Цитаты со словом "войне"

Уничтожить деньги — уничтожить войны.

Война — всего лишь трусливое бегство от проблем мирного времени.

Война — способ развязывания зубами политического узла, который не поддается языку.

Я полагаю, что бедность России до войны вызывалась в значительной мере чрезмерным увеличением населения. В настоящее время опять наблюдается значительное превышение рождаемости над смертностью. Для экономического будущего России — это самая большая опасность. Одним из важнейших вопросов государственной политики является достижение соответствия между приростом населения и развитием производительных сил страны.

Война является отрицанием истины и гуманности. Дело не только в убийстве людей, ибо человек должен так или иначе умереть, а в сознательном и упорном распространении ненависти и лжи, которые мало-помалу прививаются людям.

Каждая тень, в конечном счете, тоже дитя света, и лишь тот, кто познал светлое и темное, войну и мир, подъем и падение, лишь тот действительно жил.

Тем, кто находится в благоприятном положении и может свободно выбирать войну или мир, глупо было бы начинать войну. Но если кто был поставлен в необходимость либо тотчас же уступить и подчиниться врагу, либо идти на риск и отстаивать свою независимость — то скорее достоин порицания избегающий опасности, чем тот, кто оказывает решительное сопротивление.

С тревогой смотрю я на сидящих здесь юнцов, и потому обращаюсь к вам — люди старшего поколения — с настоятельной просьбой: не дать рядом сидящему запугать себя, не позволить упреками в трусости помешать голосовать против войны и не увлекаться, подобно этим юнцам, гибельной страстью к завоеванию далеких стран. Как известно, люди, ослепленные страстью, весьма редко добиваются успеха, но чаще всего — те, кто обладает благоразумием и предусмотрительностью.

Прежде чем взяться за оружие, подумайте о том, сколь непредвиденный оборот может принять война. Ведь затяжная война обычно приносит всякого рода случайности обеим сторонам, и как сложится дело в конце концов — неясно. Начиная войну, люди сразу же приступают к действиям, с которыми следовало бы повременить, и уж после неудач обращаются к рассуждениям.

И никогда не следует строить расчеты на отдельных ошибках противника, но полагаться только на свою собственную готовность к войне.

Испытания, ниспосланные богами, следует переносить покорно, как неизбежное, а тяготы войны — мужественно.

Начиная войну, люди сразу же приступают к действиям, с которыми следовало бы повременить, и уж после неудач обращаются к рассуждениям.

Мы воспитаны так, что не очень-то разбираемся в предметах бесполезных, например, не умеем в красивых речах критиковать военные приготовления и планы врагов, вместо того чтобы опровергнуть их делом, когда это понадобится. Напротив, мы считаем, что вражеские планы так же разумны, как и наши, и что не речами надо отвечать на превратности судьбы. При наших военных приготовлениях и планах всегда нужно исходить из того, что перед нами враг, хорошо понимающий дело. И никогда не следует строить расчеты на ожидаемых ошибках противника, но полагаться только на свою собственную готовность к войне. Не думайте только, что люди так уж резко отличаются друг от друга, но сильнейший всегда тот, кто воспитан в самых суровых правилах.

Успех в войне зависит не от оружия, а от денежных средств, при которых оружие только и приносит пользу.

Мы находим в природе человека три основных причины войны: во-первых, соперничество; во-вторых, недоверие; в третьих, жажда славы.

Отсюда видно, что, пока люди живут без общей власти, держащей всех их в страхе, они находятся в том состоянии, которое называется войной, и именно в состоянии войны всех против всех.

Война должна быть неизбежной и жизненно важной. До тех пор, пока жизнь нации не в опасности, война - это убийство.

Войны необходимо отвергать как нечто звериное, ибо людям подобает гуманность. Не войны, а мир ставьте себе целью своей жизни!

Если писатель призван что-то совершить, так это сделать мир чуть лучше, чем он его застал, сделать то, что в его силах, доступным ему способом, чтобы не было такого зла, как война, несправедливость, — вот в чём его работа. И делать это нужно, не описывая всякие приятные вещи, — писатель должен показать человеку его низменные черты, зло, которое человек способен совершить, в то же время ненавидя себя за это зло, которое человек должен преодолеть, вынести и выдержать; чтобы человек всегда верил в то, что он может быть лучше, чем он, вероятно, будет.

Не надо войны, не надо... Давайте-ка лучше работать, мыслить, искать. Единственная настоящая слава — это слава труда. Война — удел варваров.

Всякий стоящий у государственной власти обязан избегать войны точно так же, как капитан корабля избегает крушения.

Война — варварство, когда нападают на мирного соседа, но это священный долг, когда защищают Родину.

Хочу, чтобы запомнили, что ни один шельмец никогда не одерживал победу в войне, погибая за своё отечество. Он одерживал победу, заставляя другого беднягу погибнуть за своё отечество.

В жизни вы звучите оптимистичнее, чем в песнях.
— Детка, ты живешь в России! О каком оптимизме ты говоришь? В любой момент может начаться война, планете грозит перенаселение, и скоро всем нам будет нечем дышать! Но, на самом деле, если вслушаться в тексты новых песен, ты найдешь там немало юмора. Один текст, например, я посвятил толстушкам — просто захотел повысить их самооценку.

Сколько же людей трудятся с вами в музыкальном винограднике – сколько певцов протеста? Это люди, которые используют свою музыку и песни для протеста, в социальном статусе таком же, как мы и их волнует сегодня: вопрос войны, преступности или всё что может быть.
— Хм... сколько?
— Да. Сколько?
— Хм, Я думаю их где-то, хм... 136.
— Вы сказали, где-то 136, или вы имели в виду, что их точно 136?
— Хм, их либо 136 или 142.

Репортёр: Сколько же людей трудятся с вами в музыкальном винограднике — сколько певцов протеста? Это люди, которые используют свою музыку и песни для протеста, в социальном статусе таком же, как мы и их волнует сегодня: вопрос войны, преступности или всё что может быть. <...

Конец войны увидят лишь мертвые.

Испытывать удовольствие от войны — это заслуга для солдата, опасное качество для офицера и несомненное преступление для государственного деятеля.

Всё-таки прогресс существует: вместо военного насилия — насилие без войны.

Мы не остановим войны и не вылечим рак до тех пор, пока не прилетят парни на летающих тарелках и не расскажут, как это сделать.

Война во Вьетнаме сделала миллионеров миллиардерами, а война в Ираке сделает миллиардеров триллионерами. Это то, что я называю прогрессом.

Против нас всё, что отжило свои сроки, отведённые ему историей; и это даёт нам право считать себя всё ещё в состоянии гражданской войны. Отсюда следует естественный вывод: если враг не сдаётся, — его истребляют.

Нельзя сказать, что цивилизация не развивается — в каждой новой войне людей убивают новым способом.

После поражения даже верхи становятся на некоторое время пацифистами. После победы даже низы — сторонники войны, по крайней мере пока не обнаружится, что для них победа не слишком отличается от поражения.

Лишь немногие, чьё подлое благополучие зависит от народного горя, делают войны.

Война прекрасна лишь для тех, кто не испытал её.

Либо человечество покончит с войной, либо война покончит с человечеством.

История учит, что войны начинаются тогда, когда правительства считают, что цена агрессии мала.

Люди не начинают войны, правительства делают это.

Единственное, что способно объединить всю нашу планету — это планетарная космическая программа... Земля превращается в космическую станцию, и война просто исчезает из повестки дня, даже мысль о ней превращается в безумие в контексте исследовательских центров, космопортов, восхитительного ощущения, возникающего из совместного труда с людьми, которые тебе нравятся и которые испытывают глубокое уважение к своим, определенным по взаимному согласию целям — целям, которые принесут выгоду всем, кто сможет их достичь. Счастье есть побочный продукт осмысленной деятельности. Планетарная космическая станция представляет всем членам своего экипажа возможность действовать осмысленно.

Самым абсурдным и чудовищным на войне есть то, что человека, который лично не имеет ничего против своего ближнего, учат хладнокровно его убивать.

В любви как на войне — горе побеждённому.

Four things greater than all things are,
Women and Horses and Power and War. Что опьяняет сильнее вина?
Женщины, лошади, власть и война.

В спорах, как на войне, слабая сторона разжигает костры и устраивает сильный шум, чтобы противник решил, будто она сильней, чем есть на самом деле.

Геродот из Галикарнасса собрал и записал эти сведения, чтобы прошедшие события с течением времени не пришли в забвение и великие и удивления достойные деяния как эллинов, так и варваров не остались в безвестности, в особенности же то, почему они вели войны друг с другом.

Никто не может быть таким безумным, чтобы хотеть войны, вместо мира, ибо, когда мир, то дети хоронят отцов, а когда война, то отцы хоронят детей.

Конечно, когда мы говорим «романтический герой», то это вовсе не Чайльд Гарольд, не Печорин. На самом деле — это сам поэт. Это Байрон, Лермонтов. Оно, конечно, прекрасно, что они так жили, но ведь чтобы эту традицию поддерживать, требуется масса вещей: на войну пойти, умереть рано, чёрт знает что ещё! Ибо при всём разнообразии жизненных обстоятельств автора, при всей их сложности и так далее вариации эти куда более ограничены, нежели продукт творчества. У жизни просто меньше вариантов, чем у искусства, ибо материал последнего куда более гибок и неистощим. Нет ничего бездарней, чем рассматривать творчество как результат жизни, тех или иных обстоятельств. Поэт сочиняет из-за языка, а не из-за того, что «она ушла».

Война, Ваша Светлость, пустая игра.
Сегодня — удача, а завтра — дыра...

Я нисколько не верю, что все ключи к характеру следует искать в детстве. Три поколения русских жили в коммунальных квартирах и тесных комнатах, и когда наши родители занимались любовью, мы притворялись спящими. Потом была война, голод, погибшие или искалеченные отцы, огрубевшие матери, официальное вранье в школе и неофициальное дома. Суровые зимы, уродливая одежда, публичное вывешивание наших мокрых простынь в лагерях и принародное обсуждение подобных дел. Потом над лагерем взвивался красный флаг. Ну и что?

Войны еще никогда не изображались правильно. Обычно показывают только отдельные явления или результаты. Но самое страшное в войне — уничтожение всех существующих гарантий и соглашений. Физическое, животное заглушает и душит все духовное. Это как раковая болезнь. Человек живет уже не годы, месяцы, дни, часы, а только мгновения. И даже в течение мгновения он не живет. Он лишь осознает его. Он просто существует.

В любовной войне побеждает тот, кто первым бежит с поля боя.

Война — это некая акция, благодаря коей люди, которые не знают друг друга, друг друга убивают ради славы и выгоды людей, которые знают друга и друг друга не убивают.

Нас очень много на земле, как пробок от пива — это безумство. Но если вспыхнет другая война, нас всех похоронит потоп, потому что бомбы не меняют идей.

Настанет день, когда даже сам Китай застрянет. И... после Второй мировой войны у нас произошёл великий экономический Бум. Руины объединили людей в едином порыве отцовской любви. Но и сегодня ведь тоже похоже. Мы — жертвы мирового экономического коллапса, мы можем спастись лишь Бумом красоты.

В священниках и монахах меня больше всего раздражает то, что они в своих речах и спорах не говорят о самой важной вещи — о той цели, ради которой мы все пришли в этот мир. Они больше не говорят о рае, как будто мы родились только для того, чтобы умереть. Вы, священники, обязаны говорить о рае! Потому что иначе народ будет думать, что вся наша жизнь — здесь, на этой земле. Какого хрена?! Что это за жизнь вообще такая, с болезнями, с экономикой, с войнами?!

Ты идёшь, как будто бы в мире всё хорошо... В то время, как начинается Третья мировая война.

Ещё в детстве, мальчиком, я всегда представлял себе Россию как сказочную страну. Мне казалось, что в каждом доме топится печка, а вокруг собираются обитатели этого дома, чтобы поговорить о том, о сём. А за окном снег. В доме потрескивают поленья в печи, и незримо присутствует мудрость. Вот так я всегда представлял себе Россию — край, находящийся в самом центре Земли, где даже войны не смогли убить мысль мудрецов. И очень рад тому, что приехал сюда и могу здесь зажечь свой огонь, потому что видимо именно отсюда начнётся тот великий огонь, в котором сгорит всё зло.

Бизнес — это сочетание войны и спорта.

Посмотрите на мою стрижку. Я готов к войне.

Футбол как атомная война. Здесь нет победителей, есть только выжившие.

В сущности, никто не знает, в какую эпоху он живет. Так и мы не знали в начале десятых годов, что жили накануне европейской войны и Октябрьской революции.

Война есть отец всего. Она сделала одних богами, других людьми, одних рабами, других свободными.

Плохой мир даже хуже войны.

Война между близкими бывает особенно непримирима.

Война — преступление, которое не искупается победой.

Злоупотребление войной особенно гнусно, это невольно наводит на мысль, что либо люди, по мере совершенствования в науках, становятся всё злее и злее, либо — и это, пожалуй, вернее — что война есть насущная потребность человеческой природы и люди воюют просто ради того, чтобы воевать, даже когда война не имеет никакого смысла.

Когда люди смеются над значками и медалями солдат, полученными во время войны, они должны понять, какие подвиги совершили солдаты.

Но это хорошо известный принцип войны, который тот, кто пытается удержать все сразу, заканчивает тем, что вообще ничего не держит.

Если бы не Гитлер, Германия могла бы выиграть войну.

Война не проиграна, пока вы не считаете её проигранной.

О вкусах не спорят — из-за них ссорятся, дерутся и развязывают войны.

Положить конец войнам.

Курить я начала во время войны. Это и сохранило моё здоровье.

Нужно всегда считаться с настроениями народа. Это особенно верно для той войны, которую мы ведем, где моральный дух и готовность к самопожертвованию должны в значительной степени заменить принуждение.

Самое эффективное средство поддержания мира – готовность к войне.

Для меня весь мир моя родина, и всякая война ужасает меня, как кровопролитие в моей семье.

Мы не будем экспериментировать на собственном народе только ради того, чтобы нам аплодировали за демократический опыт другие страны. Идея демократии прочна, но демократические преобразования подстерегает опасность быть задушенными в результате войны, порождённой хаосом, анархией и вседозволенностью.

Война — это гидра, которая в современных условиях угрожает самому существованию человечества.

К войне, как к крайнему средству, прибегают лишь государства-банкроты. Война — последний козырь проигравшего и отчаявшегося игрока, отвратительная спекуляция мошенников и аферистов.

Задачи государства — насильно заставлять отдельных граждан выполнять законы, служащие общему благу, устранять социальные противоречия, войны, вражду между людьми.

Прежде чем вступать в войну ради чего бы то ни было, вам следует остановиться и подумать о невинных детях, которые будут искалечены, убиты или осиротеют.

Человек свои собственные тридцать лет прожил по человечьи — ел, пил, на войне бился, танцевал на свадьбах, любил молодых баб и девок. А пятнадцать лет ослиных работал, наживал богатство. А пятнадцать собачьих берёг своё богатство, всё брехал и злился, не спал ночи. А потом стал такой гадкий, старый, как та обезьяна. И все головами качали и на его старость смеялись.

Войну идей так же нельзя выиграть без книг, как морскую войну — без кораблей.

Войны заразны.

Война — это грубый, бесчеловечный и абсолютно непрактичный метод выяснения отношений между правительствами.

Под руководством маршала Иосифа Сталина русский народ показал такой пример любви к родине, твердости духа и самопожертвования, какого еще не знал мир. После войны наша страна всегда будет рада поддерживать отношения добрососедства и искренней дружбы с Россией, чей народ, спасая себя, помогает спасению всего мира от нацистской угрозы.

Но по мере того, как обнаруживалась неизбежность объединения Северной Италии, все определеннее обрисовывалась «идея», во имя которой Франция вела эту войну. Это была идея присоединения Савойи и Ниццы к Франции. Уже во время войны раздавались голоса, которые указывали на это присоединение как на цену французского вмешательства в итальянские дела.

Любовь как война: легко начать, но очень трудно кончить.

Никакая война не заслуживает оправдания, кроме войны оборонительной. А оборонительная война, по самой своей природе и по определению, — это такая война, с которой человек возвращается избитый, истекающий кровью и не способный похвалиться ничем, кроме того, что ему удалось выжить.

Недавно один мой друг запугивал меня, говоря, что в каждом фильме я убит или покалечен [смеется]. В «Американских горках» я серьезно ранен, в «Бойцовском клубе» я избит, в «Реквием по мечте» мне ампутировали руку, в «Американском психопате» я зверски убит, в «Комнате страха» я застрелен и так далее. Я думаю, более важно, чтобы я протестовал против несправедливости, чем болтал в журналах о моей личной жизни или любимом цвете. Это очень приятное чувство, когда я получаю письма от ветеранов, вернувшихся из Ирака, и они говорят, что мои песни дали им силу на фронте и оставить эту войну позади. Но каждое призвание имеет свою цену: когда мы делали «Реквием по мечте», я жил на улице в течении месяца, я голодал, потерял 12 килограмм, и мне надо было избегать секса, чтобы реально показать то, что наркотики могут сделать с людьми. Потом после съемок я был затворником в Португальском монастыре, чтобы прийти в себя.

В нашей стране актеры становятся президентами. А я всего лишь играю в группе. Мне интересно, почему люди критикуют тех, кто делает творческий выбор? Я не иду на войну. Я сочиняю музыку.

Душа вечна. Здесь, на земле, за все прожитые жизни она очищается и, достигнув идеала, уходит в вечный покой. Как мы её очищаем? Бескорыстной любовью, добрыми поступками. Именно любовь избавляет нас от эгоизма, злости, отчаянья. Бессмертие каждого из нас в том, что мы оставляем после себя. Кто-то оставляет музыку, вдохновляющую людей, кто-то отважного сына, спасшего детей на войне, кто-то добрую книгу, побуждающую не отчаиваться, кто-то душевную дочь, помогающую бездомным животным. Помните у Руми? «Не ищите после смерти могилу в земле, ищите её в сердцах просвещённых людей».

Хочешь мира готовься к войне.

Ведь понятно же, что на войне как на войне... обе стороны в... этом самом. В экскрементах.

Любовь как война! Легко начать, тяжело закончить, невозможно забыть.

На войне, как на войне.

Война — слишком серьёзное дело, чтобы доверять её военным.

Роммель завоевал мировое уважение за его военный гений. Он был легендой. (...) Роммель служил живым напоминанием о более романтических, рыцарских днях — и был истинным примером офицера-гуманиста. Роммель был лучшим немецким генералом. Вы должны помнить, что вся Европа в то время была в руках нацистов. Американцы тогда ещё не вступили в войну. Россию атаковали 166 нацистских дивизий. Дело было плохо. И Роммель, величайший из воевавших в пустыне полководцев всех времён, и его Африканский корпус, задали жару британцам и теснили их обратно к Каиру. Это был момент, когда война могла быть проиграна.

Он был великолепным военным стратегом, при этом придающим важность вопросам снабжения и ироничным по отношению к неприятелю... Его пыл и смелость обернулись нам тяжкими бедами, но он заслуживает нашего признания, что я и отметил — не без упрёков со стороны общественности — в Палате Общин в январе 1942 года, когда я сказал о нём: «Нам противостоит отважный и опытный противник, и (я должен сказать это, несмотря на тяготы войны), великий полководец.»

Около 12:00 тёмно-зелёный автомобиль с берлинскими номерами остановился у нашей калитки. Единственным мужчиной в доме, кроме моего отца, был капитан Алдингер (помощник Роммеля), тяжелораненый ветеран войны. Два генерала — Бургдорф, могучий и цветущий, и Майзель, маленький и стройный — вышли из автомобиля и вошли в дом. Они вели себя вежливо и уважительно, и попросили отца поговорить с ними наедине. Алдингер и я вышли из комнаты. «Так значит, они не собираются его арестовывать», — подумал я с облегчением, когда поднялся наверх, чтобы взять книгу.
Через несколько минут я услышал, как отец пошёл наверх и зашёл в комнату моей матери. Желая узнать, что происходит, я встал и последовал за ним. Он стоял посреди комнаты и был бледен. «Пойдём со мной», — сказал он жёстко. Мы пошли в мою комнату. «Я только что рассказал твоей матери, — начал он медленно, — что через четверть часа я умру». Он был спокоен и продолжил: «Погибнуть от рук своих людей тяжело. Но дом окружён, и Гитлер обвиняет меня в измене Родине. «В связи с моими заслугами в Африке», — процитировал он саркастически. — У меня есть возможность умереть от яда. Эти два генерала привезли его с собой. Он убивает за 3 секунды. Если я соглашусь его принять, то никаких обычных последствий для моей семьи, то есть для вас, не будет. Они также не тронут моих людей».
«Вы верите в это?» — прервал я его.
«Да, — ответил он. — верю. Это в их интересах — сделать так, чтобы не всплыли все подробности. Кстати, меня вынудили взять с вас обещание хранить всё это в строжайшем секрете. Если хоть слово обо всём этом просочится, они больше не будут связаны своим обещанием».
Я сказал: «Неужели мы не сможем защититься...» Он прервал меня.
«В этом нет смысла, — произнёс он.

Сдержанность, даже рыцарство... отличали бойцов с обеих сторон в течение всей кампании в Северной Африке... Лучшим примером такого поведения был сам Роммель. Когда Гитлер прислал приказ казнить захваченных в плен британских коммандос, Роммель выбросил приказ в мусорную корзину. Он настаивал на том, чтобы попавшие в плен солдаты союзников получали такие же пайки и тот же уровень медицинской помощи, что и он сам. Он написал книгу под названием: « Krieg ohne Hass » (Война без ненависти). Воспоминания о кампании в Северной Африке свидетельствуют, что, хотя война была свирепой и жестокой, враги сохраняли друг к другу терпимость, которую сегодня, кажется, немыслимо и представить.

Сильна ли Русь? Война, и мор

Все говорили о близкой войне и сколько помню, довольно легкомысленно. Подражание французскому тону времен Людовика XV было в моде. Любовь к отечеству казалась педанством. Тогдашние умники превозносили Наполеона с фанатическим подобострастием и шутили над нашими неудачами. К несчастию, заступники отечества были немного простоваты; они были осмеяны довольно забавно и не имели никакого влияния. Их патриотизм ограничивался жестоким порицанием употребления французского языка в обществах, введения иностранных слов, грозными выходками противу Кузнецкого моста и том[у] подоб[ным]. Молодые люди говорили обо всём русском с презрением или равнодушием и, шутя, предсказывали России участь Рейнской конфедерации. <...

Мы все — машины времени. Вот почему всю свою жизнь я нахожусь под очарованием стариков. Потому что я знаю: вот сейчас нажму его потайную кнопку и окажусь в 1900 году. Или на Гражданской войне... А в детстве я встречал ветеранов Гражданской войны!

Интервенция в этом районе приведет к тому, что вы безнадежно завязнете в этой бесконечной войне. <...> Я вам предсказываю, что вы будете увязать шаг за шагом в бездонной военной и политической трясине, несмотря на все свои потери и расходы.

Франция проиграла сражение, но она не проиграла войну! Ничего не потеряно, потому что эта война — мировая. Настанет день, когда Франция вернёт свободу и величие... Вот почему я обращаюсь ко всем французам объединиться вокруг меня во имя действия, самопожертвования и надежды.

...Те формы государственности, которые, по природе своей, не в ладах с логикой, вынуждены вести истребительную войну против молодёжи.

Люди не совершают революцию охотно, как и войну. Разница, однако, та, что в войне решающую роль играет принуждение; в революции же принуждения нет, если не считать принуждения обстоятельств. Революция происходит тогда, когда не остается другого пути.

Война халатам, мир каблукам!

Разбойник с большой дороги, участвует ли он в шайке или грабит в одиночку, равно остается грабителем; и страна, затевающая войну, есть не что иное, как большая шайка грабителей.

Вы спрашиваете, как Господь может попускать такое несчастье (войну) людям, где же благое Его учение? — На бумаге. Если бы оно было начертано в сердцах человеческих, люди жили бы в мире. Насколько бессмысленно призывать жителей города, в котором свирепствует чума: «Станьте здоровыми!», настолько же бессмысленно кричать: «Мир! Мир!», а жить в греховной нечистоте и безнравственности. Здоровье само придет в город, когда он будет очищен от грязи и чумной заразы, и мир придет к народам, когда они очистятся от чумы безверия и греха. А иначе на наши крики: «Мир! Мир!»

Как ни странно это звучит, но это правда: мы приходим в этот мир, чтобы спасаться от него. Так же как люди уходят на войну не ради наслаждения войной, но чтобы спастись от нее!
Ради большего блага люди идут воевать; ради большего блага, чем земная жизнь, мы рождаемся в этот мир. Ради вечной и лучшей жизни мы рождаемся в эту жизнь.
Истинные христиане всегда считали свою жизнь военной службой. И как солдаты считают дни своей службы и с радостью думают о возвращении домой, так и христиане постоянно помнят о конце своей жизни и возвращении в свое Небесное Отечество.

Брак — это война между мужчиной и женщиной, победителю достается свобода.

Первый, кто огородил клочок земли, осмелился сказать: «эта земля принадлежит мне», и нашёл людей, которые были настолько простодушны, чтобы поверить этому, был истинным основателем гражданского общества. Сколько преступлений, сколько войн, сколько бедствий и ужасов отвратил бы от человеческого рода тот, кто, вырвав столбы или, засыпав рвы, служившие границами, воскликнул бы, обращаясь к людям: «Берегитесь слушать этого обманщика! Вы погибли, если забудете, что плод принадлежит всем, а земля — никому!»

Покупать у врага мир — значит снабжать его средствами для новой войны.

Что такое жизнь наша? Горение свечи: стоит лишь дунуть Тому, Кто ее дал, — и она потухла. Что такое жизнь наша? Шествие путника: дошел до известного предела, — ему отворяются врата, он покидает странническую одежду свою (тело) и посох и входит в дом свой. Что такое жизнь наша? Продолжительная, кровопролитная война за обладание истинным отечеством и за истинную свободу. Кончилась война, — вы победитель или побежденный, вас отзывают из места борьбы к месту воздаяния, и вы получаете от Мздовоздаятеля или награду вечную, славу вечную, или наказание вечное, посрамление вечное.

Мир находится в состоянии дремоты, греховного сна, спит. Будит его Бог войнами, моровыми поветриями, пожарами, бурями сокрушительными, землетрясениями, наводнениями, неурожаями

Западным прагматикам становится все очевиднее, что гибель России была бы благом для цивилизации. Ее вклад в общее развитие мира несоизмеримо меньше, чем создаваемые ею проблемы. От нее постоянно несет войной и попами. Ее козыряние участием во Второй мировой давно наскучило, а декларации о полной победе над фашизмом стали забавны. Фашизм живет и здравствует, в том числе и в самой России.

Что было лучше в 1950-х и 1960-х годах, так это то, что тогда люди были возбуждены жизнью. Был прилив чувств после победы в войне, всё было новое: машины, дома, люди рано женились, придумали рок-н-ролл... и Элвис. У людей был более счастливый вид. Сейчас происходит много всего интересного с новыми технологиями, но впечатления уже не те, что были раньше.

В благоухании, в цветах пришла желанная весна,
Сто тысяч радостей живых вселенной принесла она,
В такое время старику нетрудно юношею стать, -
И снова молод старый мир, куда девалась седина!
Построил войско небосвод, где вождь — весенний ветерок.
Где тучи — всадникам равны, и мнится: началась война.
Здесь молний греческий огонь, здесь воин — барабанщик-гром.
Скажи, какая рать была, как это полчище, сильна?
Взгляни, как туча слезы льет. Так плачет в горе человек.
Гром на влюбленного похож, чья скорбная душа больна.
Порою солнце из-за туч покажет нам свое лицо,
Иль то над крепостной стеной нам голова бойца видна?
Земля на долгий, долгий срок была подвергнута в печаль,
Лекарство ей принес жасмин: она теперь исцелена.
Все лился, лился, лился дождь, как мускус, он благоухал*,
А по ночам на тростнике лежала снега пелена.
Освобожденный от снегов, окрепший мир опять расцвел,
И снова в высохших ручьях шумит вода, всегда вольна.
Как ослепительный клинок, сверкнула молния меж туч,
И прокатился первый гром, и громом степь потрясена.
Тюльпаны, весело цветя, смеются в травах луговых,
Они похожи на невест, чьи пальцы выкрасила хна.
На ветке ивы соловей поет о счастье, о любви,
На тополе поет скворец от ранней зорьки дотемна.
Воркует голубь древний сказ на кипарисе молодом,
О розе песня соловья так упоительно звучна.

Вещам не зная истинной цены,
Ужель ты создан Богом для войны?
Послушай, обладатель жизни краткой,
Ужель тебе сражения нужны?

К добру и миру тянется мудрец,
К войне и распрям тянется глупец.

Войну — к позорному столбу.

Чем больше ты имеешь, тем с большей жадностью стремишься к тому, чего у тебя нет. Война у тебя рождается из побед.

Войны зависят от славы, и часто ложь, которой поверили, становится истиной.

Стоит добрым, честным, бескорыстным людям объединиться и начать войну во имя хорошего дела, как вскоре главнокомандующим у них непременно оказывается наихудший из злодеев. Такая уж это штука — война, хорошего от неё не жди.

Самая трудная война, которую я вел, была война с моей женой Оливией.

Быть созданным, чтобы творить, любить и побеждать, — значит быть созданным, чтобы жить в мире. Но война учит все проигрывать и становиться тем, чем мы не были.

Как только война становится реальностью, всякое мнение, не берущее ее в расчет, начинает звучать неверно.

Неизбежно только одно — смерть, всего остального можно избежать. Во временном пространстве, которое отделяет рождение от смерти, нет ничего предопределенного: все можно изменить и можно даже прекратить войну и жить в мире, если желать этого как следует — очень сильно и долго.

Для большинства людей война означает конец одиночества. Для меня она — окончательное одиночество.

Я знал человека, который отдал двадцать лет своей жизни сущей вертихвостке, пожертвовал ради нее решительно всем — друзьями, карьерой, приличиями и в один прекрасный день обнаружил, что никогда ее не любил. Ему просто было скучно, как большинству людей. Вот он и создал себе искусственную жизнь, сотканную из всяких сложных переживаний и драм. Надо, чтобы что-нибудь случилось, — вот объяснение большинства человеческих конфликтов. Надо, чтобы что-нибудь случилось необыкновенное, пусть даже рабство без любви, пусть даже война или смерть!

Как бы там ни было, но после долгого изучения самого себя я установил глубокую двуликость человеческой природы. Порывшись в своей памяти, я понял тогда, что скромность помогла мне блистать, смирение — побеждать, а благородство — угнетать. Я вёл войну мирными средствами и, выказывая бескорыстие, добивался всего, чего мне хотелось. Я, например, никогда не жаловался, что меня не поздравили с днем рождения, позабыли эту знаменательную дату; знакомые удивлялись моей скромности и почти восхищались ею. Но истинная её причина была скрыта от них: я хотел, чтобы обо мне позабыли. Хотел почувствовать себя обиженным и пожалеть себя. За несколько дней до пресловутой даты, которую я, конечно, прекрасно помнил, я уже был настороже, старался не допустить ничего такого, что могло бы напомнить о ней людям, на забывчивость которых я рассчитывал (я даже вознамерился однажды подделать календарь, висевший в коридоре). Доказав себе своё одиночество, я мог предаться сладостной, мужественной печали.

Смешно и подумать, что Гитлер мог выиграть войну. Что бы он делал с этой победой?

Гитлер был законченный мазохист, одержимый навязчивой идеей развязать войну, с тем чтобы потом героически ее проиграть.

В войне побеждает не тот, кто прав, а тот, кто остался в живых.

Личное тщеславие рассеивается братьями, семейное — одноклассниками, классовое — политикой, национальное — поражением в войне. Однако человеческое тщеславие остается...

Если бы мысли и силы человечества перестали тратиться на войну, мы за одно поколение смогли бы положить конец нищете во всем мире.

Фон дер Вринг мягок и человечен, его книга — книга рекрута: её действие лишь один раз переносится в район жестоких боев, но зато он дает исчерпывающую картину жизни в гарнизоне и за линией фронта в чрезвычайно хорошо написанных главах, имеющих высокую художественную ценность и обнаруживающих в жизни этого сообщества человечность, товарищество, юмор и иронию, что привносит совершенно особую теплоту, потому что знакомит с жизнью отдельных характеров и типов, в то время как война образует только фон и не заслоняет собой все.

Когда-нибудь в будущем несколько человек будут нажимать на кнопки — а миллионы умирать страшной смертью. Проблема войны состоит в том, что люди, которые её хотят, не ожидают, что на ней им придется погибнуть. А проблема нашей памяти — в том, что она забывает, изменяет и искажает, чтобы выжить. Она превращает смерть в приключение, если смерть тебя пощадила. Но смерть — не приключение: смысл войны в том, чтобы убивать, а не выживать. Поэтому лишь мертвые могли бы рассказать нам правду о войне. Слова выживших не могут передать её полностью, а фильмы иногда могут. Наше зрение более обманчиво, чем слово.

В воинах мне мешает война, в моряках — море, в священниках — Бог, в любовниках — любовь. Любя другого, презираю себя, будучи любимой другим — презираю его. У каждого живёт странное чувство презрения к тому, кто слишком любит нас. (Некое «если ты так любишь меня, сам ты не Бог весть что!»). Может, потому, что каждый знает себе цену...

Мальчиков нужно баловать — им, может быть, на войну придётся.

Что касается последних новостей, то создается впечатление, что европейские варвары вновь собираются истреблять друг друга. Русско-турецкая война напоминает схватку между коршуном и змеёй: кто бы кого ни уничтожил, одним разрушителем в мире станет меньше. Как видно, воинственность — закон человеческой природы, одно из препятствий на пути к слишком бурному размножению, заложенному в механизме Вселенной. Петухи на птичьем дворе убивают друг друга, медведи, быки и бараны поступают точно так же, а конь в табуне на приволье норовит забить копытами насмерть всех молодых соперников, покуда, обессиленный драками и годами, сам не становится жертвой какого-нибудь жеребца. Я надеюсь, мы докажем, сколь благотворен для людей путь квакеров и что жизнь кормильца исполнена большего достоинства, нежели жизнь воителя. Некоторым утешением может служить то, что истребление безумцев в одной части света способствует росту благосостояния в других его частях. Пусть это будет нашей заботой и давайте доить корову, пока русские держат её за рога, а турки за хвост.

Больше доблести в том, чтобы словами убивать войны, чем железом — людей.

Мир есть не отсутствие войны, но добродетель, проистекающая из твёрдости духа.

Кто ненавидит и не прекращает вражды, тот мучится, истощается, проводит жизнь в постоянной войне, а кто выше этих стрел, тот стоит вдали от треволнений, доставляет себе, а не врагу величайшую пользу и, стараясь примириться с ним и не враждовать, избавляет себя от войны и ссоры.

Пока нет войны, усмирять врагов нужно дарами; если же ополчились они на тебя, нельзя уклоняться. Терпенье и смиренье нужно иметь и для мира, и для войны.

Нет ничего равного терпению. Оно — царица добродетелей, основание совершенств, безмятежная пристань, мир во время войн, тишина во время бури, безопасность среди злоумышлений, оно делает обладающего им крепче адаманта.

Несправедливость, присущая первым людям, — вот где истоки войны и необходимости ставить над собой начальников, которые определяли бы права каждого и решали бы все споры.

У войны за плечами тысячелетия.

Россия и Китай понимают мировые проблемы гораздо лучше, чем США, потому что им пришлось пройти через ужасающие войны, столкнуться со слепым эгоизмом фашизма. У меня нет сомнений в том, что имея революционный опыт и исторические традиции, сделают всё для того, чтобы избежать войны, а также для мирного развития Венесуэлы, Латинской Америки, Азии и Африки.

Капитализм отвратителен. Он несет лишь войну, лицемерие и соперничество.

Из суеверий родились вздоры, споры, секты, вражды междусобныя и странныя, ручныя и словесныя войны, младенческие страхи и проч.

Мы должны видеть, что мир представляет собой более сладкую музыку, космическую мелодию, которая намного превосходит раздоры войны.

Я сегодня пришел в этот великолепный дом преклонения, потому что моя совесть не оставляет мне выбора... Настоящая революция ценностей наложит руку на мировой порядок и скажет о войне: «Это не только способ урегулирования разногласий.»

Чтобы обрести врагов, не спешите объявлять войну. Достаточно просто начать говорить то, что думаешь.

Ахиллесова пята насилия в том, что оно — ведущая в пропасть спираль, рождающая именно то, что пытается уничтожить. Вместо того, чтобы уменьшать зло — оно преумножает его. Силой вы можете убить лжеца, но не сможете убить ложь и помочь правде. Вы убьете ненавидящего, но не уничтожите ненависть. Напротив, насилие увеличивает ненависть. И так по кругу. <...> Цепная реакция зла — ненависть, порождающая ненависть и войны, порождающие новые войны — должна быть разомкнута, или иначе мы скатимся в темную пропасть самоуничтожения.

Я знаю, что если в России тебя считают «настоящим мужиком» — это серьёзный комплимент. Моя бабушка была русской – Смирновой – и для меня она – воплощение внутренней силы и цельности. Она прошла через нищету, войну и эмиграцию. Бабушка, дедушка и остальные родственники с их стороны – настоящие крепкие русские с трудной судьбой, которая их не сломала. Я не могу комментировать насколько я сам «настоящий мужик», но если во мне и есть что-то подобное, то это от них. И чем больше я встречаю в жизни людей, тем больше понимаю, что мои русские бабушка и дедушка были самыми «настоящими». Даже в периоды глухого безденежья и отчаяния в них был стержень и чувство собственного достоинства, которое я сейчас мало в ком вижу.

Воин! Умри прославленной смертью, чтобы родная земля не краснела, принимая твое тело.
Самое лучшее украшение храбреца – рана, полученная на поле боя.
Трусливые погибают на поле боя от случайной, «слепой» пули.
Побеждают не количеством, а качеством. Значит, атакуй, не спрашивая о количестве врага.
Побеждает тот, кто поставил цель победить – победить любой ценой.
Воин, убегающий с поля боя, убегает от своей нации и родины.
На поле боя будь беспощадным, но не жестоким.
Если колеблешься во время войны – ты пропал, ты побежден. Плох и недостоин тот солдат, который не стремится стать командиром.
Умри с честью. Как только ты теряешь честь, тебе остается только умереть.
Трусы размышляют и колеблются, неустрашимые – дерзают и решают.
Слава им, героям, которые могут иронизировать опасность и смерть.
Будь первым, атакуя врага и последним, покидая поле боя.
Во время нападения помни о разрушениях Зейтуна (23), Аданы и Васпуракана.
Хочешь победить? – Дерзай.
Готовность умереть с честью – вот основа победы.
Не люблю того солдата, который способен только на простые дела.
Если враг увидел твой тыл – ты пропал.
Никогда не забывайте, что ваша собственная честь связана с вашими соратниками, с честью вашей Военной части и вашего рода. Поэтому учитесь предпочитать смерть с честью жизни без чести – как на войне, так и вне нее.

Принятие окончательного решения иногда может выглядеть как гражданская война внутри себя.

Войну, где восстает на брата брат,
Всевышний проклянет стократ.

Брак — единственная война, во время которой вы спите с врагом.

Государь не должен иметь ни других помыслов, ни других забот, ни другого дела, кроме войны, военных установлений и военной науки, ибо война есть единственная обязанность, которую правитель не может возложить на другого.

Мужественное и устроенное войско есть надежная душа войны и безопасная ограда Держав.

Войны начинаются, когда вы их начинаете, но они не останавливаются, когда вы этого захотите

Войны начинают когда хотят, но завершают, когда могут.

Война — хорошее дело, если броня её отсвечивает надеждой.

Война сладка тому, кто её не изведал.

Та война справедлива, которая необходима, и то оружие священно, на которое единственная надежда.

Войны начинаются, когда вы их начинаете, но они не останавливаются, когда вы этого захотите (вариант: Войны начинаются по вашей воле, но не прекращаются по вашему желанию).

Не золото, как провозглашает всеобщее мнение, а хорошие солдаты суть пружина войны, ибо за золото не всегда найдёшь добрых солдат, а хорошие солдаты всегда достанут золото.

Нам не нужна сейчас справедливость, идёт война лицом к лицу, война до конца, жизнь или смерть. Я предлагаю, я требую органа для революционного сведения счётов с контрреволюцией.

Почти все, кого я встречала в своей жизни, не понимали, что сатанизм состоит не в ритуальных жертвоприношениях, раскапывании могил и поклонении дьяволу. Дьявол не существует. Сатанизм — это поклонение себе, потому что только ты ответственен за свои собственные добро и зло. Война христианства с дьяволом всегда была борьбой с самыми естественными человеческими инстинктами — потребностью в сексе, насилии и самодовольстве — и отрицанием принадлежности человека к миру животных. Идея рая — это просто христианский способ устроить на земле ад.

Это правда, что мы выиграли все наши войны, но мы заплатили за них. Мы больше не хотим побед.

Мы всегда утверждали, что в нашей войне с арабами у нас имеется секретное оружие — полное отсутствие альтернативы... Египтяне могут бежать в Египет, сирийцы — в Сирию. Мы можем бежать только в море, а перед этим имеет смысл и дать сражение.

Свойственное людям на войне чувство. Не меня, ага! He меня.

Впереди пятьдесят лет необъявленных войн, и я подписал договор на весь срок.

Его весёлость столкнулась с серьёзностью войны, как мотылёк... и танк.

На войне очень часто приходится лгать, и, если солгать необходимо, надо это делать быстро и как можно лучше.

Никогда не считал, что война – неважно, насколько она необходима или оправдана, – не преступление.

Война, какая бы она ни была необходимая и справедливая, всегда преступление.

В прежние дни часто писали о том, как сладко и прекрасно умереть за родину. Но в современных войнах нет ничего сладкого и прекрасного. Ты умрешь как собака, безо всякой на то причины.

Я считаю, что все, кто наживается на войне и кто способствует ее разжиганию, должны быть расстреляны в первый же день военных действий доверенными представителями честных граждан своей страны, которых они посылают сражаться.

Есть вещи и хуже войны: трусость хуже, предательство хуже, эгоизм хуже.

Любить войну могут только спекулянты, генералы, штабные и проститутки. Им в военное время жилось как никогда, и нажиться они тоже сумели как никогда.

Те, кто сражается на войне, — самые замечательные люди, и чем ближе к передовой, тем более замечательных людей там встретишь; зато те, кто затевает, разжигает и ведёт войну, — свиньи, думающие только об экономической конкуренции и о том, что на этом можно нажиться. Я считаю, что всех, кто наживается на войне и кто способствует её разжиганию, следует расстрелять в первый же день военных действий доверенными представителями честных граждан своей страны, которых они посылают сражаться.

Международная война приносит лишь одну пользу, во всех отношениях, а потому совершенно необходима.

А про материальные бедствия войны я и говорить не стану: кто не знает закона, по которому после войны всё как бы воскресает силами. Экономические силы страны возбуждаются в десять раз, как будто грозовая туча пролилась обильным дождем над иссохшею почвой. Пострадавшим от войны сейчас же и все помогают, тогда как во время мира целые области могут вымирать с голоду, прежде чем мы почешемся или дадим три целковых.

В период мира укореняется трусливость и безчестность. Человек по природе своей страшно наклонен к трусливости и безстыдству и отлично про себя это знает; вот почему, может быть, он так и жаждет войны, и так любит войну: он чувствует в ней лекарство. Война развивает братолюбие и соединяет народы.

Без великодушных идей человечество жить не может, и я даже подозреваю, что человечество именно потому и любит войну, чтоб участвовать в великодушной идее. Тут потребность.

Война освежает людей. Человеколюбие всего более развивается лишь на поле битвы.

Война есть повод массе уважать себя, а потому народ и любит войну: он слагает про войну песни, он долго потом заслушивается легенд и рассказов о ней... пролитая кровь важная вещь!

Война поднимает дух народа и его сознание собственного достоинства. Война равняет всех во время боя и мирит господина и раба в самом высшем проявлении человеческого достоинства – в жертве жизнию за общее дело, за всех, за отечество.

Если б не было на свете войны, искусство бы заглохло окончательно. Все лучшие идеи искусства даны войной, борьбой.

Если война будет, то это будет последняя война. Могут быть только стычки, такие как Грузия-Россия, вот то что было, или Япония немножко там постреляли, или Америка с какой-то еще там маленькой страной. Масштабной войны не должно быть, потому что если она будет, то человечество будет уничтожено.

Речи, произносимые народу, необходимы, чтоб вызвать энтузиазм для войны.

Понятие свободы не является абсолютным, потому что ничто в жизни не является абсолютным. Свобода в праве: это долг. Это не подарок: это достижение, не равенство, а привилегия. Понятие свободы меняется с течением времени. Существует свобода в мирное время, но уже не свобода во время войны. Существует свобода во времена богатства, которая не может быть предоставлена в трудные времена.

Понятие свободы не является абсолютным, потому что ничто в жизни не является абсолютным. Свобода в праве: это долг. Это не подарок: это достижение, не равенство, а привилегия. Понятие свободы меняется с течением времени. Существует свобода в мирное время, но уже не свобода во время войны. Существует свобода во времена богатства, которая не может быть предоставлена в трудные времена.

Война — нормальное состояние для людей.

Война закостенелой несправедливости, царящей глупости и всему злому! Если хотите взять меня в боевые товарищи в этой священной войне, то я с радостью протяну вам руку.

Как ни ужасна война, все же она обнаруживает духовное величие человека, бросающего вызов своему сильнейшему наследственному врагу — смерти.

Самое первое, самое главное и самое важное в смысле последствий решение, которое должен принять государственный деятель и командир, это определить тип войны, в которую он погружается; здесь нельзя ошибиться, равно как и нельзя пытаться превратить войну во что-то противное ее природе.

Война есть продолжение политики иными средствами.

Война — область случайности: только в ней этой незнакомке отводится такой широкий простор, потому что нигде человеческая деятельность не соприкасается так с ней всеми своими сторонами, как на войне; она увеличивает неопределенность обстановки и нарушает ход событий.

Война — дело опасное. И заблуждения, имеющие своим источником добродушие, для нее самые пагубные. Применение физического насилия во всем его объеме никоим образом не исключает содействия разума; поэтому тот, кто этим насилием пользуется, ничем не стесняясь и не щадя крови, приобретает огромный перевес над противником, который этого не делает.

В таких вещах, как война, ошибки от доброжелательности являются худшими из всех.

Война — неотъемлемая часть конкуренции, такой же борьбы человеческих интересов и поступков.

Война есть не что иное, как расширенное единоборство. Вообразите себе схватку двух борцов. Каждый из них стремится при помощи физического насилия принудить другого выполнить его волю; его ближайшая цель — сокрушить противника и тем самым сделать его неспособным ко всякому дальнейшему сопротивлению.

Война, следовательно, является актом насилия, чтобы заставить нашего противника выполнить нашу волю.

Война есть продолжение политики другими средствами.

На войне все очень просто. Но самое простое оказывается наиболее сложным.

Война — область опасности, мужество — важнейшее качество войны.

Оборонительная форма войны сама по себе сильнее, чем наступательная. Но оборона — это негативное занятие, поскольку она заставляет сопротивляться намерениям врага вместо того, чтобы развивать свои собственные.

Добросердечные люди могут, конечно, полагать, что существует некий оригинальный способ обезоруживать и побеждать противника без пролития большого количества крови, они вольны также думать, что именно в этом и заключаются подлинные достижения искусства воевать. Звучит это привлекательно, но на деле является обманом, который необходимо открыть. Война есть крайне опасное дело, в котором наихудшие ошибки происходят от доброты.

Целью любой войны является мир на условиях, благоприятных для победившей стороны.

Государственный деятель, который видит, что война неизбежна, и не может решиться нанести удар первым, виновен в преступлении против своей страны.

Война ведется до победы и точка.

Война закончится, если вы этого захотите.

Тело умирает, а душа остается, а вы смотрите, как бы не пришел Ирод. Если придет... Он четырнадцать тысяч душ погубил! А если вдруг война? Что будем делать, если придут и начнут истреблять народ? Надо молиться. Но люди не слушают. Уничтожают друг друга, убивают, что только не делают, чтобы друг друга погубить.

В 1943 году Гитлеру: Оставь Россию в покое! Ты проиграешь эту войну! Говорят, фюрер высмеял болгарскую ясновидящую...

Та держава, которая объявится против великой России, проиграет войну. (В беседе с болгарским царем Борисом Третьим,1942)

Та держава, которая объявится против великой России, проиграет войну.

Война — это путь обмана.

Война — это великое дело государства, основа жизни и смерти, путь к выживанию или гибели. Это нужно тщательно взвесить и обдумать.

Война любит победу и не любит продолжительности.

Война — это путь обмана. Поэтому, даже если ты способен, показывай противнику свою неспособность. Когда должен ввести в бой свои силы, притворись бездеятельным. Когда цель близко, показывай, будто она далеко; когда же она действительно далеко, создавай впечатление, что она близко.

Я слышал об успехе быстрых военных походов, и не слышал об успехе затяжных. Ни одно государство не извлекло выгоды из длительной войны.

Самая лучшая война — разбить замыслы противника; на следующем месте — разбить его союзы; на следующем месте — разбить его войска. Самое худшее — осаждать крепости.

Настоящая цель войны - мир.

В литературном мире Антон Павлович Чехов был солнцем, которое вызвало к жизни, обогрело, приласкало и даже переформировало не одного писателя.
В июле месяце 1904 года всё внимание русского общества захватила война с её ужасами. Но даже и громада зла, волнами катившегося с Дальнего Востока, не могла осилить интереса публики к добру, которое не умерло вместе с телом замечательного писателя и человека.
После смерти Чехова в газетах было так: пол-листа о его жизни и кончине, а пол-листа о войне. В две недели о нём составилась целая литература, и тем не менее, сказано было мало.

... как-то странно и в газетах, и в обществе; вранья много, курс упал, интерес ко всему, кроме войны, иссяк у общества.

Я никогда не присоединюсь к движению против войны. Позовите меня, когда появится движение за мир.

Среди [мирного] населения будьте смирны, как малый теленок, а во время войны кидайтесь в бой, как голодный ястреб, бросающийся на дичину.

У каждого поколения должна быть своя война.
Эта или очень похожая цитата приписывается также Чжоу Эньлаю, Дэну Сяопину и Отто фон Бисмарку, но также без документальных свидетельств.

Вы ведите свою войну, а я буду вести свою.
Эта цитата, из-за которой Анита Данн потеряла должность главы департамента по внешним связям Белого дома, была приведена ею по памяти из какой-то книги республиканца Ли Атуотера.

Если только империалисты развяжут агрессивную войну, мы вместе с народами всего мира непременно сметем их с лица земли!

В настоящее время люди во всех странах мира рассуждают о возможности возникновения третьей мировой войны. По этому вопросу мы должны быть в состоянии моральной готовности и подходить к делу аналитически. Мы твёрдо стоим за мир и выступаем против войны. Однако если империалисты всё же развяжут войну, то и в этом случае нам не надо бояться. Наш подход к этому вопросу такой же, как ко всяким «беспорядкам»: во-первых, мы против, во-вторых, мы не боимся. После первой мировой войны появился Советский Союз с населением в 200 миллионов человек; после второй мировой войны появился социалистический лагерь, охватывающий 900 миллионов человек. Можно утверждать, что если, несмотря ни на что, империалисты развяжут третью мировую войну, то в результате войны ещё сотни миллионов человек непременно перейдут на сторону социализма и под властью империализма останется лишь небольшая территория; возможен также полный развал всей империалистической системы.
Мао Цзэдун. К вопросу о правильном разрешении противоречий внутри народа

Жизнь империалистов не может быть очень продолжительной, так как они занимаются лишь плохими делами, только поддерживают антинародную реакцию в различных странах, захватили большое число колоний, полуколоний и военных баз и угрожают миру атомной войной. Таким образом, они вынуждают более 90 процентов населения всего мира в настоящее время или в будущем подняться на общую борьбу с ними. Однако в настоящее время империалисты пока ещё здравствуют. Они по-прежнему бесчинствуют в Азии, Африке и Латинской Америке. В западном мире они по-прежнему угнетают народные массы своих стран. Необходимо изменить такую обстановку. Покончить с агрессией и гнётом империалистов, главным образом американских империалистов,— это задача народов всего мира.
Мао Цзэдун. Интервью корреспонденту агентства «Синьхуа»

Готовиться к войне, готовиться к голоду, служить народу (备战备荒为人民。).

Оружие является важным, но не решающим фактором войны. Решающий фактор — человек, а не вещь. Соотношение сил определяется не только соотношением военной и экономической мощи, но также и соотношением людских ресурсов и морального состояния.

Вы ведите свою войну, а я буду вести свою.

Следует выступать против переоценки сил врага. Так, например, боязнь перед американским империализмом, боязнь перенесения военных действий на территорию гоминьдановских районов, боязнь ликвидации компрадорско-феодального строя, осуществления раздела помещичьих земель и конфискации бюрократического капитала, боязнь длительной войны и т. п.

Фашисты и империалисты хотят, чтобы войны длились без конца. Что касается нас, то мы хотим положить конец войнам в недалёком будущем.

В 1946 году, когда Чан Кай-ши начал наступление против нас, многие наши товарищи и весь наш народ беспокоились о том, сможем ли мы выиграть войну. Меня тоже волновало это. Но у нас была уверенность. В то время приехала в Яньань одна американская журналистка по фамилии Анна Луиза Стронг. В беседе с ней я затронул много вопросов: и о Чан Кай-ши, и о Гитлере, и о Японии, и о США, и об атомной бомбе и т. д. Я тогда сказал, что все так называемые могучие реакционные силы на самом деле представляют собой всего лишь бумажных тигров, ибо они оторваны от народа. Посмотрите, разве Гитлер не был бумажным тигром? Разве с ним не было покончено? Я тоже говорил, что русский царь был бумажным тигром, китайский император был бумажным тигром, японский империализм был бумажным тигром. Ведь со всеми ими было покончено. С американским империализмом ещё не покончено, у него есть и атомные бомбы. Но я думаю, что с ним также будет покончено, он тоже является бумажным тигром. Чан Кай-ши был в свое время очень сильным, его регулярная армия насчитывала более 4 миллионов человек. Тогда мы находились в Яньане. А сколько было в то время в Яньане населения? 7 тысяч человек. А сколько у нас было войск? Всего 900 тысяч партизан, причём они были полностью разбросаны в нескольких десятках опорных баз, отрезанных друг от друга Чан Кай-ши. Однако мы говорили, что Чан Кай-ши является не чем иным, как бумажным тигром, и мы непременно победим его. Во имя борьбы с врагом, в течение длительного времени у нас складывалось такое понятие, что в стратегическом отношении мы должны презирать всех врагов, а в тактическом отношении должны уделять всем врагам серьёзное внимание, то есть в целом мы непременно должны презирать врагов, а в каждом конкретном случае мы непременно должны уделять им серьёзное внимание. Если в целом не презирать врагов, то мы можем совершить оппортунистические ошибки. Когда жили Маркс и Энгельс и их всего было двое, они тогда уже заявили, что капитализм во всем мире будет свергнут. Однако в конкретном случае, в отношении каждого врага в отдельности, если ему не уделять серьёзного внимания, то мы совершим авантюристические ошибки. Войну можно вести лишь отдельными операциями, врага можно уничтожать лишь по частям, заводы можно строить лишь по объектам, землю крестьянин может вспахивать лишь по участкам. То же самое можно сказать и о еде. С точки зрения стратегии нам еда нипочем: мы готовы поесть всю пищу. Но в конкретном случае, когда кушаешь, то глотаешь пищу частями и не можешь проглотить сразу все явства со стола. Вот это и называется решать каждый вопрос в отдельности, а в военной литературе это называется разгромить врага по частям.
Мао Цзэдун. Выступление на Московском совещании представителей коммунистических и рабочих партий

Я полагаю, что американский народ и народы тех стран, которым угрожает агрессия со стороны США, должны объединиться для борьбы против наступления американских реакционеров и их прихвостней в различных странах. Только одержав победу в этой борьбе, можно избежать третьей мировой войны, в противном случае она неизбежна.
Мао Цзэдун. Беседа с американской журналисткой Анной Луизой Стронг

Если говорить о нашем желании, то мы не хотим воевать ни одного дня. Однако если обстоятельства вынудят нас воевать, то мы в состоянии вести войну до конца.

У каждого поколения должна быть своя война.

Развитие человеческого общества в конечном счёте... приведет к уничтожению войны — этого чудовищного взаимоистребления человечества.

Атомная бомба — это бумажный тигр, которым американские реакционеры запугивают людей, с виду он кажется страшным, а на самом деле вовсе не страшен. Конечно, атомная бомба — это оружие массового истребления, однако исход войны решает народ, а не один-два новых вида оружия.

Как только человечество уничтожит капитализм, оно вступит в эпоху вечного мира, и тогда войны ему уже не будут нужны. Тогда не нужны будут армии, военные корабли, боевые самолеты и отравляющие вещества. Тогда человечество уже во веки веков не увидит войны.
Мао Цзэдун. О затяжной войне

Политика — это война без кровопролития, в то время как война — это политика с кровопролитием.

Мы – за уничтожение войны, нам война не нужна, но уничтожить войну можно только через войну. Если хочешь, чтобы винтовок не было, – берись за винтовку.

Война — не настоящий подвиг, война — это суррогат подвига.

И всё-таки я еду, хотя у меня столько причин остаться, хотя у меня наберётся добрый десяток статей для увольнения с военной службы, тем более, что я уже побывал на войне, да ещё в каких переделках. Я еду. (...) Это мой долг. Еду на войну. Для меня невыносимо оставаться в стороне, когда другие голодают; я знаю только один способ быть в ладу с собственной совестью: этот способ — не уклоняться от страдания.

Война это не подвиг. Война — болезнь.

Война — не приключение. Война — болезнь. Как тиф.

Если не будет возможности успешно напасть ни на одно государство, войны прекратятся.

В результате этой войны, величайшей в истории, должен родиться новый мир, который оправдает жертвы, приносимые человечеством. Этот новый мир будет миром, в котором не будет эксплуатации слабых сильными, добрых злыми, где не будет унижения неимущих перед властью богатых, где произведения ума, науки, искусства будут служить всему обществу в целом для облегчения и улучшения жизни, а не отдельным людям для приобретения богатств. Этот новый мир не будет миром униженных и порабощенных, он будет миром свободных людей и народов, равных по достоинству и уважению.

Если всё, что вы можете делать и думать, сконцентрировано на одном человеке, что ж, атакуйте меня, делайте свое дело. А я устал, мне надоело, я прекращаю войну.

Я выхожу из войны рэпперских кланов, братья.

Каждая нация считает себя выше других наций. Это порождает патриотизм и... войны.

Когда человек начинает войну с самим собой, он уже чего-то да стоит.

Если изъять деньги у 50 богатейших еврейских семей, то прекратятся войны и революции.

Всё, что происходит в этом мире – это война между жизнью, творчеством, и энтропией, смертью. Всё, что мы делаем, это мы отстаиваем, отстаиваем, то есть мы сейчас не покушаемся на большее, потому что мы сейчас находимся в страшной ситуации. Мы находимся, я считаю вообще человечество на грани вымирания. И разговор нужно вести о выживании, отстаивании, отстаивании жизни, как принципа творчества. А творчество – это как революция для меня. Потому что любое творчество – это революция, превозмогание смерти, инерции.

Сторонникам порядка навреди как можно больше,
в проигранной войне сопротивляйся до конца!

В нашей компании, например, было такое ёмкое понятие «ПРОТЕСТ». Из соображений его и рассматривалось любое творчество и событие — старое, новое, — вообще. Либо в нём есть «ПРОТЕСТ» (за что можно получить), либо — нет. Тогда этому и цена — говно. Исходя из этого и предпринимались любые действия. С одной стороны, это очень упрощало жизнь и творчество. С другой, окончание всего — и жизни, и творчества, было очень рядом, на волоске. Поэтому я и воспринимаю то время как погребально-праздничный фейерверк, праздник бунта, собственной свободы вопреки всему и печальной ВОЙНЫ, детской и звериной.

Война превращает в диких зверей людей, рождённых, чтобы жить братьями.

Самый характерный звук зимой во время войны — музыкальный звон капель, падающих на плоскую каску.

Профессиональный спор — это война без стрельбы

Когда война становится бесконечной, она перестает быть опасной.

Война — это способ разбивать вдребезги, распылять в стратосфере, топить в морской пучине материалы, которые могли бы улучшить народу жизнь и тем самым в конечном счёте сделать его разумнее.

Серьёзный спорт не имеет ничего общего с честной игрой. Серьёзный спорт — это война минус убийство

Сущность войны — уничтожение не только человеческих жизней, но и плодов человеческого труда. Война — это способ разбивать вдребезги, распылять в стратосфере, топить в морской пучине материалы, которые могли бы улучшить народу жизнь и тем самым в конечном счёте сделать его разумнее.

Война — это мир. Свобода — это рабство. Незнание — сила.

Самый быстрый способ окончить войну — проиграть её

Вся пропаганда войны, все крики, ложь и ненависть неизменно исходят от людей, которые не сражаются.

Настоящие победы — это победы мира, а не войны.

Так это вы — та маленькая женщина, которая вызвала такую большую войну?

Всем сердцем мы уповаем и страстно молимся о том, чтобы война, это ужасающее бедствие, окончилась как можно скорее. Однако, если Богу угодно, чтобы она продолжалась до тех пор, пока всё богатство, созданное непосильным рабским трудом за двести пятьдесят лет нашей истории не будет уничтожено и пока каждая капля крови от удара хлыстом не будет оплачена кровью от удара мечом, как было сказано ещё три тысячи лет назад, тем более мы должны сказать, что «суд Божий правилен и справедлив.»

Нет человека, властного над ветром, — удержать умеющего ветер, — и над смертным часом нет власти, и отпуска нет на войне, и не выручит нечестие нечестивца.

На земле всегда будут происходить опустошительные войны... И смерть нередко будет уделом всех борющихся сторон. С беспредельной злобой эти дикари уничтожат множество деревьев в лесах планеты, а затем обратят свою ярость на все, что еще найдется живого вокруг, неся ему боль и разрушение, страдание и смерть. Ни на земле, ни под землей, ни под водой не останется ничего нетронутого и неповрежденного. Ветер разнесет по всему миру лишенную растительности землю и присыплет ею останки существ, наполнявших когда-то жизнью разные страны.

Всегда будь в войне со своими недостатками, в мире со своими соседями, и каждый новый год находи себя лучшим человеком.

Ни один конфликт нельзя решить с помощью войн. Убийства не решают ни одной конфликтной ситуации, я считаю что мир — это лучшее из всех решений. Ведь это духовные вещи.

Чего я не понимаю, так это войны.

Я думаю, что каждый подросток — герой. Когда мы молоды, мы чувствуем столько боли. Ходим на учебу, как на войну. Люди подводят тебя постоянно. Иногда очень-очень сложно оставаться сильным, но ты должен.

Война полов ведется традиционным оружием.

Гарантия мира: закопать топор войны вместе с врагом.

Война дает право завоевателям диктовать покоренным любые условия.

Хочешь мира — готовься к войне (Приписывается римскому историку Корнелию Непоту, также, слегка изменив ее употреблял и римский военный писатель Вегеций)

Какая прекрасная сегодня луна! — Да, но если бы вы видели её до войны...

До тех пор, пока война считается порочной, она сохранит свое очарование; вот когда ее сочтут пошлой, она перестанет быть популярной.

Вы сказали, что мы все гордились своей большой общей Родиной. Да, конечно, и полётом Гагарина гордились, и победой в войне гордились, освобождением Европы от нацизма гордились, и много было других... Искусством нашим гордились. Но мы с вами и раздражались или нам было стыдно, что у нас сахар исчез, мяса в магазинах не было. Это было позорно, понимаете, стыдоба какая-то просто, стыдно было за это...

Что касается безвизового режима для граждан Украины со странами Европы, я полностью это поддерживаю. Более того, я считаю, что визовый режим в Европе — вообще анахронизм «холодной войны», и нужно от него избавляться как можно быстрее. И если Украина, украинские граждане получат право безвизовых поездок в Европу, мне кажется, это будет правильным шагом в правильном направлении.

После развала СССР Россия, которая в советское время называлась Советским Союзом, – за границей её так и называли, Советская Россия, – если говорить о наших национальных границах, утратила 23,8 процента территории, 48,5 процента населения, 41 процент валового общественного продукта, 39,4 процента промышленного потенциала (я обращаю внимание, почти половину), 44,6 процента военного потенциала в связи с разделом Вооружённых Сил СССР между бывшими союзными республиками. Техника в Российской армии устаревала, сами Вооружённые Силы находились, прямо скажем, в плачевном состоянии. На Кавказе шла гражданская война, а на наших ведущих предприятиях по обогащению урана сидели американские инспектора.

«Теперь по поводу наших отношений с Украиной. Я позволю с вами не согласиться, когда вы сейчас сказали, что если бы мы были разделены, мы не победили бы в войне. Мы все равно победили бы, потому что мы — страна победителей... Если мы посмотрим статистику времен Второй мировой войны, то выяснится, что наибольшие потери в ВОВ понесла именно РСФСР - более 70% потерь. Это значит, что война выиграна, не хочу никого обижать, но в основном за счет человеческих и индустриальных ресурсов России. Это исторический факт.

НАТО создавалось как инструмент холодной войны в борьбе с Советским Союзом и Варшавским договором так называемым. Сейчас нет ни Варшавского договора, ни Советского Союза, а НАТО существует. Возникает вопрос — а зачем?

Искусство войны — это наука, в которой не удается ничего, кроме того, что было рассчитано и продумано.

Для ведения войны мне необходимы три вещи: во-первых — деньги, во-вторых — деньги и в-третьих — деньги.

Пока мы воюем в Европе, война остается гражданской.

Можно выиграть бой, но проиграть сражение;
Можно выиграть сражение, но проиграть кампанию;
Можно выиграть кампанию, но проиграть войну.

Самое опасное в войне, которая начинается при таких условиях, как теперь война с Польшей, самое опасное — это недооценить противника и успокоиться на том, что мы сильнее. Это самое опасное, что может вызвать поражение на войне, и это самая худшая черта российского характера, которая сказывается в хрупкости и дряблости. Важно не только начать, но нужно выдержать и устоять, а этого наш брат россиянин не умеет. И только длительной выучкой, пролетарской дисциплинированной борьбой против всякого шатания и колебания, только посредством такой выдержки можно довести российские трудящиеся массы, чтобы они от этой скверной привычки могли отделаться.

На все обвинения в гражданской войне мы говорим: да, мы открыто провозгласили то, чего ни одно правительство провозгласить не могло. Первое правительство в мире, которое может о гражданской войне говорить открыто.

Мы полны чувства национальной гордости, и именно потому мы особенно ненавидим своё рабское прошлое (когда помещики дворяне вели на войну мужиков, чтобы душить свободу Венгрии, Польши, Персии, Китая) и своё рабское настоящее, когда те же помещики, споспешествующие капиталистами, ведут нас на войну, чтобы душить Польшу и Украину, чтобы давить демократическое движение в Персии и Китае, чтобы усилить позорящую наше великорусское национальное достоинство шайку Романовых, Бобринских, Пуришкевичей. Никто не повинен в том, если он родился рабом; но раб, который не только чуждается стремлений к своей свободе, но оправдывает и прикрашивает своё рабство (например, называет удушение Польши, Украины и т. д. «защитой отечества» великороссов), такой раб есть вызывающий законное чувство негодования, презрения и омерзения холуй и хам.

Война есть испытание всех экономических и организационных сил каждой нации.

Русский язык мы портим. Иностранные слова употребляем без надобности. Употребляем их неправильно. К чему говорить «дефекты», когда можно сказать недочёты, или недостатки, или пробелы?.. Не пора ли нам объявить войну употреблению иностранных слов без надобности?

Войну надо вести по-настоящему, или ее совсем не вести. Середины тут быть не может.

Самое опасное в войне — это недооценить противника и успокоиться на том, что мы сильнее.

И в юстиции, и на войне в конечном счете побеждает самая большая мошна.

Выходя на тропу войны, герой тот, кто не думает о последствиях.

...Бедный мой народ, вы вместе со мной искали покоя в войнах, переживая одни несчастья. Оказывается, покой можно найти только в мирной земной жизни и не только здесь, а и там, в горах... В отношении с русскими следуйте моему примеру, ибо их деяния, если поставить на чашу весов справедливость, перетянут больше в сторону добра.

Это была не семейная жизнь, а самая настоящая война. С артобстрелами и бомбежками. И в этой войне я получила столько ранений, мне столько раз ампутировали ноги, руки и душу, что я просто махнула на все рукой...

Господи, какой же бред иногда несут нам пословицы и поговорки. Устал выслушивать по всякому поводу и без него заезженную мудрость: «Мужчина — голова, а женщина — шея, куда шея повернет, туда голова и посмотрит». Кстати, занятное совпадение, но почему-то ни разу не слышал ее от мужчин. Так вот, уважаемые мои женщины: коль уж голова умная и наделена способностью мыслить, чувствовать, творить, как ты ей ни крути, из нее желания и мысли не выветрятся. А управление и контроль еще никогда не приводили к счастью, и было бы смешно, если бы части человеческого организма вдруг объявили друг другу тайную войну, сражаясь за лидерство, пытаясь подчинить друг друга, такой организм не был бы способен функционировать. К тому же, если уж сравнивать, женщина не шея! ЖЕНЩИНА — СЕРДЦЕ, которое питает кислородом, кровью, энергией мозг. Именно поэтому он думает во благо и во имя своей любимой женщины, матери, дочери... А шея нужна барану, который крутит башкой из стороны в сторону и на все смотрит как на новые ворота.

Англичане — нация любителей, а не профессионалов; их генералы, равно как и их писатели, — любители. Именно поэтому мы всегда выигрывали войны и создали величайшую на свете литературу.

Мы молим Бога озарить наш путь:
«Даруй нам свет, о всеблагой Господь!»
Кошмар войны нам не дает уснуть,
Но на зубах у нас животных мертвых плоть.

...война — это волк, и он может прийти и к вашей двери.

Конец войны видели только мёртвые.

Вершина всех зол — это победа в гражданской войне.

Деньги — нерв войны.

Если бы нам удалось собрать в Европе хотя бы десяток хорошо вооружённых государств, объединившихся для сопротивления агрессии, направленной против любого из них, объединившихся для контрнападения на агрессора в рамках единого плана, тогда мы были бы настолько сильны, что непосредственная опасность была бы предотвращена и мы добились бы передышки для создания в дальнейшем ещё более обширного аппарата мира. Разве это не много лучше, чем быть втянутым в войну поодиночке, уже после того, как половина тех, кто мог быть нашими друзьями и союзниками, оказались повергнутыми один за другим? Ни одной нации нельзя предлагать присоединиться к этому торжественному обязательству, не дав ей уверенности в силе и доблести ее товарищей [...] К числу государств, которых надо спросить, желают ли они присоединиться к Великобритании и Франции для исполнения этого особого долга, относятся Югославия, Румыния, Венгрия и Чехословакия. Эти страны можно раздавить поодиночке, но объединённые — они представляют огромную силу. Затем идут Болгария, Греция и Турция. [...] Но даже и это явилось бы только началом. На востоке Европы находится великая держава Россия, страна, которая стремится к миру; страна, которой глубочайшим образом угрожает нацистская враждебность, страна, которая в настоящий момент стоит как огромный фон и противовес всем упомянутым мною государствам Центральной Европы. Нам безусловно незачем идти на поклон к Советской России или сколько-нибудь твёрдо рассчитывать на выступление русских. Но какими бы близорукими глупцами мы были, если бы сейчас, когда опасность так велика, мы чинили бы ненужные препятствия присоединению великой русской массы к делу сопротивления акту нацистской агрессии. [...] Мне возразят: «но ведь это означает окружение Германии». Я отвечаю: «Нет, это — окружение агрессора.»

Подводя этот страшный итог и трезво оценивая грозящие нам опасности, я вижу серьезные основания для бдительности и усилий, но не вижу причин для паники и страха. На протяжении первых четырех лет прошлой войны союзников преследовали сплошные неудачи и разочарования... Мы не раз задавали себе вопрос: «Как мы придем к победе?»

Джеллико был единственным человеком по обе стороны, который мог проиграть войну днем.

Война начала вступать в свои права потенциального истребителя рода человеческого лишь на заре двадцатого столетия христианской эры. Объединение человечества в крупные государства и империи и пробуждение у народов коллективного самосознания позволили планировать и осуществлять кровопролитие в таких масштабах и с таким упорством, о которых раньше не имели даже представления. Все благороднейшие качества отдельных личностей были собраны воедино ради усиления разрушительной мощи массы. Надежные финансы, возможности, предоставляемые всемирным кредитом и торговлей, накопление крупных резервов капитала — все это позволяло на длительные периоды переключать энергию целых народов на дело разрушения.

По окончании мировой войны 1914 года почти все были глубоко убеждены и надеялись, что на всем свете воцарится мир. Это сокровенное чаяние всех народов легко можно было осуществить, твердо отстаивая справедливые убеждения и проявляя необходимый здравый смысл и благоразумие. Фраза «война за прекращение войн» была у всех на устах, и принимались меры к тому, чтобы претворить эту формулу в действительность.

После того, как нам удастся собрать эти силы и общими усилиями устранить опасность войны, тогда настанет время заняться жалобами недовольных наций и избавиться от источников ненависти и зависти, коль скоро удастся устранить источник страха. Тогда-то и настанет пора для того, чтобы приступить к завершению всего труда, а именно к широкому и всеобщему сокращению отвратительного бремени вооружений, ибо, если они будут расти такими темпами, как теперь, это приведет лишь к банкротству и взаимному уничтожению.

Я полон уверенности в том, что если все выполнят свой долг, если мы не будем пренебрегать ничем, и если принять все меры, так как это делалось до сих пор, мы снова докажем, что мы способны защитить наш родной Остров, перенесем бурю войны, и переживем угрозу тирании, если потребуется - в течение многих лет, и если потребуется - одни. В любом случае, это то, что мы собираемся попробовать сделать. Таково решение Правительства Его Величества, каждого его члена. Такова воля Парламента и нации. Британская Империя и Французская Республика, соединенные вместе общим делом и задачей, будут защищать до смерти свою Родину, помогая друг другу как хорошие товарищи на пределе своих сил. Даже если огромные просторы Европы, многие древние и прославленные Государства пали или могут попасть в тиски Гестапо и других гнусных машин Нацистского управления, мы не сдадимся и не проиграем. Мы пойдем до конца, мы будем биться во Франции, мы будем бороться на морях и океанах, мы будем сражаться с растущей уверенностью и растущей силой в воздухе, мы будем защищать наш Остров, какова бы ни была цена, мы будем драться на побережьях, мы будем драться в портах, на суше, мы будем драться в полях и на улицах, мы будем биться на холмах; мы никогда не сдадимся и даже, если так случится, во что я ни на мгновение не верю, что этот Остров или большая его часть будет порабощена и будет умирать с голода, тогда наша Империя за морем, вооружённая и под охраной Британского Флота, будет продолжать сражение, до тех пор, пока, в благословенное Богом время, Новый Мир, со всей его силой и мощью, не отправится на спасение и освобождение старого.

Конечно, когда вы выигрываете войну, почти все, что происходит, может быть признано правильным и мудрым.

В «Mein Kampf» есть всё — программа германского возрождения, техника партийной пропаганды, план борьбы с марксизмом, концепция нацистского государства, мировое господство Германии. Эта книга явилась новым Кораном веры и войны — напыщенным, многословным, бесформенным, но внятным посланием миру.

Советское правительство ещё могло при активной помощи Англии объединить четыре страны – Турцию, Румынию, Болгарию и Югославию, имевшие жизненное значение для него самого и его безопасности, и создать балканский фронт против Гитлера.
Советский Союз ничего не сделал, чтобы помешать разброду между ними, и в результате все эти страны, кроме Турции, были поглощены одна за другой. Война – это по преимуществу список ошибок, но история вряд ли знает ошибку, равную той, которую допустили Сталин и коммунистические вожди, когда они отбросили все возможности на Балканах и лениво выжидали надвигавшегося на Россию страшного нападения или были неспособны понять, что их ждет. До тех пор мы считали их расчётливыми эгоистами. В этот период они оказались к тому же простаками.
Сила, масса, мужество и выносливость матушки России ещё должны были быть брошены на весы. Но если брать за критерий стратегию, политику, прозорливость и компетентность, то Сталин и его комиссары показали себя в тот момент второй мировой войны совершенно недальновидными.

Если бы нам удалось собрать в Европе хотя бы десяток хорошо вооружённых государств, объединившихся для сопротивления агрессии, направленной против любого из них, объединившихся для контрнападения на агрессора в рамках единого плана, тогда мы были бы настолько сильны, что непосредственная опасность была бы предотвращена и мы добились бы передышки для создания в дальнейшем ещё более обширного аппарата мира. Разве это не много лучше, чем быть втянутым в войну поодиночке, уже после того, как половина тех, кто мог быть нашими друзьями и союзниками, оказались повергнутыми один за другим? Ни одной нации нельзя предлагать присоединиться к этому торжественному обязательству, не дав ей уверенности в силе и доблести ее товарищей [...] К числу государств, которых надо спросить, желают ли они присоединиться к Великобритании и Франции для исполнения этого особого долга, относятся Югославия, Румыния, Венгрия и Чехословакия. Эти страны можно раздавить поодиночке, но объединённые — они представляют огромную силу. Затем идут Болгария, Греция и Турция. [...] Но даже и это явилось бы только началом. На востоке Европы находится великая держава Россия, страна, которая стремится к миру; страна, которой глубочайшим образом угрожает нацистская враждебность, страна, которая в настоящий момент стоит как огромный фон и противовес всем упомянутым мною государствам Центральной Европы. Нам безусловно незачем идти на поклон к Советской России или сколько-нибудь твёрдо рассчитывать на выступление русских. Но какими бы близорукими глупцами мы были, если бы сейчас, когда опасность так велика, мы чинили бы ненужные препятствия присоединению великой русской массы к делу сопротивления акту нацистской агрессии. [...] Мне возразят: «но ведь это означает окружение Германии». Я отвечаю: «Нет, это — окружение агрессора». Нации, связанные уставом Лиги, никогда, как бы могущественны они ни были, не смогут угрожать миру и независимости какого-либо другого государства. Такова сама сущность того, что объединило их. Создать военный блок против одного определённого государства было бы преступлением. Но создать блок для взаимной защиты против возможного агрессора не только не преступление, но высочайший моральный долг и добродетель. Мы хотим для себя лишь такой безопасности, которую мы готовы полностью предоставить и Германии.

В настоящий исторический момент перед широкими трудящимися массами всех стран впервые открылась перспектива более полноценной жизни и меньших тягот. Наука стоит наготове, чтобы дать миллионам и десяткам миллионов людей изобилие, какого они ещё не знали. [...] Неужели всем этим надеждам, перспективам, всем этим тайнам, отвоёванным у природы гением человека, суждено обратиться на его собственную погибель от руки тирании, агрессии и войны? Или им суждено принести ещё большую свободу и прочный мир? Ещё никогда выбор между благословением и проклятием не стоял перед человечеством в столь простом, наглядном и даже грубом виде. Выбор открыт. Чаша весов грозно колеблется.

Политика так же увлекательна, как война. Но более опасна. На войне вас могут убить лишь однажды, в политике — множество раз.

Кто умеет подписать выгодный для себя мирный договор, никогда бы не выиграл войну.

Я считаю неизбежным, что Россия станет величайшей в мире сухопутной державой после этой войны, так как в результате этой войны она отделается от двух военных держав — Японии и Германии, которые на протяжении жизни нашего поколения наносили ей такие тяжелые поражения. Однако я надеюсь, что «братская ассоциация» Британского Содружества наций и Соединенных Штатов, а также морская и воздушная мощь могут обеспечить хорошие отношения и дружественное равновесие между нами и Россией, хотя бы на период восстановления. Что будет дальше — глазом простого смертного не видно, а у меня нет пока достаточных познаний о небесных телескопах.

Война возникает с обеих сторон, чувствующих, что у них есть надежда на победу.

Президент Рузвельт сказал мне однажды, что он публично просил вносить предложения относительно названия, которое должно быть присвоено этой войне. Я тотчас же предложил свое: «Ненужная война.»

Генералы всегда готовятся к прошлой войне.

Этой войны никогда бы не было, если бы мы под влиянием Америки и современных веяний не изгнали из Австрии Габсбургов, а из Германии — Гогенцоллернов, тем самым дав гитлеровскому монстру выползти из своей клоаки и занять пустующие троны. Подобные взгляды сегодня, понятное дело, не слишком популярны.

Отнимите у меня сигару — и я объявлю вам войну!

War is mainly a catalogue of blunders. Война — это по большей части каталог грубых ошибок.

С тех пор как утвердилась демократия, у нас одна война сменяется другой.

Нельзя выиграть войну под лозунгом «Осторожность прежде всего».

Война слишком серьезное дело, чтобы доверять ее генералам.

Я не верю, что Россия хочет войны. Она хочет плодов войны.

Коммунисты ведут нескончаемую войну против цивилизации, чтобы уничтожить все институты власти, все правительства, все государства в мире. Они стремятся создать международный союз нищих, преступников, бездарностей, бунтовщиков, больных, дебилов и дураков, который должен охватить весь мир.

Война — это когда за интересы других гибнут совершенно безвинные люди.

Война — такое несправедливое и дурное дело, что те, которые воюют, стараются заглушить в себе голос совести.

На выражение восторга и благодарности за создание «Войны и мира» и «Анны Карениной» Толстой ответил: «Это всё равно, что к Эдисону кто-нибудь пришёл и сказал бы: «Я очень уважаю вас за то, что вы хорошо танцуете мазурку». Я приписываю значение совсем другим своим книгам.

Война — такое несправедливое и дурное дело, что те, которые воюют, стараются заглушить в себе голос совести.

«Я очень сожалею о том, что должен предписывать отобрание произведений труда, заключение в тюрьму, изгнание, каторгу, казнь, войну, т. е. массовое убийство. но я обязан поступить так, потому что этого самого требуют от меня люди, давшие мне власть», говорят правители. «Если я отнимаю у людей собственность, хватаю их от семьи, запираю, ссылаю, казню, если я убиваю людей чужого народа, разоряю их, стреляю в городах по женщинам и детям, то я делаю это не потому, что хочу этого, а только потому, что исполняю волю власти, которой я обещал повиноваться для блага общего», говорят подвластные. В этом обман лжеучения государства. Только это укоренившееся лжеучение дает безумную, ничем не оправдываемую, власть сотням людей над миллионами и лишает истинной свободы эти миллионы. Не может человек, живущий в Канаде или в Канзасе, в Богемии, в Малороссии, Нормандии, быть свободен, пока он считает себя (и часто гордится этим) британским, североамериканским, австрийским, русским, французским гражданином. Не может и правительство, призвание которого состоит в том, чтобы соблюдать единство такого невозможного и бессмысленного соединения как Россия, Британия, Германия, Франция — дать своим гражданам настоящую свободу, а не подобие ее, как это делается при всяких хитроумных конституциях, монархических, республиканских, или демократических. Главная и едва ли не единственная причина отсутствия свободы — лжеучение о необходимости государства. Люди могут быть лишены свободы и при отсутствии государства, но при принадлежности людей к государству не может быть свободы.

Убиты тысячи людей, приведены в отчаяние, озлоблены, озверены все русские люди. И всё это ради чего? Всё это ради того, что среди небольшой кучки людей, едва ли одной десятитысячной всего народа, некоторые люди решили, что для самого лучшего устройства русского государства нужно продолжение той думы, которая заседала последнее время, другие, что нужна другая дума с общей, тайной, равной и так далее, третьи, что нужна республика, четвёртые — не простая, а социалистическая республика. И ради этого вы возбуждаете междоусобную войну. Вы говорите, что вы делаете это для народа, что главная цель ваша — благо народа. Но ведь стомиллионный народ, для которого вы это делаете, и не просит вас об этом и не нуждается во всём том, чего вы стараетесь достигнуть такими дурными средствами. Народ не нуждается во всех вас и всегда смотрел и смотрит на вас и не может смотреть иначе как на тех самых дармоедов, которые теми или иными путями отнимают от него его труды и отягощают его жизнь.

Я снимаюсь во множестве фильмов для детей, потому что хочу дарить им позитив. По телевизору показывают оторванные руки и ноги из-за терактов и войн, а детям нужны любовь и счастье. Когда бич айм кинг вырастаешь, мир обламывает тебя. Чудо, что мы ещё можем улыбаться.

Мы лишаемся досуга, чтобы иметь досуг, и войну ведем, чтобы жить в мире.

На меня сваливают все трупы, кроме, пожалуй, погибших на полях Первой мировой войны.

На меня повесили всех убитых, за исключением жертв мировой войны.

Я знаю, вы боитесь меня. Использую свои секреты в войне, так что трусы бойтесь меня

Войны приходят и уходят, но мои солдаты остаются навсегда.

У них есть деньги на войны, но они не могут накормить бедных.

Дорогой профессор, такая война стоила бы жизни как минимум 30 000 наших бравых солдат, и даже в лучшем случае не принесла бы никакой выгоды. Тот, кто хоть раз заглянул в угасающие глаза воина, умирающего на поле битвы, хорошо подумает, прежде чем начать войну.

Превентивная война — самоубийство из-за страха смерти.

Горе тому государственному деятелю, который не позаботится найти такое основание для войны, которое и после войны еще сохранит свое значение.

Даже победоносная война — это зло, которое должно быть предотвращено мудростью народов.

Даже самый благоприятный исход войны никогда не приведет к разложению основной силы России, которая зиждется на миллионах русских... Эти последние, даже если их расчленить международными трактатами, так же быстро вновь соединяются друг с другом, как частицы разрезанного кусочка ртути...

Всякий, кто хоть раз заглянул в стекленеющие глаза солдата, умирающего на поле боя, хорошо подумает, прежде чем начать войну.

Никогда столько не лгут, как во время войны, после охоты и до выборов.

Война между Германией и Россией — величайшая глупость. Именно поэтому она обязательно случится...

Заключайте союзы с кем угодно, развязывайте любые войны, но никогда не трогайте русских.

Я изучал характер и склонности так называемых «низших животных» и сравнивал их с характером и склонностями человека. Результаты этого сравнения, на мой взгляд, крайне унизительны для меня. Ибо они вынуждают меня отказаться от моей веры в дарвиновскую теорию происхождения человека от низших животных, так как мне теперь представляется очевидным, что эту теорию следует заменить новой и гораздо более близкой к истине, назвав ее «теорией нисхождения человека от высших животных». 1. Человечество представляет собой единый биологический вид. Существуют некоторые легкие различия — в цвете кожи, сложении, интеллектуальности и так далее, зависящие от климата, среды и т. п.; но оно тем не менее представляет собой единый самостоятельный вид, который не следует смешивать ни с каким другим. 2. Четвероногие также представляют собой самостоятельное семейство. Это семейство также обладает некоторыми внутренними различиями — в цвете, в размерах, в способе питания и прочем, но все же это — единое самостоятельное семейство. 3. Все остальные семейства — птицы, рыбы, насекомые, пресмыкающиеся и пр. — тоже более или менее самостоятельны. Они следуют друг за другом. Они — звенья в цепи, которая тянется от высших животных вниз к человеку, находящемуся на нижнем ее конце. В процессе этих экспериментов я убедился, что человек — единственное животное, которое помнит нанесенные ему обиды и оскорбления, таит в душе злобу и, выждав удобный случай, мстит. Высшим животным мстительность неизвестна.. Человек — единственный раб. И единственное животное, обращающее в рабство себе подобных. Он всегда был рабом в той или иной форме и всегда в той или иной форме властвовал над другими рабами. В наши дни он находится в рабстве у других людей за деньги и трудится на этих людей; а у этого раба, есть свои рабы, которые трудятся на него за меньшую плату. Только высшие животные сами выполняют свою работу и сами себя кормят. Высшие животные порой затевают между собой драки, но они никогда не сражаются организованными массами. Человек — единственное животное, которое способно на возмутительнейшее и отвратительнейшее деяние, именуемое войной.

Бог создал войну, чтобы американцы изучали географию.

У меня есть определённые правила, по которым я живу. Первое правило — я не верю ничему, что правительство мне говорит, и я не шибко серьёзно воспринимаю медиа или прессу в этой стране. В случае войны в Персидском Заливе они были просто бесплатными работниками министерства обороны. Большую часть времени они функционировали как неофициальные агентства по связям с общественностью для правительства США, так что я их не слушаю.

Я серьёзно пытался верить [в Бога], но я вам так скажу: чем дольше живёшь, чем больше смотришь вокруг, тем больше понимаешь: что-то пошло по пизде. Война, болезни, смерть, разрушение, голод, грязюка, нищета, пытки, преступность, коррупция и «Звёзды на льду»... Что-то определённо идёт не так. Это не есть хорошая работа. Если это лучшее, на что способен Бог, то я не впечатлён. Таким результатам не место в резюме наисовершеннейшего существа. Такой дряни можно ожидать от временного офисного работника с дурным характером.

Любое патриархальное общество или готовится к войне, или воюет, или восстанавливается после войны.

Руководящей и направляющей силой советского народа как в годы мирного строительства, так и в годы войны явилась партия Ленина, партия большевиков.

Теперь нужен тост за подлинного полководца и великого труженика войны, без которого и не было бы этой великой победы. Выпьем за товарища Хрулёва.

Воевать без нефти нельзя, а кто имеет преимущество в деле нефти, тот имеет шансы на победу в грядущей войне

Великие жертвы, принесённые нами во имя свободы и независимости нашей Родины, неисчислимые лишения и страдания, пережитые нашим народом в ходе войны, напряжённый труд в тылу и на фронте, отданный на алтарь Отечества, не прошли даром и увенчались полной победой над врагом. Вековая борьба славянских народов за своё существование и свою независимость окончилась победой над немецкими захватчиками и немецкой тиранией.
Отныне над Европой будет развеваться великое знамя свободы народов и мира между народами.

Товарищи красноармейцы и краснофлотцы, командиры и политработники, колхозники и колхозницы! На вас смотрит весь мир как на силу, способную уничтожить грабительские полчища немецких захватчиков. На вас смотрят порабощенные народы Европы, подпавшие под иго немецких захватчиков, как на своих освободителей. Великая освободительная миссия выпала на вашу долю. Будьте же достойными этой миссии! Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков — Александра Невского, Димитрия Донского, Кузьмы Минина, Димитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!

Нам говорят, что все это хорошо, построено много новых заводов, заложены основы индустриализации. Но было бы гораздо лучше отказаться от политики индустриализации, от политики расширения производства средств производства, или по крайней мере отложить это дело на задний план с тем, чтобы производить больше ситца, обуви, одежды и прочих предметов широкого потребления.
Предметов широкого потребления действительно произведено меньше, чем нужно, и это создает известные затруднения. Но тогда надо знать и надо отдать себе отчет, к чему привела бы нас подобная политика отодвигания на задний план задач индустриализации. Конечно, мы могли бы из полутора миллиардов рублей валюты, истраченных за этот период на оборудование нашей тяжелой промышленности, отложить половину на импорт хлопка, кожи, шерсти, каучука и т.д. У нас было бы тогда больше ситца, обуви, одежды. Но у нас не было бы тогда ни тракторной, ни автомобильной промышленности, не было бы сколько-нибудь серьезной черной металлургии, не было бы металла для производства машин, — и мы были бы безоружны перед лицом вооруженного новой техникой капиталистического окружения.
Мы лишили бы себя тогда возможности снабжать сельское хозяйство тракторами и сельхозмашинами, — стало быть, мы сидели бы без хлеба.
Мы лишили бы себя возможности одержать победу над капиталистическими элементами в стране, — стало быть, мы неимоверно повысили бы шансы на реставрацию капитализма.
Мы не имели бы тогда всех тех современных средств обороны, без которых невозможна государственная независимость страны, без которых страна превращается в объект военных операций внешних врагов. Наше положение было бы тогда более или менее аналогично положению нынешнего Китая, который не имеет своей тяжелой промышленности, не имеет своей военной промышленности, и который клюют теперь все, кому только не лень.
Одним словом мы имели бы в таком случае военную интервенцию, не пакты о ненападении, а войну, войну опасную и смертельную, войну кровавую и неравную, ибо в этой войне мы были бы почти что безоружны перед врагами, имеющими в своем распоряжении все современные средства нападения.
Вот как оборачивается дело, товарищи.

Следует отметить, что господин Черчилль и его друзья поразительно напоминают в этом отношении Гитлера и его друзей. Гитлер начал дело развязывания войны с того, что провозгласил расовую теорию, объявив, что только люди, говорящие на немецком языке, представляют полноценную нацию. Господин Черчилль начинает дело развязывания войны тоже с расовой теории, утверждая, что только нации, говорящие на английском языке, являются полноценными нациями, призванными вершить судьбы всего мира. Немецкая расовая теория привела Гитлера и его друзей к тому выводу, что немцы как единственно полноценная нация должны господствовать над другими нациями. Английская расовая теория приводит господина Черчилля и его друзей к тому выводу, что нации, говорящие на английском языке, как единственно полноценные должны господствовать над остальными нациями мира.

В начале Второй мировой войны в США было всего около 600 первоклассных боевых самолетов. Мы быстро преодолели этот дефицит, выпуская более 90 000 самолетов в год. В начале Второй мировой войны был задан вопрос: достаточно ли у нас средств для производства необходимых орудий войны? Ответ был Нет, у нас не было достаточно денег, и при этом у нас не было достаточно золота; но у нас было более чем достаточно ресурсов. Именно имеющиеся ресурсы позволили США добиться высокой производительности и эффективности, необходимых для победы в войне. К сожалению, это считается только во время войны.

Если всего несколько стран контролируют большую часть ресурсов Земли, будут территориальные споры, будет война. Будут все те же проблемы, что и раньше. Поэтому большинство и считает, что существует человеческая натура, что человек жаден по природе, и именно от этого все проблемы. Это неправда. Банкир, серийный убийца, бандит, священник созданы их окружением. Это не врождённое поведение. Именно условия, в которых мы растём, порождают наше поведение.

Когда встречаются два инженера, один говорит другому: «Я могу осветить площадь 50 квадратных футов с помощью этой крошечной светящейся точки». Другой не воскликнет: «Это невозможно!». Так они не разговаривают. Он спросит: «Какой тут источник энергии? Какое потребуется напряжение? За счёт чего точка светится?». Они задают вопросы. Обычный человек скажет «Чего!? В жизни такому не бывать!». Такой подход бытует ещё с давних пор. Это язык войн, ненависти, слепой веры, предрассудков – неспособность задавать вопросы.

Когда кто-то болеет и при смерти, некоторые говорят: «Это гнев Господень! Их болезнь — это их кара!» или же «это их карма». Но исследователь или учёный скажет: «Карма — туфта! Вероятно, рядом болото с малярийными комарами, крысы, или ещё что-то!» Или же из-за непрерывного земледелия почва истощилась и в ней мало железа и марганца, и мозг этих людей повредился из-за нарушений в питании, а не из-за кармы, которая есть абсолютный фашистский бред. Причина в том, что люди не ставят перед собой задачу: «Давайте сделаем мир лучше!», а вместо этого падают на колени и вопрошают: «Господи, дай нам больше не знать войн. Позволь всем людям стать братьями, а нашим соседям миролюбивыми и дружественными». Что ж, это ВЫ должны стать миролюбивыми и дружественными, и препятствовать военным настроениям. Вот этим должна заниматься религия.

Армии содержатся для защиты существующей системы, а не людей. В будущем разумное человечество не допустит войны.

Если мы снимем фильм о современной культуре и покажем его людям будущего, это будет фильм ужасов. Пора прекратить это безумие! Если желающих отправиться на войну немного, то правительство начинает снимать и показывать фильмы о том, как узкоглазые, смуглолицые азиаты насилуют белокурых девушек. И тогда желающих отправиться на войну становится больше. Для того чтобы война стала возможной, людей приходится учить ненавидеть других. Вся эта ненависть к другим людям — это результат манипуляций. Никто не плохой; нет плохих людей — есть дезинформированные, к примеру военные.

Не хватит никаких денег, чтобы снести трущобы и застроить их школами, даже если каждый будет исправно платить налоги. Но если взять все деньги, в которые людям обошлась Вторая мировая война, мы могли бы построить дом для каждого на планете, и навсегда стереть трущобы с лица Земли.