Толль
Феликс Густавович — писатель и педагог, родился в Петербурге в 1823 г.; по окончании курса в педагогическом институте был преподавателем русской словесности в астраханской гимназии, затем в Финляндском корпусе и, наконец, в Главном инженерном училище, а в школе кантонистов преподавал историю. С 1846 г. он стал посещать собрания у Петрашевского (см.). В марте 1848 г. чиновнику министерства внутренних дел Липранди удалось ввести на эти собрания своего агента, студента Антонелли, с которым Т. даже поселился на одной квартире. Т. был на пятницах Петрашевского 11, 18, 25 марта и 1 апреля. 11 марта он говорил речь на тему "Нужна ли религия в социальном смысле?", которую Антонелли передал таким образом: "Разбирая подробно этот предмет в пользу социализма, он заключил, что... религия, действуя на мораль человека, не только не нужна в социальном смысле, но даже вредна, потому что она подавляет развитие ума и заставляет человека быть добрым и полезным своему ближнему не по собственному его убеждению, а по чувству страха и наказания, следственно она убивает нравственность". Некоторые возражали, Петрашевский же защищал мнение Т., но признавал вопреки Т. "возможность убеждения", т. е., вероятно, защищал людей искренно религиозных. На собрании 25 марта Т. читал статью о религии "в том же духе". Говоря о славянофилах и отрицательно относясь к ним, он заметил: "Правительство преследует это общество за то, что оно думает завести правление вроде древненовгородского, с его вечем и посадниками". Сообщая о своем преподавании истории кантонистам, он сказал, что представил начальству новую программу и что если ее утвердят, то он будет излагать этот предмет "сообразно планам общества". При этом, по донесению агента, Т. выразился так: "Лица, которым вверена власть присмотра за воспитанием, все по большей части.... поступками своими приносят пользу не правительству, а нашим же идеям, вооружая молодых людей против себя и глупых уставов, ими же самими составленных". Особенно нападал он на генерал-адъютанта Ростовцева. Вместе с Петрашевским Т. стоял за то, чтобы в их собрания было введено "несколько умных женщин", так как при их помощи новые идеи могут быстрее распространяться и усваиваться. Агент сделал, кроме того, следующую общую характеристику своего сожителя: "Это человек, который много жил, много играл, много страдал, много перенес ударов судьбы; силы его истощились, свет и люди надоели, он ни во что не верует, готов на все и с нетерпением ожидает, чтобы поскорее прервалась нить, привязывающая его к жизни (отец и мать), а потом пулю в лоб — и все кончено". Кроме Петрашевского, Т. бывал еще на собраниях у Плещеева и Кузмина. В ночь с 22 на 23 апреля Т. был арестован вместе с другими петрашевцами. На допросе он показал, что, посещая собрания Петрашевского около трех лет, по просьбе его читал на некоторых вечерах рассуждение о происхождении религии на основании сочинений Фейербаха, Бауэра и других мыслителей, доказывая, что она происходит из чувства страха, но выдавал все сказанное отнюдь не за свои мнения, а за мнения упомянутых ученых. У Т. был найден черновой набросок под заглавием: "Историческое рассуждение о начале и развитии народов". По собственному позднейшему признанию Т., он принадлежал вместе со многими другими петрашевцами к числу фурьеристов. Липранди в мнении, поданном в секретную следственную комиссию по делу петрашевцев, обратил внимание на речь Т. как на доказательство их антирелигиозной пропаганды, а также считал очень важным участие в обществе наставников юношества, к числу которых принадлежал и Т. Военный суд приговорил Т. "за порицание религии, богохуление и недонесение о речи Тимковского лишить всех прав состояния и подвергнуть смертной казни расстрелянием". Генерал-аудиториат предложил Т. "за участие в преступных замыслах (?) и чтение на собраниях у Петрашевского речи, доказывающей отсутствие в нем религиозных убеждений, лишить прав состояния и сослать в каторжную работу на заводах на 4 года". Имп. Николай понизил это наказание до 2-х лет. Т. впоследствии напечатал рассказ о своем путешествии в ссылку. 25 янв. 1850 г. его, вместе с Ф. Н. Львовым, привезли в Тобольск в сопровождении двух жандармов. Несмотря на холод в 25°, оба осужденных были в кандалах: они протанцевали польку, чтобы согреть застывшие члены. Им пришлось подвергнуться "тяжелым формальностям обыска", но Т. все-таки удалось сохранить некоторую сумму денег, искусно зашитых в тулуп старостихою тобольских арестанток. В Томске полицеймейстер разрешил товарищам проститься в частной квартире и даже угостил их обедом. Затем Львова, приговоренного к каторжной работе в рудниках на 12 лет, повезли в Восточную Сибирь, а Т. отправили на Керевский винокуренный завод, в 67 в. от Томска, где командир заводской инвалидной команды в отличие от местного смотрителя встретил его очень любезно. Помещен он был в отдельную камеру, в которой его навещали лица, принимавшие в нем участие. Свои впечатления об этом заводе, где он провел 2 года и 3 месяца и где было около 1200 ссыльных, Т. изложил впоследствии в ряде беллетристических очерков, но подробности его собственной жизни на заводе неизвестны. Отбыв каторгу, он прожил 5 лет в Томской губ. до помилования по коронационному манифесту 1856 г. Возвратившись в Петербург, Т. стал печатать беллетристические очерки в журналах "Отечественные записки" и "Русское слово" и библиографические статьи о детских книгах в журналах "Книжный вестник", "Журнал для воспитания" и "Учитель". Часть беллетристических очерков была издана отдельною книгою под заглавием "Два года в К—ском заводе. Сибирские очерки" (1861), а рецензии о детских книгах — под заглавием "Наша детская литература" (1862). В 1860г. Т. напечатал в "Русском слове" большой роман из немецкой жизни "Труд и капитал", вышедший в 1861 г. отдельным изданием. В предисловии к нему автор счел нужным изложить свои общественные воззрения. Здесь он уже отрицательно отнесся к утопиям фурьеризма: "Удовлетворяться такими фантазиями, — говорит автор, — могут только очень молодые энтузиасты, сильные одною любовью к добру, чуждые личного жизненного опыта и плодов разносторонней науки"... "некогда, в молодости, удовлетворялся ими и я, и ни за что не решусь бросить в них камнем нетерпимости или презрительным смехом оскорбить целомудренно-чистые побуждения, родившие их". Увеличения личного благосостояния Т. ожидает не столько от концентрации труда на крупных фабриках, сколько от такого упрощения машин, которые сделали бы доступным пользование ими отдельным лицам. Т. не обладал беллетристическим талантом и потому в этой области не мог занять видного места. В 1863 г. в "Современнике" (№ 4) он напечатал небольшое воспоминание о своем невольном путешествии в Сибирь: "Из записок моего сосланного приятеля". Главным трудом Т. был изданный под его редакцией "Настольный словарь для справок по всем отраслям знания (справочный энциклопедический лексикон)", в трех больших томах (1863—66). На мысль о необходимости такого словаря Т. могло навести издание Петрашевским (в 1845—46 гг.) небольшого "Словаря иностранных слов" Кириллова, в котором издатель пытался пропагандировать свои общественные взгляды и который не был окончен по цензурным причинам. Т. задумал издание по более обширному плану. В его состав входили: 1) объяснения всех главных, основных терминов, имен и названий каждой науки, искусства, художества и ремесла, 2) объяснения иностранных слов, вошедших в русский язык, и 3) библиографические указания на сочинения, брошюры и журналы, из которых можно почерпнуть более подробные сведения о данном предмете. Труд этот был выполнен в высшей степени добросовестно и вызвал одобрительные отзывы в печати, но не обеспечил его редактора. Т. умер 9 ноября 1867 г. в Петербурге, оставив жену и сына безо всяких средств.
В. Семевский.