Богомилы
— болгарские еретики, с X в. существовавшие в виде многочисленной и весьма влиятельной партии во все время самостоятельной жизни болгарского царства и сохранившиеся после, даже, пожалуй, до начала настоящего столетия. Название — коренное славянское. Греческие писатели, а вслед за ними и западные, производят его от слов Бог и милуй или Богу-милый, но вернее будет это название производить от Богомила — попа, который был если не первым основателем богомильского учения, то, по крайней мере, решительным распространителем его в Болгарии. Кроме этого названия, в памятниках греческих и славянских Б. именуются иногда манихеями, мессалианами, евхитами, армянами и павликианами. Некоторые писатели называют их еще — фундантами или фундагиагитами (φουνδαι ' ται - φουνδαγιαγίται — от греч. средневекового слова φόυνδα — мешок; Б. ходили для сбора милостыни с мешками). Бабунами называют их по горному хребту и реке Бабунам, где было численное поселение богомилов. В Боснии их называли патаренами, кажется, от Патария — предместье в Милане. Патаренами называли богомилов и в Италии. В течение Средних веков богомильство сделалось общеевропейскою "ересью". В начале XIII в. вся Южная Европа от Пиренеев и Океана до Босфора и Олимпа была окружена почти непрерывной цепью богомил. поселений. Сотни тысяч людей тайно или открыто исповедовали учение армянских, греческих и болгарских еретиков. Верующие в Ломбардии и Южной Франции имели оживленные сношения с единоверцами в Византийской империи, Болгарии и Боснии. Гораздо раньше, чем Константинополь был завоеван крестоносцами и взят турками, происходил обширный, хотя и тайный обмен мыслей между Востоком и Западом. Учение Б. с Балканского полуострова перешло на Запад, вероятно, через византийскую Южную Италию. На Западе они назывались не богомилами и бабунами, а манихеями, публиканами (павликиане), патаренами — в Италии, катарами — в Германии (отсюда Ketzer — еретик), альбигойцами — в Южной Франции (от города Альби), а также текстарантами (от tissarands — ткачи, по ремеслу). Несмотря на такую широкую распространенность секты, не было забыто ее болгарское происхождение, и потому она именовалась у западных писателей: Bulgarorum haeresis, bulgari, bugri (отсюда бранное французское слово bougre). У нас в России Б. тоже были известны, и влияние их значительно сказалось в области апокрифической литературы.
История и вероучение западных богомилов излагается под словами — альбигойцы и катары; здесь же мы говорим о Б. болгарских. Прежде всего о вероучении: с течением времени в разных местах и в различных общинах учение Б. принимало частные черты, не свойственные всем Б. вообще. Поэтому в учении Б. многие пункты не вполне ясны и не определены еще наукою с полною точностью. К тому же у нас нет ни одного древнего вероучительного сочинения Б. Есть два древних полемических сочинения против Б., по которым мы знакомимся с вероучением их. Первое принадлежит Козьме, болгарскому пресвитеру X в., современнику особенно сильного распространения Б. в Болгарии при болгарском царе Петре. Второе принадлежит греческому писателю Евфимию Зигабену или Зигадену, современнику имп. Алексея Комнена и открытия Б. секты в Константинополе. Он имел под руками следственное дело о Б. и в своем сочинении — "Πανοπλία δογμτική τής όρθοδόξον πίςτεως" — "Догматическое всеоружие православной веры" — специально говорит о Б. во второй части в титле 23-м (отдельно издано Гизелером в 1842 г. в Геттингене под заглавием "Euthimii Zigadeni narratio de Bogomilis seu Panopliae titul. 23. — Слово Козьмы пресвитера напечатано в 1865 г. в "Правосл. собесед.". Б., как древние манихеи и более новые павликиане, — дуалисты. Между ними были две партии: одна держалась абсолютного дуализма (добро и зло существуют от вечности), и, кажется, эта форма древнейшая; другая признавала злое начало отпавшим от доброго творца ангелом и, таким образом, держалась смягченного дуализма. Общество Дроговичей в Македонии придерживалось абсолютного дуализма; в Болгарии придерживались умеренного дуализма. Такое разделение перешло и на З. и там означалось выражениями: Ordo de Bulgaria и Ordo de Durgatia.
Как у древних гностиков и манихеев, у Б. два Бога-Творца: добрый и злой, и два от них происшедших мира — духовный и материальный. Верховный добрый Бог сотворил невидимый духовный мир, ангельский. Во главе его стоял первородный старший сын его, Сатанаиил. Возгордившись своим достоинством и силою, он возмутился против отца, соблазнивши к тому же и некоторых подчиненных ему ангелов. За это крамольник был низвержен с неба. Земля была невидима, не устроена и покрыта водою; не могши поселиться на водах, он стал творить этот, видимый, материальный мир. Так как божественная власть и творческое могущество им еще не были совершенно утрачены, что видно из имени его, Сатанаиил (слог ил признак божественности), то он сотворил видимый мир, сотворил и тело человека. Но все попытки оживить его, вдунуть в него дыхание жизни были безуспешны, и потому он был принужден просить Небесного отца, чтобы тот послал свой божественный дух, обещая Отцу, что из людей будет пополняться число ангелов и себе оставляя господство только над телесною природою человека. Отец сжалился и оживил статую, сделанную Сатанаиилом. Сатанаиил раскаялся в своем обещании, захотел полного и безраздельного господства, замыслил овладеть человеком и совершенно отвлечь его от Небесного Отца. Для этого он от Евы произвел Каина и Каломену. Как добрый сын погиб от злого Каина, так и все доброе и духовное человечество должно было погибнуть от замыслов Сатанаиила. Он свирепствовал над людьми до времени пришествия Христа и всячески соблазнял их, чтобы отвлечь от Небесного Отца: навел потоп, рассеял людей по земле, погубил Содом, взошел на Синай и через Моисея дал дурной закон. Словом, у Б., как у гностиков и манихеев, Бог ветхозав. — существо злое, время до Христа — служение злому началу; все ветхозав. они отрицали и порицали. Чтобы сокрушить силу блудного сына и спасти людей от его власти, Небесный добрый Отец спустя 5500 лет после творения мира из сердца своего отрыгнул божественное слово, другого сына Иисуса, который, как начальник добрых ангелов, носил еще название Михаила. Слово сошло с небес, вошло в правое ухо Девы и так же вышло и явилось в виде человека, хотя и без человеческого тела. Вся жизнь и все дела Христа были призрачны. Слово перехитрило Сатанаиила, связало его толстою и тяжелою цепью, отняло от него остатки божеств. силы и могущества, что заключалось в конечном слоге его имени: ил, и злой Сатана заключен был в тартар на цепи. Исполнивши свое служение, Слово возвратилось к Отцу и снова разрешилось в чреве его, где было заключено прежде.
Отрицая и порицая все ветхозав., Б. не признавали и церкви новозав.; по их мнению, и в ней господствует сатана. Они отвергали все церковное учение, таинства, иерархию и сильно порицали всю церковную обрядность: иконопочитание для них было идолопоклонством, крест как орудие казни, по их мнению, нужно презирать и ненавидеть, а не чествовать, о мощах Святых они говорили, что при них сидят демоны и творят ложные чудеса для соблазна людей. Сами Б. не имели храмов и особых мест для богослужения. Считая литургию и всякое богослужение многословием, они признавали только одну Молитву Господню. Впрочем, кажется, кроме нее имели свои молитвы. Молились много: одни 4 раза днем и 4 раза ночью, иные 7 раз днем и 5 раз ночью; иные по 10—15 раз. Праздников православной церкви не признавали, но посты соблюдали и постились в понедельник, среду и пятницу. Их собственная иерархия состояла из учителей и так назыв. апостолов; в каждой общине были учитель и при нем 12 апостолов. Впрочем, и всех своих верующих называли священниками и диаконами; у них исповедовали и разрушали не только мужчины, но и женщины. В Боснии у Б. был епископ — дед; но центральной духовной власти для всех Б., в роде папской, не было. Нравственное учение Б. — было сурово-аскетическое. Так как все земное материально и тело человека — создание сатаны, то они учили удаляться от мира с его прелестями и изнурять тело посредством разных подвигов воздержания. Они отрицали вино, мясо и брак. Проповедуя нестяжательность и нищету, жили милостынею. Впрочем, Б. распадались на два разряда: одни члены были простые верующие (нa Зaпaде Credentes), а другие — совершенные (electi, perfecti, в Боснии — добрые бошняки, совершатели) составляли высший класс. Эти последние должны были отказываться от всех земных благ: не ели мяса, не пили вина, не вступали в брак. Убийство человека и даже всякого животного, кроме змей, дьявольских животных, им воспрещалось; потому они совершенно отрицали войну и всякую самозащиту, они давали обет не лгать и не обманывать ни в каком случае и отрицали присягу и всякое показание на суде. Совершенным запрещалось разговаривать с неверными, разве только для обращения в богомильство. Жизнь совершенного проходила в постоянных подвигах воздержания: на пиры и общественные собрания они не ходили, а странствовали с проповедью или в уединенных кельях проводили время в молитве и чтении своих назидательных писаний. К совершенным принадлежали мужчины и женщины; одежду все носили черную, монашескую. Ввиду строгости обетов только немногие вступали в этот высший класс; даже во время высшего процветания богомильства, в XIII в., между сотнями тысяч верующих, совершенных не насчитывалось более четырех тысяч. Уважение к ним было очень велико. Простые верующие могли вступать в брак, владеть имуществом, жить и одеваться, как все другие, им позволялось даже вести войну.
Богомилы источниками вероучения считали Евангелия и Апостол с Апокалипсисом. По некоторым известиям можно думать, что они принимали еще Псалтирь и книги пророческие Ветхого Завета. Впрочем, об этом нет возможности говорить с полною достоверностью. Несомненно, что все Писание они толковали аллегорически и в применении к своей секте. При этом и благодаря страсти Б. к рассуждениям и учительству у них появилось множество сказаний и нелепых писаний. Теперь мы не можем указать, какие именно апокрифические писания ими составлены или, по крайней мере, были ими переделаны и редактированы. Предположительно и вероятно им принадлежат сказания — "О древе крестном", "О злых женах", "О происхождении винокурения от беса", сказание что "древо познания добра и зла было виноградное дерево и что Адам и Ева упились соком его", "Слово святых апостолов Петра и Андрея, Матвея, Руфа и Александра", "Слово о Иисусе Христе Господе Нашем" или "О прении Господни с диаволом". К этим можно присоединить и некотор. другие. Учение Б., как мы уже говорили, не представляет совершенно нового явления в церковной истории: оно имеет во многом сходство с древним манихейством и евтихством и стоит в исторической связи с павликианством. Павликианство благодаря греческим императорам было очень хорошо известно в IХ в. и в Константинополе, и в Фракии. Болгары могли быть знакомы с ним в IX в. Но быстрое распространение павликианских мнений в Болгарии и выработка под влиянием этих мнений Б. относится к X в. Для новых болгарских христиан были понятнее и привлекательнее Б. сказания, в которых они узнавали элементы своей старой мифологии, чем христианские догматы. К тому же неурядицы в первоначальной истории болгарской церкви и постоянные колебания между Римом и Константинополем были благоприятным моментом для распространения учения Б. проповедников. При царе Петре болгары были очень недовольны его греческими отношениями, и духовенство поддерживало политику царя и, внушая болгарам повиновение, учило их "что цари и боляре Богом суть поставлены". Именно теперь богомильство приобрело большой кредит между болгарами и явилось протестом и политическим и церковным. Недовольный духовенством за его высокомерие и правительством за его греческую политику народ с удовольствием слушает неофициальных, но более понятных и привлекательных для него Б. проповедников, порицавших гражданское правительство и духовенство. Ревностный обличитель Б. — болгарский пресвитер Козьма не без основания ставит Б. в упрек, что они учат непослушанию к начальству, проклинают богатых, оклеветывают боляр, служащих царю, и запрещают рабам работать на господ. Народ настолько привязался к богомилам в X в., что каждого богомила, наказанного властью за его проповедь, считал мучеником, как мы слышим от того же ревностного обличителя Б. пресвитера Козьмы. В XI в. мы видим Б. уже сильною политическою партией в Болгарии, имеющей возможность поднимать значительные восстания и мятежи. В то же время богомильство приобрело многих последователей и в самом Константинополе, где императору Алексею Комнену удалось наконец открыть секту посредством не особенно приличной для царя хитрости. В XIII в. от Атлантического океана до Понта считается уже 16 богомильских церквей: из них 8 во Франции, 7 в Верхней Италии и 3 в Славянских землях. Здесь к двум упомянутым уже Б. епархиям — Болгарской и Дроговичской — присоединилась третья, в Боснии (Sclavoniae), где знаменитый бан Кулин дал еретикам безопасное убежище. В малоазийской Филадельфии было греко-болгарское богомильское епископство; даже в самом Константинополе было два Б. прихода, один для туземцев, а другой — для ломбардцев и французов. В XIV в. мы замечаем Б. даже на Святой горе Афонской. Иногда против Б. в Болгарии поднимались преследования, особенно при Борисе в 1211 г. и при Александре 1350—55 гг. Но Б. умели сохраниться и распространиться, несмотря на преследования. Многопочтенный историк славянских церквей Е. Е. Голубинский не расположен признавать Б. особенно сильною и многочисленною партиею, но факты, на которые указывает Иречек в своей "Истории болгар", заставляют думать несколько иначе. Богомилы дожили до XVII в.; многие были обращены в православие, но еще больше в католицизм. Но и теперь в Боснии, говорят, есть христиане, не терпящие у себя ни францисканцев, ни попов, ни имама, а управляющиеся сами собой по старым традициям, переходящим от старейших к более молодым.
Не упоминая здесь о многих книгах, трактующих о катарах и вообще средневековых еретиках-дуалистах, мы указываем на сочинения непосредственно или очень близко касающиеся именно богомилов: Christ. Wolfii "Historia Bogomilorum" (Виттемберг, 1712); Engelhardt, "Kirchengesch. Abhandlungen 151 и след." (Эрланген, 1832); Гильфердинг, "Сочинения" (I т. 226 и след.); Петранович, "Богомили, церква босанска и крьстьяни, у Зидру" (1867); Фр. Рачкий, "Bogomili i Patareni" (в "Rad jugoslavenske akademije", VII, VlII, X); В. Левицкий, "Богомильство, болгарская ересь" ("Христианское чтение", I. 1870); Е. Голубинский, "Краткий очерк истории православных церквей"; Иречек, "История Болгар"; С. А. Венгеров, "Слово" 1879 г., № 4.
П. Васильев.