Значение слова «иудаизм»

Иудаизм

религия еврейского народа

Иудаизм

Иудейская религия — см. Религия иудейская.

Иудаизм

религия, распространенная среди евреев. Возникла в 1 тысячелетии до Рождества Христова в Палестине.

Иудаизм

м.
Одна из древнейших мировых религий, распространенная среди евреев и основанная
на Ветхом Завете и Талмуде.

Иудаизм

иудаизм, иуадизма, мн. нет, муж. (книж. рел.). Религиозная система иудейства.

Иудаизм

   , -а, м.

   Одна из древнейших мировых религий, распространённая среди евреев.

   * Иудаизм - государственная религия Израиля. *

Иудаизм

 ♦ (ENG Judaism)

 (греч. ioudaismos; 2 Мак. 2:21; Деян. 13:43; Гал. 1:13-14) - религия и культура еврейского народа.

ИУДАИЗМ, а, м. Возникшая в 1 тысячелетии до н. э. в Палестине и распространившаяся среди евреев религия, в основе к-рой лежит культ бога Яхве (Иеговы). Религиозно-мифологические представления иудаизма.

| прил. иудаистский, ая, ое и иудаистический, ая, ое. Иудаистическая мифология.

Иудаизм

   античное понятие, обозначающее одну из древних религий, о которой римляне узнали во время завоевания Палестины, ставшей их провинцией Иудея. Многие римляне, утратив веру в государственную религию, обратились в иудаизм, и поначалу государство терпимо относилось к этому. Но впоследствии евреев стали жестоко преследовать, так как они поклонялись единому богу и отказывались почитать императора в качестве бога, как того требовало государство. В Палестине против римского владычества постоянно вспыхивали восстания, и в 70 г. н. э. римляне разрушили главный иудейский храм в Иерусалиме. Это событие и изображено на арке Тита.

Иудаизм

Иудаизм

(Ягадут)

   Понятие "иудаизм" - не только синоним религии евреев. Оно включает в себя также нравственную и национальную традиции еврейского народа. Вначале это понятие относилось только к религиозной сфере. Ввели его евреи, жившие в областях, где господствовала эллинская культура. Словом "иудаисмос" обозначали все, что относилось к еврейской религии и отличало ее от религий и обрядов соседних с евреями народов. В многовековом противостоянии эллинизму, бывшему господствующей культурой в языческом мире, И. выстоял, и нравственные ценности, содержащиеся в Торе* и других книгах Библии, стали достоянием многих народов.

   Источником И. следует считать прежде всего Тору и книги Пророков. В основе его содержится мироощущение, которое мудрецы сформулировали в изречении: "Адам создан был единственным ради мира между людьми, чтобы не сказал человек ближнему своему: мой отец знатнее твоего, и чтобы не говорили отщепенцы: много божеств в небе". Один Бог сотворил всех, и не сможет человек сказать своему ближнему: мой Творец превыше твоего; и каждого судят по его деяниям, а не по родословной. Авраам был избран только ради того, "чтобы он заповедал сынам своим и дому своему после него держаться стези Господней, творя добро и правосудие" (Быт. XVIII, 19), и потому, "что слушался Авраам гласа Моего и хранил завещание Мое: Мои заповеди, уставы и учения" (Быт. XXVI, 5). И каждый может принять Тору Господа и стать одним из сынов Израилевых: "Как один из вас, должен быть для вас гер*, проживающий у вас, и люби его, как самого себя" (Лев. XIX, 34). И Храм, который построил Соломон, был объявлен открытым для всех народов: "И чужака, который не из Твоего народа, Израиля, а пришел из дальней страны ради Твоего имени, ибо услышал о Твоем Великом Имени, и о Твоей сильной руке и простертой деснице, и придет и помолится в этом Храме, Ты услышь с небес..." (I Ц. VIII, 41-43).

   Во всем сказанном выше прослеживается мировоззрение еврейства, видящее своей целью внедрение и распространение во всем мире веры в Единого Бога. Эта идея высказана всеми пророками, и она сопровождала еврейский народ на протяжении всей его истории. Высший идеал нации - установление мира во вселенной: "И будет в конце дней вознесена гора Храма Господня над всеми горами и возвысится над холмами, и стекутся к ней все народы. И пойдут многие народы и скажут: Пойдем и поднимемся на гору Господа, к дому Бога Яакова, [...] ибо с Сиона выйдет Тора и слово Господне - из Иерусалима. И рассудит Он народы, [...] и перекуют они мечи свои на орала, а копья - на серпы. Не поднимет народ меча на народ и не будут больше учиться войне" (Ис. II, 2-4). И. требует социальной справедливости в обществе. Неимущий вовсе не тот человек, которого преследуют боги, как это утверждают идолопоклонники. Бедняку необходима поддержка, и он вправе ее получить. Бедняк - не пария в стране, и общество обязано помогать ему всеми возможными средствами.

   Р. Симлай из Лода, живший в период первых амораим*, предложил сформулировать принципы И. Он говорил: шестьсот тринадцать заповедей (мицвот) дано было Моисею* (на горе Синай) - триста шестьдесят пять запретов и двести сорок восемь заповедей-повелений. Пришел царь Давид и свел эти шестьсот тринадцать заповедей - к одиннадцати, являющим квинтэссенцию духовного и нравственного совершенства человека. Суть их заключена в XV-ом псалме: 1) чист помыслами; 2) творит правосудие; 3) говорит правду в душе своей; 4) не произносит хулы; 5) не причиняет зла другому; .) не оскорбляет ближнего; 7) мерзкое противно ему; 8) почитает богобоязненных; 9) не изменяет клятве, даже если это в ущерб ему; 10) деньги в рост не дает; 11) не берет мзды. Пришел пророк Иешаягу и свел эти одиннадцать - к шести: 1) праведен; 2) прямодушен; 3) лихоимство противно ему; 4) непричастен к мздоимству; 5) не желает слушать о кровопролитии; .) ненавидит зло. Пришел пророк Миха и свел эти шесть - к трем: "Скажи человеку, что - добро и что Господь требует от тебя: только вершить правосудие, и любить добро, и быть смиренным с Господом". Тот же Иешаягу сводит совершенство к двум требованиям: вершите правосудие и творите справедливость. Пришли пророки Амос и Хавакук и свели все к одному требованию: "Обратитесь ко Мне, и живы будете" (Амос), и "Праведник в вере своей будет жить" (Хавакук). Таким образом, р. Симлай определяет иудаизм как веру в Бога и нравственное совершенствование. Талмудисты не пытались установить норм и формальных догм еврейской религии. Однако уже Рамбам* сформулировал тринадцать основ веры, которые приняты были впоследствии в качестве квинтэссенции иудаизма.

   В новое время выкристаллизовались два главных современных направления в иудаизме. Приверженцы "гаскалы" ("просвещения") в Западной Европе свели иудаизм к вероисповеданию и отрицали его национальный аспект. Напротив, еврейские массы Восточной Европы принимали национальный, а позднее - и государственный аспекты иудаизма. Они видели в начавшемся процессе заселения Эрец Исраэль осуществление пророческих обетов о будущем народа Израиля и важнейший момент возрождения нации. Они видели в халуцим - пионерах, посвятивших себя возрождению Эрец Исраэль, - людей, вносящих большой вклад в иудаизм, а каждое поселение, возникающее на Святой Земле, рассматривалось ими как твердыня, помогающая охранять нравственные ценности иудаизма.

Иудаизм

 Иудаизм

 ♦ Judaïsme

   Это было в начале 1980-х. Я встретил бывшего соученика по подготовительным курсам и университету «Эколь Нормаль», которого не видел со студенческих времен. Мы зашли выпить по стаканчику и вкратце изложили друг другу итоги своей жизни. Работа, женитьба, дети, написанные или только задуманные книги… Потом мой приятель вдруг сказал:

   – У меня появилось и еще кое-что. Я вернулся в синагогу.

   – А ты разве был евреем?

   – Я и сейчас еврей. А ты что, не знал?

   – А откуда мне было знать? Ты же никогда об этом не говорил…

   – Ну уж по фамилии-то мог бы догадаться!

   – Да что я, разбираюсь в еврейских фамилиях? Знаешь, если человек сам не еврей и не антисемит, он понятия не имеет, какие фамилии еврейские, а какие нет. Ну разве что Леви или Коган… Вообще у меня почему-то отложилось, что ты был атеистом. А это, согласись, никак не вопрос национальности или вероисповедания…

   На самом деле этот мой приятель принадлежал к поколению молодых евреев, столь прочно интегрированных в общество, что их принадлежность к еврейству показалась бы тому, кто о ней не знал, чем-то ирреальным, своего рода реакцией на отношение к себе. Видимо, прав был Сартр, говоря о таких людях: они чувствуют себя евреями только потому, что существует антисемитизм. Позже многие из них пошли путем духовного приспособления к несущественному поначалу факту принадлежности к еврейству, наполнив его позитивным смыслом – ощущением причастности к чему-то, чувством верности чему-то. Приятель, о котором я рассказываю, стал для меня первым в длинной череде таких же, как он, людей, которые навели меня на многие размышления. Может быть, мы не правы в своем стремлении слишком старательно чернить прошлое, традицию, преемственность поколений? Впрочем, в тот день подобные вопросы меня еще не занимали. Если что и потрясло меня, так это религиозный аспект дела.

   – Так что же, – спросил я, – ты, выходит, веришь в Бога?

   – О! – ответил он с улыбкой. – Понимаешь, для еврея не так уж важно, есть Бог или его нет.

   Для человека, воспитанного, подобно мне, в католической традиции, это прозвучало более чем странно. Мне казалось, что единственное, что действительно важно в рассуждениях о религии, это веришь ты в Бога или нет. Наивность гоя! В усмешке приятеля я прочитал нечто совсем иное. Что толку зацикливаться на том, что узнать все равно невозможно! Вопрос принадлежности – общине, традиции, истории – куда важнее вопроса вероисповедания, а изучение, строгое следование правилам и память – все, что впоследствии я назвал верностью, – важнее веры.

   Иудаизм есть религия Книги. Знаю, что то же самое можно сказать о христианстве и исламе. Однако двух последних религий это утверждение все же касается в меньшей мере. «Иудаизм, – продолжал говорить мой приятель, – это единственная религия, полагающая первым долгом родителей научить детей читать». Они видят перед собой Библию, которая их ждет и помогает им определиться. Для христианина и, думаю, для мусульманина в первую очередь важен Бог-спаситель. Книга – лишь путь, который идет от Бога и ведет к Богу, его след, обретающий абсолютную ценность только благодаря Тому, кто его вдохновил и одухотворил. Для еврея, насколько я понимаю, дело обстоит совсем иначе. Книга важна сама по себе, мало того, она сохранила бы свою ценность даже в том случае, если бы Бога не было или если бы он был другим. Впрочем, что же это за Бог? Ни один иудейский пророк никогда не притязал на то, что знает Бога; он высказывал лишь его пожелания и приказы. Итак, иудаизм есть религия Книги, а сама Книга есть прежде всего Закон (Тора), а не символ веры. Она говорит, что надо делать, а не что думать и во что верить. Собственно, думать и верить можно во что угодно, вот почему дух остается свободным. Нельзя только делать, что тебе заблагорассудится, потому что все мы несем друг перед другом моральную ответственность.

   Если Христос не был Богом, если не было Воскресения, что остается от христианства? Ничего особенного, ничего собственно религиозного. Между тем, на мой взгляд атеиста, остается нечто весьма существенное – определенная верность, определенная мораль, один из множества возможных способов быть евреем. Когда мне задавали вопрос о моем вероисповедании, мне случалось отвечать, что я – ассимилированный гой. Я действительно иудеохристианин, хочу я того или нет, и тем более ассимилированный, что утратил веру. Чтобы не впасть в нигилизм и варварство, мне остается одно – верность. Несколько лет назад, во время какой-то конференции, не то в Реймсе, не то в Страсбурге, мне довелось выступать на тему о том, что такое вера и что такое верность. После конференции, проходившей в университете или в одной из высших школ, не помню точно, состоялся небольшой коктейль, на котором меня познакомили кое с кем из коллег и других важных лиц. Среди последних оказался и раввин.

   – Забавная вещь случилась на этой вашей конференции… – обратился он ко мне.

   – Что за вещь?

   – Вы как раз начали говорить о верности… Рядом со мной сидел мой друг, который приехал вместе со мной. И я прошептал ему на ухо: «Только что вспомнил один еврейский анекдот. Напомни потом, чтобы я его тебе рассказал».

   – И что же?

   – Не прошло и нескольких секунд, как вы сами рассказали этот самый анекдот!

   Анекдот, о котором шла речь, на мой взгляд, передает самый дух иудаизма, во всяком случае ту его часть, которая трогает меня сильнее всего. И мне было очень приятно, что мой анекдот неожиданно получил подтверждение, так сказать, из первых рук. Привожу его здесь.

   «Два раввина сидят за ужином и ведут беседу о существовании Бога. В конце концов оба приходят к мнению, что Бога, пожалуй, и нет.

   На следующее утро один раввин, проснувшись, стал искать друга, не нашел его в доме и вышел в сад. И увидел, что второй раввин творит утреннюю молитву.

   – Что ты делаешь? – удивленно воскликнул он.

   – Творю утреннюю молитву, как видишь.

   – Но мы же с тобой вчера полночи спорили и решили, что Бога нет!

   – А какое Богу до этого дело?»

   Еврейский юмор. Еврейская мудрость. Разве так уж необходимо верить в Бога, чтобы делать то, что должен? И так ли уж нужна вера тому, кто стремится хранить верность?

   Достоевский на этом фоне кажется маленьким ребенком. Неважно, есть Бог или его нет, все равно нельзя думать, что все позволено. Закон остается Законом до тех пор, пока люди помнят о нем, изучают его и передают потомкам.

   Дух иудаизма это просто дух, иначе говоря, юмор, знание и верность.

   Не удивительно, что варвары были антисемитами.

Иудаизм

религия, распространенная в основном среди евреев. Возникнув из языческого политеизма древнееврейских племен, иудаизм с VII в. до н.э. становится монотеистической религией. Характерные особенности: вера в единого бога Яхве и мессию (спасителя), догмат о богоизбранности евреев, множество ритуальных предписаний, охватывающих практически все области быта верующих. Источники вероучения – Ветхий завет (признается также христианами) и Талмуд (сложная система комментариев к ветхозаветным книгам). Иудейская церковь – синагога. Иудаизм – государственная религия Израиля.

............

☼ религия, исповедуемая евреями (и прозелитами из других народов, см. ниже). Сам термин образован от этнонима «иудеи» (ср. альтернативное к термину «И.» обозначение «израильское вероисповедание», принятое в XIX — первой пол. XX в. в странах Европы). Известны (сравнительно немногочисленные) случаи, когда другие народы принимали И.: в VIII в. это сделала правящая элита хазаров, после падения своего государства растворившаяся в крымско-украинском еврействе; абиссинское племя фаллаша существует до сих пор (массовое переселение в Израиль). Однако в целом религиозное самосознание в пределах И. неотличимо от этнич. самосознания (ср. ниже). Это дает И. особое место в феноменологии религий между этнич. религиями типа индуизма и универсалистскими религиями-учениями (буддизм, христианство, ислам): в И. есть весьма важная доктринальная основа, И., в отличие от индуистских каст, оставляет некоторые возможности войти в него извне через принятие учения и инициационный обряд (обрезание), однако известное изречение Тертуллиана, согласно которому «христианами не рождаются, а становятся», было бы совершенно бессмысленным в приложении к приверженцам И. Именно поэтому у И., в отличие от христианства и ислама, нет самоназвания, отличного от этнонима (и на иврите отсутствует какое-либо различие между конфесс. обозначением «иудаист» и этнонимом «еврей»).

В центре вероучения И. стоит, во-первых, единство Бога (утверждаемое в самой важной молитве И., в основе которой лежит текст Второзакония 6:4 слл., и которую, в частности, всегда читали евреи, готовившиеся к смерти, особенно за веру), во-вторых, Его «союз» (евр. berlt, в традиц. церк.-слав. и рус. передаче «завет») с народом Израиля как избранным. Краткое изложение основ вероучения И., аналогичное христианскому Символу веры и сформулированое на рубеже XII и XIII вв. Моисеем Маймонидом, состоит из 13 пунктов: вечность и надвременность Бога, Его единство, бесплотность, сотворение Им всего сущего, Его власть над творением (1-5); сообщение Им отблеска Своей мудрости пророкам, исключительность миссии Моисея, истинность Откровения, его неизменность на все времена (6-9); знание Богом дел и помыслов человека, воздаяние, грядущий приход Мессии, воскресение мертвых (10-13). Впрочем, характерно и то, что этот перечень явился в истории И. столь поздно, и то, что в нем так немного пунктов. В этой связи надо сказать, что потребность артикулировать вероучение в обязат. догматах играет в И. значительно меньшую роль, чем в конфессиях христианства. Именно потому, что И. — в целом религия одного народа, главным критерием и знаковым символом единства верующих в лоне И. служит этнич. происхождение и соблюдение обрядности. Нюансы происхождения и локальных традиций обосновывают легитимное выделение внутри И. общин ашкеназим, т. е. евреев из Европы, сефардов, т. е. евреев с испанско-арабской историей, и др. групп, выделяемых по цивилизац.-географическому признаку. Это не значит, что внутри И. не было в различные эпохи и нет сегодня острых, подчас даже насильственных столкновений различных религ. групп с доктринарной основой; однако эти конфликты (скажем, в новое время хасидов и митнагдимов), как правило, не осознаются и не оформляются как дефинитивные расколы, аналогичные феномену «разделения Церквей» в христианстве, — сакральную общину в конечном счете создает не столько доктри-нальная общность, сколько общность происхождения и обрядовой практики (ситуация, встречающаяся, разумеется, и в эмпирической реальности других, более доктринальных религий, однако только в И. существующая не просто de facto, но de jure). Настоящие расколы можно найти только в далеком прошлом — обособление самарян с VI в. до н. э. и выход из И. караимов в VIII в. (см. ниже); сюда же можно отнести разделение между И. и христианством. Позднее самые острые конфликты к этому уже не приводили (скажем, когда в 1992 г. тогдашний глава хасидов-хабадников на смертном одре объявил себя мессией, а глава митнагдимов в Иерусалиме подверг его «хэрему», т. е. отлучению, это никоим образом не обозначало формального разделения И. на различные «конфессии» или тем паче «религии»). Поэтому часто встречающееся обозначение особых групп внутри И. как «сект» не вполне терминологически корректно. Характерно, что важнейшие мотивы И. не получают обязательной, фиксированной интерпретации; сюда относится, например, учение о Мессии (евр. masiah «помазанник»), — если сам по себе приход Мессии входит в число обязат. истин веры по Маймониду, то возможности представить себе этого грядущего спасителя весьма варьировались. Магические или близкие к таковым представления, обыкновения и приемы, весьма характерные для И. в некоторые периоды, никогда не становились обязательными, но и никогда не подвергались достаточно авторитетному осуждению и запрещению; и это же можно сказать о всей сумме мировоззрения, выразившегося в Каббале.

И. в принципе признает навсегда обязательным древний храмовый культ с единственным на весь мир Храмом в Иерусалиме, с регулярным принесением в жертву животных, с институтом наследственного жречества-священства. Поскольку, однако, Храм был разрушен римскими воинами еще в 70 г., практикующего священства в И. нет (хотя сохраняется генеалогическая память о потомстве священнических родов, которым предписаны браки исключительно с девственницами из таких же родов и для которых резервируется право произносить в синагогах т. н. Аароново благословение, Числ. 6:24-6); носителями институционального религиозного авторитета являются раввины — наставники общин, интерпретаторы религиозных норм веры и жизни и руководители синагогального богослужения. Для хасидизма характерен особый, часто наследственный авторитет харизматич. фигур — т. н. цадиков (от евр. saddlq, «праведник»); нормально это тоже раввины, но их общественная функция предполагает скорее сверхъестественные способности, хорошо соединяющиеся с известным юродством поведения, чем респектабельный стиль талмудической учености обычного раввина.

Высший авторитет принадлежит канону Священного Писания, в основе идентичному той частью Библии, которая в христианской лексике именуется «Ветхим (т. е. «Старым») Заветом». У евреев принято в качестве обозначения канона слово «Танак», представляющее собой аббревиатуру названий трех частей канона: «Тора» (tora), «Пророки» (nebi'im) и «Писания» (ketubim). Рядом с Писанием стоит т.н. «неписанная Тора», т. е. Предание (ср. аналогичную концепцию Предания как формы Откровения в православии и католицизме). Фиксацией Предания, признаваемой всеми направлениями И., кроме караимов (см. ниже), является Талмуд, возникший в форме записи устных преданий о дискуссиях раввинских школ в первых веках н. э. (Мишна ок. 200 г., Палестинский Талмуд к V в., Вавилонский Талмуд к VI—VII вв.). Степень релевантности других авторитетных текстов (напр., относящихся к сфере Каббалы, хасидизма и проч.) зависит от направления той или иной общины и может весьма варьироваться.

У И. не имеется универсальной визуальной эмблемы, роль которой была бы сравнима с ролью креста в христианстве. Важное место среди внешних символов И. имеет т. н. менора — сакральный светильник с 7 свечами (ср. семисвечник в алтарях православных церквей). Т. н. звезда Давида (magen dawid букв, «щит Давида», шестиконечная звезда, составленная из двух входящих друг в друга сверху и снизу треугольников), хотя и была употребительна у евреев, как и у других народов, в качестве сакрального символа (приобретя специальное значение в каббале), однако сравнительно поздно приобрела функцию эмблемы И. как такового, будучи также навязываема евреям их гонителями в качестве принудительного знака на одежде (в последний раз — при гитлеровском режиме в Германии) и став через это символом страданий приверженцев И. Обязательная инициация для мужчины в И. — обрезание, совершаемое над сыном благочествого семейства на 8-й день после рождения; по исполнении 13 лет совершается введение подростка в религиозное совершеннолетие (т. и. «бар-мицва» от евр.-арам. bar miswa, букв, «сын заповеди») — ритуал, функционально соответствующий католической конфирмации. Традиционно полнота религиозных прав и обязанностей в И. принадлежит только мужчине — положение, которое современный либеральный И. стремится хотя бы частично исправить. Суббота как праздничный день недели (в воспоминание «покоя» Бога после сотворения мира, одновременно в предвкушение блаженства избранных после конца этого мира) имеет в И. чрезвычайно важный статус; с одной стороны, полный покой верующего огражден необычайным количеством запретов, для благочестивого приверженца И. очень строгих (попытки частичного подражания этому в христианском отношении к воскресенью встречались и подчас встречаются), с другой стороны, олицетворяемая «царица Суббота» — важнейший предмет религиозной лирики И. Исключительное место в богослужебной практике и мистических доктринах И. принадлежит имени Бога. Особо важное имя, т. н. Тетраграмматон, т, е. «четверобуквенное [имя]» (в транслитерации YHWH, в несовершенных попытках передачи за пределами И. «Иегова» или «Яхве») подверглось полному табуиро-ванию: в древности его имел право произносить только первосвященник в самом святом месте Храма один раз в году на покаянном торжестве (Йом-киппур), причем он должен был приготовиться к смерти в момент произнесения, а после того, как храмовое богослужение прекратилось, его последние 19 веков с лишним не смеет выговаривать никто (при чтении вслух сакральных текстов оно заменяется на «Адонаи», в переводе «Господь» — практика, усвоенная традицией христианских переводов Библии). Именно это иеизрекаемое имя составляет самый центральный символ И. Наряду с ним и другие имена Божий, включая само слово «Бог» (Эль, Элохим), подпадают в благочестивом обиходе замене такими субститутами, как слова «Небеса», «Имя» и т. п. (ср. стремление современных приверженцев И. при пользовании европейскими языками, включая русский, избежать полного начертания слова «Бог», заменяя среднюю букву на тире, — «Б-г», «G-d» и т. п., — что само по себе напоминает христианский средневековый обычай писать священные имена с лигатурами, т. н. «титлами»). Наконец, в мистической литературе И. важна тема сокровенного Имени Божия, знание которого дает постижение Бога и власть над стихиями. В таком контексте понятно, почему еврейские чудотворцы (напр., основатель хасидизма) получали прозвание «баал-шем» (букв, «хозяин Имени»). Наконец, центральная молитва иудаизма — «Услышь, Израиль!» (sema yisra'el), библейское (Втор. 6:4-9) исповедание единства Бога не только в смысле теоретического монотеизма, но и прежде всего в смысле Его единственности как предмета преданности (вера понимается в иудаизме прежде всего как преданность): «Услышь, Израиль: Адонаи, Бог наш, — единый Адонаи! И возлюби Адонаи, Бога твоего, всем сердцем твоим и всей душой твоей; и да будут слова эти, которые Я заповедую тебе сегодня, у тебя в сердце, и внушай их детям твоим, и говори о них, сидя в доме твоем и идя по дороге, и ложась, и вставая...»

История И. С точки зрения иудаизма началом этой религии должно считаться призвание Богом Авраама и затем исход евреев из Египта, и особенно откровение, данное Моисею на Синае (Декалог, т. е. 10 Заповедей, и другие этические и культовые предписания); именно «Моше [Моисей], учитель наш», по традиционному еврейскому выражению, предстает как основатель иудаизма. Для становления иудаизма важно «вавилонское пленение» (586-538 до н. э.), т. е. разрушение государственности Иудеи вавилонскими завоевателями и насильственное выселение евреев на чужбину; катастрофическая ситуация концентрировала внимание на тех аспектах религии, которые могли быть сохранены в изгнании. Так созревает идея «Писания» как центра всей религиозной жизни, реализующаяся затем в «послепленную» эпоху (с 538 г. до н. э.), когда иудеи под верховенством персов (в 333 г. до н. э. сменяющегося властью македонян, а позднее римлян) получают возможность вернуться в свою страну и отстраивать Храм и Иерусалим. Тора признается вечным откровением Бога и непреложной мерой жизни еврея (тема библейских книг Эзры и Неемии). Поскольку «народ Божий» остается под властью язычников, получают развитие апокалипсические чаяния непосредственного вмешательства в историю Бога, который восстановит Свое легитимное Царство, одолев в эсхатологическом конфликте человеческие и демонские силы космической узурпации; в этом конфликте особая роль должна принадлежать Мессии, облик которого в различных текстах приобретает наряду с чертами царя-избавителя из древней династии Давида черты священника, пророка и страдальца (некоторые версии различают двух Мессий — страждущего и торжествующего, священника и царя). В иудаизме этой эпохи выделяются религиозные группы:

1) саддукеев, связанных с традициями храмового культа и сословием священников;

2) фарисеев, переносивших акцент с храмового культа на нравственные и обрядовые предписания Торы, на их изучение, правильное понимание и тщательное соблюдение в ежедневной жизни;

3) ессеев и родственных им подгрупп, склонных к эсхатологическим ожиданиям, а в связи с этим — к аскезе (образуя единственный в истории иудаизма институт, подобный монашеству, к числу памятников которого относятся, в частности, тексты Кумрана, открытые в 50-е гг. XX в.).

В русле фарисейского направления с I в. дифференцируются школы Гиллеля и Шаммая, мнения которых, часто контрастирующие (с Гиллелем связывается более человеколюбивая, с Шаммаем — более строгая позиция), оправдывались позднейшей раввинической традицией, а дискуссии между школами увековечены Талмудом. Особую группу составляют в I в. иудео-христиане, ряды которых, в значительной мере пополняемые из числа ессеев, лишь постепенно исторгаются из единства иудаизма (ср. проклятие «миним», т. е. «еретикам», внесенное в текст одной из важнейших молитв «Шмоне эсре»). Эсхатологические ожидания все более непосредственно связываются с порывом к освобождению «народа Божьего» от власти язычников; кульминацией и одновременно концом политического мессианства были две войны с Римом, в результате второй из которых Храм погиб, против еврейской обрядности было устроено трехлетнее гонение, а на месте разрушенного Иерусалима римляне выстроили город с нарочито языческим названием (Элия Капитолина). Эта катастрофа привела к новой консолидации иудаизма исключительно на основе фарисейско-раввинических учений, которые должны были заменить евреям, все больше уходящим в диаспору, и погибший Храм, и государство, которое не удалось возродить; учения эти фиксируются в Талмуде. Именно теперь завершается становление идентичности иудаизма. Осколки внефарисейских групп, не принявших талмудической интерпретации данного Торой закона, влачили, по-видимому более или менее маргинальное существование: после арабского завоевания и осуществленной арабами регистрации религиозных общин они заявили о себе в середине VIII в. как караимы. Во второй половине 1-го тысячелетия произошла фиксация масоретского текста Библии с диакритикой и пунктуацией.

Средневековый этап иудаизма ознаменовался прежде всего продолжением систематизации различных компонентов его вероучения, от библейской экзегезы, где особое значение имел труд Раши (Шломо Ицхаки, 1040-1105), через доктринальные синтезы Саадьи и Маймонида до мистических систем каббалы («Зогар») и затем, уже на исходе Средневековья, у Ицхака Лурии и его школы. На заре Нового времени болезненные переживания восточно-европейского еврейства (особенно массовые погромы, сопровождавшие в середине XVII в. действия Богдана Хмельницкого) снова обострили мессианские ожидания; Саббатай Цви (1626-76)объявил себя Мессиейв 1665г., на смену ему пришли в XVIII в. в Польше Иакоб Франк, а также Израиль из Меджибоза по прозванию Бешт (ок. 1700-60), осуществивший синтез каббалы с народной культурой набожного веселья и таким образом основавший хасидизм. В. том же XVIII в. предпринимаются попытки интегрировать иудаизм культурной парадигмой европейского Просвещения в ее религиозном варианте (М. Мендельсон и др.), из которых развивается в XIX в. течение Гаскалы, в свою очередь подготовившее современный либеральный иудаизм. Сложно отношение между иудаизмом и сионизмом. Святость «земли Израиля» — для иудаизма религиозная ценность, однако возвращение евреев на эту землю мыслилось как эсхатологический знак мессианского времени, и то, что сионизм развивался как движение секулярное, в котором большую роль играли социалисты, создававшие безрелигиозную атмосферу в сельскохозяйственных кооперативах — «киббуцах», что в итоге возникло не царство Мессии, а парламентская республика (хотя и с уступками иудаизму как государственной религии), что восстановление еврейского государства не привело к чаемому веками восстановлению Храма, — все это вело к неприятию израильского государства наиболее крайними фундаменталистами.

Попытки дать религиозно-философское обоснование иудаизма производились каждый раз в контексте его встречи с некоторой чуждой культурой, начиная с эллинизма, и обычно на языке этой культуры. Следует отметить обширное наследие писавшего по-гречески Филона Александрийского, сохраненное христианами. В пору Средневековья расцветает философское творчество евреев Андалусии, обычно на арабском языке; характерно, что Ибн Гебироль остался в традиции иудаизма как автор богослужебных поэтических текстов, в то время как его философско-теологический труд в прозе, написанный по-арабски, сохранился в латинском переводе. В XX в. следует назвать труды Розенцвейга и Бубера, впрочем, имеющие в современном иудаизме меньше влияния, чем в философии за его пределами; современная мысль иудаизма стоит под знаком поляризации течений секуляризаторских, теряющих интерес к его традиционной проблематике, и фундаменталистских, для которых философия оказывается излишней.

Сергей Аверинцев.

София-Логос. Словарь