлая работа.

Живи на полную катушку, умри молодым и оставь красивый труп.

Никто не умрет девственником, жизнь всех поимеет.

Я думал, что умру от старости. Но когда Россия, кормившая всю Европу хлебом, стала закупать зерно, я понял, что умру от смеха.

Я умер — я проснулся. Да, смерть — пробуждение!

Во все времена конец героев был таким же, как и конец обычных людей. Все они умерли, и воспоминания о них постепенно изгладились из памяти людей. Но пока мы живы, мы должны понять себя, разобраться в себе и выразить себя.

Думая о жизни, не забывай о смерти. Не знаю, что означает «смерть», но не боюсь умереть, так как буду продолжать существовать, идти вперёд (вместе с жизнью). Даже если я, Брюс Ли, когда-нибудь умру, не осуществив всех своих стремлений, то не буду об этом сожалеть. Я делал то, что хотел, то, что я сделал искренне, полностью отдаваясь этому делу. От жизни нельзя ожидать большего.

Одни копят, словно должны жить вечно, другие тратят, словно тотчас умрут.

Будь гибким. Как только ты перестал быть гибким - ты умер. Будь гибким. Это выкованное из металла и абсолютно негибкое правило. Наиболее гибкий элемент постепенно становится контролирующим в системе.

Я не рассчитываю дожить до старости. Меня это совершенно не заботит. У меня нет ни малейшего желания дожить до семидесяти. Это было бы так скучно. Я умру раньше, чем это случится. Меня здесь не будет. Я буду где-нибудь в другом месте начинать новую жизнь, выращивая собственные гранатовые деревья.

Я лучше умру как человек, чем буду трусом.

Человек все делает наоборот. Спешит стать взрослым, а потом вздыхает о прошедшем детстве. Тратит здоровье ради денег и тут же тратит деньги на то, чтобы поправить здоровье. Думает о будущем с таким нетерпением, что пренебрегает настоящим, из-за чего не имеет ни настоящего, ни будущего. Живет так, словно никогда не умрет, и умирает так, словно никогда не жил.

Поэт умрет с голоду, если не будет существовать пастух. Пастух умрет от тоски, если не будет возможности петь стихи поэта.

Скромность умерла, когда родилась одежда.

Давайте жить так, чтобы даже гробовщик пожалел о нас, когда мы умрём.

Пользуясь случаем, хочу всем вам пожелать веселого Рождества и сплошного везения в новом году. Понятно, что всем сразу повезти не может. Кто-то из Вас на будущий год умрет, других ждут несчастные случаи, травмы и увечья, может, даже полный паралич. Кого-то настигнут неизлечимые болезни, кто-то страшно обгорит при пожаре. И не забудем про ограбления и изнасилования — их будет пропасть. Выходит, несмотря на мои пожелания, многим из вас не доведется прожить счастливый и удачный год. Постарайтесь все же прожить его как можно лучше.

О вас говорят самые милые вещи, но только после того, как вы умрете.

Собственность — обман. Никто ничем не владеет. Когда Вы умрете, все останется здесь.

Невыраженные эмоции никогда не умрут. Они похоронены заживо и позже появятся в более уродливых отношениях.

Когда в старости Сократ захворал и кто-то спросил его, как идут дела, философ ответил: «Прекрасно во всех смыслах: если мне удастся поправиться, я наживу больше завистников, а если умру — больше друзей.»

Никакие песталоцциевские воспитательные приемы не в силах из природного олуха сделать мыслящего человека: никогда! — олухом он родился, олухом и умрет.

Человек сам отнимает у себя все свое существование, так как все время живет лишь как бы предварительно, между прочим, — пока не умрет.

Прежде хула на Бога была величайшей хулой; но Бог умер, и вместе с ним умерли и эти хулители.

Бог умер: теперь хотим мы, чтобы жил сверхчеловек.

Уже слово «христианство» есть недоразумение, — в сущности был только один христианин, и он умер на кресте.

Вот умер человек. Кладём его в могилу — И вместе с ним добро, что сделать он успел. И помним только то, что было в нём дурного.

Нервно думая о будущем, люди забывают о настоящем, так что не живут ни в настоящем, ни ради будущего. Они живут так, как будто никогда не умрут, а когда умирают, понимают, что никогда и не жили.