Талион
— воздаяние за зло равным злом, наказание, равное проступку. Т. можно подразделить по способу возмездия на материальный, когда причиненное зло в точности воспроизводится наказанием, напр. нанесшему телесное повреждение отплачивается таким же, и символический, в котором равенство проступка и наказания проводится в идее. Т. (материальный) появляется в праве, когда кровная месть без пределов перестает соответствовать требованиям правосознания; это — известный прогресс, охраняющий правонарушителя и его род от излишеств со стороны потерпевших. Служа сдержкой и ограничением мести, Т. является грубым выражением справедливости, доступным и понятным первобытному или мелкокультурному человеку. Т. известен всем первобытным народам, у которых применяется в самых разнообразных формах, сохраняющих одно основное стремление — уравнять наказание с причиненным ущербом. До каких пределов последовательно в этом отношении первобытное право, видно из того, что у негров Гвинеи муж, оскорбленный прелюбодеянием, может совершить то же преступление с женою виновного. В Абиссинии родственник убитого чьим-либо неосторожным падением с дерева может в таких же условиях сам броситься с дерева на неосторожного правонарушителя. Весьма полно выражена была идея Т. в еврейском праве ("око за око, зуб за зуб"), в римских законах XII таблиц и в средневековых германских законах (G ünther, "Die Idee der Wiedervergeltung in der Geschichte u. Philosophie d. Strafrechts", 1889; Post, "Bausteine fü r eine allgemeine Rechtswissenschaft", 1880; его же, "Afrikanische Jurisprudenz"; его же, "Die Anf ä nge des Staats u. Rechtslehens"; Thonissen, "Etudes sur l'histoire du droit criminel des peuples anciens"). В русском праве идея Т. сохранилась еще в значительном объеме в Уложении царя Алексея Михайловича, которое, напр., за телесное повреждение предписывало отплачивать преступнику тем же: "отсечет руку или ногу, или нос, или ухо, или губы отрежет, или глаз выколет... самому ему то же учинить" (см.). Разбойников дозволялось пытать в праздники, так как они сами в праздники бьют, мучат и огнем жгут. Большую роль Т. играл и в законах Петра Вел. В Воинском Уставе предписывалось за богохуление прожигать язык раскаленным железом, за лжеприсягу отсекать два пальца, за убийство "паки отметить и без всякой милости голову отсечь". Т. применялся также в личных обидах (см.) и при ложных доносах. С течением времени материальный Т., разделяя участь членовредительных наказаний и квалифицированных форм смертной казни, перестает применяться; вообще возможность осуществления его постепенно теряется при усложнении форм преступной деятельности и изменении карательных систем цивилизованных народов, ставящих в основание кары лишение свободы, что делает применение Т. затруднительным. Но, теряя свое значение на практике, Т. сохраняет его в теориях наказания, исходящих из начала справедливости как математического равенства, дозволяющего причинить преступнику не более того страдания и зла, которые причинены им. Вообще идея возмездия (без строгого проведения Т.) служит и теперь исходным началом, к которому только приводят другие цели и задачи наказания. На проведении идеи Т. построены философские теории наказания Канта и Гегеля, которых еще и в настоящее время во многом держится господствующая, так называемая классическая школа уголовного права. Кант выходил из положения, что нравственный императив предполагает возмездие преступнику в равном объеме: убийство должно караться смертью. Так как последовательное проведение Т. далеко не всегда возможно, то Кант допускал относительное равновесие наказания и преступления, напр. отдачу вора в работы, назначение кастрации за изнасилование. Гегель выдвинул вместо идеи возмездия идею восстановления права, но так как, по его мнению, наказание должно быть уравнено с преступлением, хотя не материально, а соответственно характеру воли преступника, то и его теория также опиралась на равное возмездие, т. е. Т. В уголовных уложениях XVIII и XIX стол. влияние этих взглядов выражается в стремлении точно определить наказание за преступление, заранее назначить сроки лишения свободы, установить как бы таксу правонарушений, придать каждому наказанию возможно более общий, механический характер. В более близких к настоящему времени кодексах это направление заметно уступает другим началам, поддерживаемым особенно резко криминалистами-социологами, выходящими из начал предупреждения, охраны, целесообразности государственной политики в области уголовного правосудия и отвергающими начало возмездия как отжившее историческое наследие.
А. Тимофеев.